Меня рвет на части от того, что я вижу ее такой. Каждый раз. Каждый гребаный раз! Ей больно. Ей страшно. И в этом виноват я.

– Черт возьми, Аня!

– Все-все… – она пытается отстраниться и отворачивает голову. – Нормально. Я в порядке. Наверное, слишком сильный оргазм был. И ты пел мне… И все это…

– Посмотри на меня! – приказываю, едва сдерживая эмоции, которые пугают меня самого. – Посмотри, Аня!

Ее синие глаза, полные слез возвращаются к моему лицу. Желчь встает поперек горла, нервы рвутся, превращаясь в оголенные провода.

– Я здесь. Рядом с тобой. И это то место, где я хочу находиться. Я не собираюсь бросать тебя и не играю. Все это правда. Ты моя. Моя, Никитина. Поняла?! И я буду с тобой столько, сколько ты сама позволишь.

Мысленно вкладываю тот самый нож в ее ладонь. Надеюсь, Аня будет держать его крепко, и ее рука не дрогнет, когда придет время. Я должен это сделать. Должен пообещать самому себе, что уйду снова, если она попросит. Что не буду пытаться сломать ее для себя. С этим трудно смириться, но я готов. Она мое единственное настоящее доброе дело. Единственное действительно важное. Оно не спасет меня, не перекроет все, что я натворил, но может спасти ее.

– Я хочу навсегда, – надломлено произносит Аня.

– Решать тебе.

– Ты всегда все решаешь сам.

– Не в этот раз, но Аня… Не забывай, кто я. Я не смогу притворяться, даже ради тебя.

Вот мой предел. Я готов на все, но стать кем-то другим… Это нереально. Если ей не подхожу я такой, то значит не подхожу вовсе. Я готов работать над этим дерьмом с доверием и пониманием, это все решаемая фигня, но изображать кого-то только лишь потому, что она хочет услышать или увидеть что-то определенное, играть роль… Нет! Ахулиард раз нет. Я хочу сделать ее счастливой, но только лишь будучи собой. И я сделаю это, если она не лжет сама себе, не лжет мне о своих чувствах.

– И не надо, – отвечает Аня ласково. – Просто… Поехали домой.

Не могу точно сказать, что происходит, но… Все настолько круто, что даже страшно. Следующие несколько дней похожи на сказку. Если быть совсем честной, то скорее на сказку для взрослых, и все же… Это что-то волшебное и сумасшедшее в одном флаконе. Мы с Никитой пара. Напряжения и недоверия все меньше, разговоры становятся длиннее, а слова откровенней. Никита, конечно, все еще обходит стороной тему семейных проблем, и я стараюсь не наседать, чтобы не разрушить равновесие, что с таким трудом было поймано. Правда, страх никуда не исчезает. Наоборот, чем крепче становятся наши отношения – тем он сильнее.

Ожидание подножки от судьбы заставляет медлить перед каждым шагом. Стараюсь не показывать этого и придушить ощущение неизбежного краха внутри, и Никита здорово помогает мне в этой борьбе. Стоит погрузиться в негативные мысли, как он начинает бесить меня своей самоуверенностью и повелительскими замашками. То кофе ему свари, то сделай массаж. И сначала я злюсь, а потом понимаю, зачем он это делает. И тогда хочется свернуться клубочком у него на груди и никогда не отпускать.

Выходим с Никитой из дома. Душный пятничный вечер ощущается липкостью на коже, заставляя мечтать о ночной прохладе.

– Поработаешь пару часов сама, хорошо? Нужно помочь Максу разгрести кое-что, – говорит Никита, вытаскивая из кармана ключи от машины.

– Конечно.

– Я буду следить по камерам.

– Ты мне не доверяешь?

– Как кому? Как бармену или как девушке?

– И так, и так.

– Ты еще не заслужила.

– Эй! – толкаю его локтем в бок. – Это я должна отряд ниндзя нанять, чтобы следили за тобой.

Никита обхватывает мою шею, прижимая голову к груди:

– Я могу постоять за себя.

– А я что, нет?!

– Для этого у тебя есть специально обученный человек.

– И кто же это? Я хочу с ним познакомиться, – смотрю на него, щурясь от солнца. – Вдруг он моя судьба.

– Я тебе щас познакомлюсь. Будет тебе, и судьба, и карма, и все что захочешь.

Он наклоняется и оставляет на моих губах печать поцелуя, который значит – заткнись и не выбешивай меня. От его касаний бросает в жар, с которым не сравнится самый знойный летний день.

– Аня!

Мороз набрасывается внезапно, вместе с голосом кричащей женщины, которую я знаю всю жизнь. Дергаюсь назад, но Никита меня не отпускает, лишь поворачивается вместе со мной к паре, что уверенно шагает к нам.

– Аня! Что это значит?! – возмущенно вопит мама.

Прижимаюсь к Никите крепче в поисках поддержки. Неправильно прятаться за ним перед собственными родителями, но Клим не был бы собой, если бы хоть на секунду стушевался. Он сжимает мое плечо, держится гордо и холодно.

– Привет, мам, – мямлю я и перевожу взгляд на отца. – Пап…

– Что все это значит?! – истерично повторяет мать.

Теперь Никита узнает, от кого у меня эта дурацкая черта характера. Черт! Что они вообще здесь делают? Зачем приехали? И ведь даже не позвонили. А-а-а… Подстава-подстав.

– Давайте поднимемся и поговорим в квартире, – предлагает Никита .

– Да! Давайте! – отвечает мама.

Это самая длинная в моей жизни поездка в лифте. Папа разглядывает Никиту, сложив руки на груди, а мама сверлит меня взглядом, обещая расправу, которой еще не видывал свет. У меня подергивается глаз от этой давящей атмосферы, и только Никита – дитя антидепрессантов чувствует себя абсолютно спокойно.

Входим в квартиру, и я бегло обвожу взглядом комнату, выискивая наличие следов бурной сексуальной жизни.

– Хотите чай или кофе? – спрашивает Никита, отпуская мою руку, и направляется в кухонную зону.

– Я хочу объяснений! – заявляет мать. – Аня! Ты живешь здесь? Так вот какая у тебя соседка?! Господи, Валера! Скажи уже что-нибудь!

– Мама, успокойся.

– Успокоиться? Успокоиться?! Да как ты со мной разговариваешь? Так все это правда?! Правда?! – надрывается она.

Отступаю назад и чувствую спиной спасительное тепло. Никита обнимает меня и становится легче дышать.

– Мама, о чем ты говоришь?

– Я вчера встретила Викину маму, и она рассказала мне, как, оказывается, замечательно живет моя дочь. Работает в каком-то притоне, еще и с бандюком водится. Аня! Что это такое?! Это так ты платишь нам за все, что мы для тебя сделали? Врешь и занимаешься непонятно чем?!

– Я…

– Замолчи! – перебивает мать. – Не хочу тебя слушать! Ты едешь домой. Немедленно! – она шагает вперед, вытягивая руку.

Никита вырастает передо мной и задвигает за спину: