Новокузнецк действительно был одним из двадцати городов пуританского РГ, где были разрешены азартные игры. На самом деле не пуританского, конечно, лишь тщательно притворявшегося таковым. Но Максим не представлял, кто бы туда за этим поехал, не будучи жителем какой-нибудь соседней Oblast. Вроде фасады красивые, улицы чистые, роботы-мелиораторы аллеи облагораживают… но он нигде не видел столько микрокредитных организаций, букмекерских контор и ломбардов в одном месте. И еще похоронных фирм. Будто все только брали кредиты и несли золото в ломбард, чтобы поставить рубли или глобо на хоккейный матч. А потом ехали в крематорий.

– Сами чиновники РГ отдыхают на Лазурном побережье, а в казино ходят в Монте-Карло, – произнес русский. – Ну а доживать свой век и умирать едут в Лондон. Традиция.

– В регионе к северу от этого Кузнецка, – продолжал Виссер, – природа убита в ноль. Это экологи раскрыли. В виде аватары там не везде можно пойти. Стены не пускают, как в Китае. А со спутника вид другой. Но, если ехать во плоти, еще больше барьеров. Я думал, там никто не живет и уже давно все автоматизировано.

– Почти все, но не все, – ответил сибиряк. – Так вот, мой братуха был угольщиком. И он работал не в Новокузнецке, а в селе Карагайла.

– Это где?

– В нескольких километрах от поселка городского типа Киселевск.

– Очень информативно.

– Неважно. Во всем регионе, кроме южной агломерации и областного центра, людей почти не осталось. Стоят хрущевки, где десять квартир на весь дом заселены. В общем, жуть. И все добровольно и с песней. Говорят, компенсации давали и квартиры на юге. Когда-то… Он был инженером, обслуживал систему дегазации. Спустился вниз, и рвануло. Сама катастрофа была очень похожа на диверсию. Взрыв произошел, когда двадцать человек обслуживающего персонала спустились для ревизии оборудования. Ходили слухи, что это конфликт собственников. Я после этого начал интересоваться политикой. – Гаврила достал пачку «Флотских» и под неоднозначными взглядами собратьев закурил. – Решил докопаться до правды, но правда оказалась глубже, чем я думал. Глубже самых глубоких шахт. На глубине, где живут антиподы.

– Ты случайно не австралийцев имеешь в виду?

– Да нет же. И даже не американцев. Я имею в виду социальных антиподов. Хотя пиндосов среди них много… но больше кое-кого еще… да шучу я, блин.

– Это не война против пиндосов, зарубите себе на носу! – повысив голос, сказал Рихтер, обводя взглядом своих людей. – И хватит уже шовинистских шуточек. Не в балагане. Там наверху границ не существовало задолго до создания Мирового совета. А в Корпусе мира кого только нет. Даже зулусы и бедуины. А уж славянин там каждый третий. И все они наши враги. Все они прекрасно мотивированы. Теперь, после побед восставших, – не только зарплатой и «боевыми» надбавками, еще и гибелью товарищей и желанием отомстить за свой страх.

Все помнили кадры, где убитых «миротворцев» таскали за ноги по улицам городов Азии, привязав их тросами к задним бамперам машин. Пока это было не в Мексике, но вполне могло случиться и здесь.

– А с другой стороны… у нас воюют и просто помогают ребята из Северной Америки, Европы, даже Австралии. Да, в Метрополии меньше сочувствующих нашему делу. Но они есть. Труднее донести до людей в богатых странах… точнее, целых секторах стран… правду-матку. Информационный заслон там плотнее и инфошум сильнее. Им труднее сюда добраться даже физически. Не говоря уже о том, чтобы воспринять наши идеи через паутину фейков! – Максим сделал паузу.

И поймал себя на мысли, что уже и сам запутался, где правда, а где мистификация. Он просмотрел тысячи этих записей. И знал, что фальшивые порой выглядят убедительнее настоящих. Иногда человек, которого на самом деле расстреливают у стенки, выглядит как кривляющийся актер. А иногда фальшивая казнь поражает своим натурализмом.

В этот момент снова ожил радиоприемник. Он уже успел отключить возможность приема внешних станций. Но это была станция внутренняя.

«Прослушайте список чрезвычайных законов Народной Власти!

Первый. Безоговорочное подчинение органам и представителям Народной Власти.

Второй. Запрет на владение и ношение гражданскими лицами оружия.

Третий. Запрет любого аэротранспорта до особых распоряжений.

Четвертый. С настоящего дня комендантский час установлен в период с 21:00 до 6:00. Во время комендантского часа запрещается перемещение по городу, как пешее, так и на любом виде транспорта. Нарушители будут задержаны для досмотра.

Пятый. Запрет на незаконную предпринимательскую деятельность (уточняется местными органами Народной Власти).

Помните, Народная милиция имеет право стрелять на поражение. Оказывайте содействие и немедленно сообщайте о любых проявлениях контрреволюционной деятельности. Помните! Среди ваших соседей могут быть агенты корпораций и Камарильи!».

Бойцы притихли.

– Сказали бы проще: ничего нельзя. Все, что не разрешено, то запрещено! – ядовито произнес Ян.

– Да замолчи ты, оппортунист, – зыркнул на него Гаврила. – Не время нам впадать в уклоны.

Но его никто не слушал. Все взгляды были прикованы к миражу радио.

Что самое интересное, эти ограничения во многом повторяли список чрезвычайных мер, введенных прежним правительством. Той самой Камарильей.

Рихтер вспомнил один прочитанный в детстве роман Честертона и порадовался, что не читал Кафку. Наверное, писатель из Австро-Венгрии не удивился бы, увидев этот мир.

Но Максим уже знал, как изображать отсутствие сомнений. В Корпусе были хорошие учителя. Он знал, что их дело правое, просто шестой подвиг Геракла нельзя совершать, не сняв белых перчаток.

«Пацаны! Мучачос! – ударил всем по ушам резкий окрик. Канал был тот же, по которому к ним обращался Иван. Но в этот раз они узнали голос Сильвио. – Плохие новости. Хватит греть свои задницы, ступайте в расположение части. Там наверху всё пересмотрели. Скоро у нас будут проверяющие! Так что все в казарму! Быть на месте через час».

Звук, казалось, шел со всех сторон. И сопровождался еще каким-то шумом, который нельзя было игнорировать, – он проникал в каждую клеточку и прогонял покой и сонливость. Видимо, локалку запустили в новом режиме экстренного оповещения.

– Командир, что случилось? – спросил Гаврила. – Разве ты не сам нам дал свободные часы? Нет, мы не возражаем, просто поясни, а то народ волнуется.

Народ не просто волновался, а был возмущен. Но начал собирать вещи, потому что почувствовал в воздухе грозу.

Однако Сильвио уже отключился. «Шеф отключился. Это Иван, – теперь это был не голос. Вместо него у всех перед глазами побежал текст. Видимо, хакеру было проще его набрать, чем проговорить. – Поясняю вместо босса. Для тех, кто тупой и задраен в подводной лодке. Всё изменилось. Это не наша вина. Скоро будет новый военный комиссар. Говорят, будет не дисциплина, а железо! Я вас предупредил. Нашу интрасеть уже чистят от порнушки и всяких тупых приколов, игрушек… По казармам шмонают шкафчики и сжигают дурь. Даже легкую. Отбирают лишнее барахло и давят бульдозером. Неуставное оружие тоже отбирают и сдают в оружейки. Если кто спалится – будут оргвыводы. И наказания. Много наказаний. Уже составляют списки. Это решение нового военного комиссара Ортеги».