– И значит, где старый дом вашего дедушки с бабушкой стоял, вы не помните?

– Нет.

Вот и все. Катя обреченно смотрела на Андрея. Вот и закончились их поиски. Единственный свидетель, который мог бы помочь им, оказывался бесполезен.

Но Андрей не сдавался:

– А эти ваши конкуренты… Парень с девчонкой… Нюрка и Вован. Девчонка ведь тоже вам родня, не может ли она знать, где стоял тот дом?

– За нее ничего не скажу.

Катя вновь ободрилась.

– Точно! Их надо найти.

Но и бабушка Афина не смогла им помочь.

– Понятия не имею, где эта парочка обитает. Во всяком случае, у нас в Олеховщине они не живут. Днем появляются, а на ночь исчезают. И кстати говоря, сегодня я их еще не видела.

А между тем Катя с Андреем сходились во мнении, что эти двое могли стоять за ночным нападением.

– И на хутор Вован приходил!

– Ты мне этого не говорила, – нахмурился Андрей.

Катя смутилась. Теперь она понимала, что Вован мог заявиться не только лишь для того, чтобы поговорить с ней. У него могли быть и куда более конкретные планы. И он мог запросто тот же топор у Андрея утянуть. Утянуть, а потом использовать для убийства Германа. Конечно, это были всего лишь Катины предположения. Но теперь она была так зла, что соглашалась подозревать бывшего жениха во всех смертных грехах, включая даже убийство другого человека.

После обнаружения в Олеховщине пустых бутылок из-под самогона Андрей как-то весь подобрался и сосредоточился. Он стал молчалив и задумчив. От его обычной безмятежности не осталось и следа. Он сейчас был словно поисковый пес, взявший след. Такой нипочем не успокоится, пока не доберется до своей цели.

Андрей этого и не скрывал.

– Пока не разберусь, откуда эту гадость алкогольную люди берут, нипочем не успокоюсь, – пообещал он Катюше.

Даже поиски золота отошли для Андрея на задний план.

– Не потерплю, чтобы кто-то рядом со мной спаивал бы людей. Я уже давно слышал, что кто-то приторговывает самодельным алкоголем, но не думал, что дело поставлено на такую широкую ногу. Ты видела, сколько в одном только их доме было пустой тары!

– Наверное, Герман и Катерина были лучшими клиентами у этих самогонщиков.

– Мы с тобой должны выяснить, где люди покупают самодельное спиртное. Давно хотел этим заняться, да все недосуг было. А теперь время пришло. Едем в Ободово.

Катюша знала, что Ободово – это был небольшой поселок по дороге на хутор, где проживало несколько десятков человек. Большинство из них работали на Андрея. И где там могли гнать самогон, было непонятно. Ведь всем было хорошо известно категорическое неприятие Андреем крепких спиртных напитков. Кто бы стал так рисковать?

– Конечно, в самом Ободове они и не гонят. Это же запах какой! Мигом бы самогонщиков вычислили. Небось в лес уходят, в винокурни самодельные, там и гонят.

– Предлагаешь по лесам их ловить?

– Зачем? Мы у матушки Анны спросим. Они в Ободове с семьей живут, все и обо всех знают.

– Чего же ты тогда раньше у нее не спросил?

– Я и спрашивал. Она не говорила.

– Думаешь, сейчас скажет?

– Скажет. – И глаза у Андрея сердито сверкнули. – Если хочет и дальше у меня работать – скажет! А покрывать самогонщиков я ей не позволю.

Сегодня у матушки Анны был выходной день. И друзья застали женщину хлопочущей у себя на кухне. При виде молодых людей ее лицо прямо просияло от радости.

– Какие гости к нам пожаловали! – воскликнула она. – Андрей! Катенька! Проходите, садитесь, дорогие мои. Кушать хотите?

– Мы не обедать к тебе приехали.

Голос Андрей звучал непривычно строго. Но женщина, кажется, его даже не слышала. Она уже накрывала на стол. И всего через минуту перед друзьями появилось по миске густого горохового супа, посыпанного белыми сухариками и рубленой зеленью. Суп потрясающе пах копчеными косточками, которые плавали этакими живописными архипелагами посредине золотистого разваренного гороха. Отказаться от такой вкуснятины было невозможно. Во всяком случае, Катя не смогла удержаться.

Андрей колебался недолго. Спустя минуту и он присоединился к трапезе. Матушка Анна наблюдала за ними со странной улыбкой.

– Вот так, – проговорила она, когда друзья закончили трапезу и отставили в сторону опустевшие миски. – Теперь и поговорить можно. Что у вас случилось?

– Матушка Анна, мне необходимо знать, кто у вас в Ободове гонит самогон. За этим я и приехал.

– Андрей, ты меня пойми, может, кто и гонит. Но это же мои соседи. Если я на них настучу, то они мне избу спалят. С них станет.

– Необходимо ликвидировать эту заразу. Люди спиваются.

– Это их личный выбор. Никто насильно в них водку не вливает.

Голос матушки звучал как-то необычно жестко. Но она тут же спохватилась, и улыбка вновь заиграла на ее добром круглом лице.

– Андрюшенька, откуда мне знать, кто гонит? Я ведь сама-то не пью.

– Знаю.

– И мужики мои не пьют.

– Тоже знаю.

– И ни водки, ни самогона потому мы не покупаем.

– Понимаю.

– И потому я не могу тебе точно сказать, кто у нас в поселке торгует.

– Но к кому-то покупатели должны приходить.

– Нет, в деревню никто не приходит. Может быть, в лесу у них точка оборудована. Скорей всего, так и есть. Зачем продавцам в деревне светиться? Они и в лесу могут отлично устроиться.

И решив, что на этом разговор окончен, она спросила без всякой связи с предыдущей темой:

– Жаркое хотите попробовать? Мои поросенка закололи, вкусное жаркое получилось. С картошечкой. С лучком. Объедение!

Но попробовать жаркое друзьям не удалось. В этот момент дверь открылась, и в нее вошел… Кто бы вы думали? В нее вошел Вован!

Катя опешила. Андрей насупился. Но больше всех изумился и занервничал сам Вован. Он явно не ожидал наткнуться на своих соперников. И при виде сидящих за столом Андрея с Катей парень поспешно попятился назад, собираясь ретироваться прочь. Но Андрей оказался проворней. Он подскочил к Вовану и затащил его в глубь кухни.

– На ловца и зверь бежит. Ты чем прошлой ночью занимался?

– Я… это… как его… там был. – Было видно, как смутился Вован.

– Где?

– На болоте.

Весь вид Вована говорил о том, что он вряд ли врет. Костюм его, сапоги, брюки, куртка и даже подбородок были измазаны в болотной жиже. Ряска застряла у него также и в волосах. Местами она уже подсохла, местами была еще совсем свежая. И было ясно, что человек за последние часы много и плодотворно общался с дикой природой.