– Через четыре-пять секунд.

Густав кивнул. Потом спросил:

– Пули в бомбе отравленные?

– В этой – нет. В остальных двух – да.

– Хорошо. Отойди на десять шагов.

Дембо повиновался.

Густав посмотрел на Дембо равнодушным взглядом. Обычно так смотрят рыбы через стекло комнатного аквариума. Или коты, которым вы в очередной раз запрещаете пакостить на ковер в гостиной.

Исаак Вульфович поежился и отошел еще на несколько шагов.

Густав посмотрел на цилиндр и дернул шнур. Потом досчитал до четырех, кинул бомбу прямо под ноги Дембо и бросился на траву, закрыв руками голову…

Взрыв раздался тотчас, как только бомба коснулась земли. Дембо вскрикнул и пропал в облаке дыма. Когда Густав поднялся с земли – несколько пуль все же просвистели прямо у него над головой, – Исаак Вульфович с развороченным пулями животом и оторванными ногами лежал на спине и смотрел в небо. Он еще дышал.

Густав подошел, и Дембо медленно повернул к нему голову.

– Зачем? – еле слышно простонал он.

– Приказ «Центра», – не сразу ответил Густав, пытаясь отыскать в себе сожаление. Не нашел.

– Я же тебе… брат…

– Ты мне не брат, – произнес Густав.

Дембо силился что-то еще сказать, но вместо слов из губ показалась кровавая пена и раздался предсмертный хрип.

Густав еще немного подождал, а когда хрип закончился и Дембо уставился остекленевшими глазами куда-то поверх деревьев, он стряхнул с одежды налипшую траву и потопал прочь.

Умершему Дембо не было посвящено ни одной мысли. Густав шел к дороге и думал о России, точнее, о двух миллионах рублей, которые должны будут опрокинуть империю и ввергнуть в хаос. Пусть не получится покушение сразу, но оно выйдет во второй раз или даже в третий. Важно неотступно следовать плану «Центра». И тогда в его руках будет личная власть.

Над всем миром.

День начинался очень удачно: прямо по выходе из дома, пройдя всего-то шагов двадцать, возле тумбы с объявлениями Сева нашел гривенник. Совсем новенький. Он лежал орлом вверх.

Долгоруков поднял его и положил в карман. Найденная денежка, лежащая кверху орлом, означала непременную удачу. Это знали все мошенники, аферисты, домушники, маравихеры, клюквенники, барыги и вообще люди «свободных» профессий.

Ленчик надел свою новую шляпу (их у него был уже почти десяток), а его лучший приятель и короткий друг Алексей Васильевич Огонь-Догановский облачился в еврейский сюртук и приклеил к вискам пейсы, а к подбородку – черную курчавую бороду с проседью. Трудность задачи состояла в том, чтобы не казаться Самуилом Янкелевичем Гольденмахером, а быть им. Самый старый и самый молодой в последнее время крепко подружились и, несмотря на разницу в возрасте, имели на многие жизненные ситуации схожие взгляды и понимали друг друга едва ли не с полуслова.

Африканыч был ловеласом и франтом, отчего был одет, как обычно, с иголочки, а Давыдовский казался не просто графом, а, по меньшей мере, эрцгерцогом и наследным принцем.

Всеволод Аркадьевич как руководитель крупнейшего во всем Поволжье коммерческого предприятия «Акционерное общество Казанско-Рязанской железной дороги» был одет во фрак. Но не зеленый или оранжевый, каковые вышли из моды в обеих столицах лет как пять, но в Казани носились еще за милую душу, а в черный, с каким-то синим отливом, что делало фрачный костюм еще эффектнее и богаче. На его голове черным шелком блестел цилиндр, бабочка на сорочке была безукоризненна, а в лаковые штиблеты можно было смотреться при бритье, используя их в качестве зеркала. Неизменная трость с костяным набалдашником делала его старше и степеннее, хотя плотная позитура Долгорукова и так не позволяла заподозрить в нем легкомысленного юношу. Он был и смотрелся вполне уравновешенным и достойным мужчиной средних лет с очень приличным достатком. Меж усами и аккуратно подстриженной бородкой торчала зажатая в зубах сигара с большого антильского острова Куба. Это лишний раз подчеркивало его независимость от сильных мира сего и некое врожденное благородство крови.

Лука тоже был весьма импозантен. Вообще, они чем-то были схожи, Долгоруков и Лука: одного роста, одной комплекции и почти одного возраста (Лука был немного постарше), и вполне могли сойти за родных братьев…

Огонь-Догановский вышел первым. Его путь лежал на Малую Проломную в «свою» контору. Остальные двинулись всей компанией в сторону Петропавловской улицы, что начиналась от внушительного собора Петра и Павла, построенного купцом Михляевым в честь приезда в Казань императора Петра Великого и его пятидесятилетия, справляемого в этом губернском городе.

Спустившись на Рыбнорядскую площадь, взяли извозчика, и он лихо домчал их до Петропавловской улицы. Расплатившись, Всеволод Аркадьевич и его команда, включая Луку, прошли мимо кованых решеток балюстрады здания Купеческого банка и свернули в арку. Пройдя ее, все невольно вскинули головы. Под самой крышей высокого трехэтажного здания с колоннами красовалась огромная вывеска:

«ВОЛЖСКО-КАМСКИЙ

КОММЕРЧЕСКИЙ БАНК

КАЗАНСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ»

Они вошли в прохладное просторное фойе банка. Бурундуков и начальник кредитного отдела лично встретили их и проводили в отдельную комнату.

Потом три четверти часа с небольшим Сева и прочие директора «Акционерного общества Казанско-Рязанской железной дороги» заполняли официальные бумаги и поочередно расписывались. Управляющий банком господин Холодковский тоже расписывался на некоторых из них и ставил печати. Когда все закончилось и на руках директоров Акционерного общества остались их экземпляры документов, Холодковский со всеми приветливо попрощался и, сославшись на занятость, ушел. Бурундуков, проводив управляющего взглядом, весело улыбнулся:

– Поздравляю вас. Ваше акционерное общество теперь – настоящий мильонщик.

А и чего ему было не улыбаться, когда вот-вот он станет богаче на сорок тысяч рублей, – целое состояние!

– Благодарю вас, – ответил на пожатие руки первого помощника управляющего банком Всеволод Аркадьевич.

– Благодарю, – пожал руку Бурундукову Африканыч.

– Без вас мы бы не справились, – немного холодно (впрочем, как и полагается графу) произнес Давыдовский и вяло пожал протянутую пухлую руку.

– Спаси вас бог, – во весь рот улыбнулся Ленчик и энергично потряс своей рукой вместе с зажатой в ней рукой Бурундукова.

Лука молча кивнул и тоже пожал руку первому помощнику управляющего банком.

– Поздравляю, – кисло произнес начальник кредитного отдела, обращаясь ко всем директорам крупномасштабного акционерного общества-мильонщика, и поспешил восвояси, унося с собой оформленные бумаги на кредит, чтобы определить их на место в своем несгораемом шкафу.