Я согласилась, что должность учительницы со скромной зарплатой вряд ли можно назвать моей мечтой. Все знакомые из России настойчиво спрашивали о моих планах по трудоустройству, но я всё больше погружалась в египетскую нирвану и возвращаться обратно в суровые будни с их суматохой и проблемами мне не хотелось. Какого чёрта? Это моя жизнь, и я имею право прожить её так, как считаю нужным. Кто сказал, что женщина обязана работать? У Саида обе сестры сидят дома, и никто здесь не считает это странным или постыдным. В России у женщины нет выбора: богатого мужа, способного её обеспечить, можно не найти и до пенсии, а кушать хочется каждый день. Мне повезло: я встретила Саида и работаю его женой. Карьера? Честно говоря, и в России мою карьеру никак нельзя назвать сногсшибательной. Подумаешь, девочка на ресепшен. Просто работа, чтобы платить по счетам. В Египте у меня началась другая жизнь, где нет суеты и необходимости пробивать лбом кирпичные стены, чтобы кому-то что-то доказать или хотя бы элементарно не помереть с голоду. И теперь моя единственная обязанность – быть счастливой и сделать счастливым своего мужа.

Я обменялась контактами со всеми девушками и каждый день переписывалась с ними на египетских форумах и в разных социальных сетях. Вскоре планировалась встреча «русских жен» в одном из кафе, куда собиралась пойти и я. Мне надоело везде ходить одной и не терпелось найти себе друзей. Тем более теперь, когда я воочию убедилась, что в Александрии есть русские.

Меня слегка обескуражило, что Саид не одобрил мои новые знакомства. Он посмотрел фото, пожал плечами и сказал, что предпочел бы подруг из мусульманской среды. Обидевшись, я ответила, что сама могу решить, с кем водить дружбу. Честно говоря, я до сих пор старалась избегать разговоров о религии. Это был второй камень преткновения в наших отношениях: я знала, что муж считает свою религию единственно истинной, и никогда не спорила, но старалась не поднимать эту тему. Когда Саид по пятницам уходил в мечеть или молился дома в остальные дни, я реагировала спокойно и никак не комментировала его поведение. Муж принес мне книги об исламе на русском языке – не знаю, где он их нашел, – и ради него я прочитала несколько брошюр. Не могу сказать, что всё показалось мне понятным и бесспорным: в глубине души я считала разделение верующих на различные конфессии устаревшим и не имеющим смысла. Я знала, что Саид не согласен со мной в этом вопросе, и испытывала большую неловкость, если муж начинал говорить о религии. В глубине души я понимала: он очень надеется, что со временем я приму ислам. Но когда я однажды намекнула мужу, что готова принять религию ради него, это вызвало неожиданную реакцию. Он буквально взвился на дыбы и резко ответил, что такие серьёзные решения не могут приниматься из-за мужчины.

– Ты хоть понимаешь, что такое ислам? – кричал Саид.

– Успокойся, пожалуйста. В чём проблема? Ты можешь жениться на христианке, ведь так? Если тебе важно, чтобы я стала мусульманкой, ладно, отведи меня в мечеть, я скажу и сделаю, что положено. Даже надену платок, если для тебя это так уж принципиально. Хотя не вижу в ношении тряпки на голове никакой заслуги перед Богом.

– Аня, Аня, что ты говоришь? Религия не принимается ради мужчины – это во‐первых. А если мы разведемся? Мусульманка не может выйти замуж за христианина. Ты что, пойдешь обратно креститься?

– Ну… не знаю, – честно ответила я. – Как-то не задумывалась об этом.

– Хабиби, пойми. Дело не в том, что ты пойдёшь в мечеть и что-то там скажешь. И даже не в платке. Чтобы быть мусульманкой, нужно верить, понимаешь? Верить в истинность религии, в единого Бога, в Коран, в пророка Мухаммеда. И соблюдать всё, что нужно: молитву, пост и так далее. И делать это не ради меня, и даже не потому, что так делают все, а потому, что ты в это веришь. Иначе это обман. А Бога нельзя обмануть.

– Ну хорошо, – беспомощно ответила я. – Давай тогда пока оставим всё как есть.

– Аня, я тебя очень прошу: читай те книги, которые я принес. Если что-то непонятно, я всё объясню. Я верю, что когда-нибудь ты станешь мусульманкой. И это будет намного лучше для тебя, а вовсе не потому, что я так хочу.

– Хорошо, – согласилась я, желая как можно скорее закончить этот разговор, и обняла Саида.

Я боялась мыслей об исламе и боялась даже признаться себе в этом. Христианство в моей голове было чем-то светлым и праздничным: оно ассоциировалось с красивыми храмами, церковными праздниками, крашеными яйцами, свечами и иконами. А ислам, несмотря на уверения Саида, представлялся мне трудным и основанным преимущественно на запретах. Каждодневные молитвы, обязательный пост с голоданием до заката солнца, укутанные в чёрные одеяния женщины – всё это немного пугало. Я предпочла спрятать голову в песок, отодвинуть мысли о религии на неопределённое будущее и жить как прежде. Насколько я могла судить, мои знакомые из Русского центра были христианками – по крайней мере, они одевались и вели себя, как христианки. И это, очевидно, не мешало им быть женами своих мусульманских мужей. Так или иначе разговоры про ислам мы с мужем вели довольно редко, с родными Саида я более или менее поладила, и наша жизнь текла вполне мирно и счастливо. Пока не разразилась гроза.

Это произошло в одно ничем не примечательное солнечное утро, когда у Саида был выходной. Мы сидели за столом и неспешно пили кофе, планируя наш день. Я хотела проехаться по магазинам, посмотреть летнюю одежду – в Александрии становилось всё жарче, затем купить продуктов в «Карфуре», а ближе к закату пойти на пляж. Саид не без труда согласился на то, чтобы в этот выходной обойтись без обеда у его матери.

Всё утро мы пробездельничали, но к двум часам всё-таки собрались выходить из дома. Уже обувшись, я вспомнила, что забыла на тумбочке блокнот со списком покупок. Чтобы не возиться с многочисленными застёжками на туфлях, я попросила Саида сходить в спальню за этим блокнотом. Он кивнул и скрылся за дверью. Прошла минута, две, три – Саид не возвращался. Я топталась на месте, недоумевая, что он там делает.

– Саид, ты где? Блокнот на тумбочке у зеркала. Эй, что случилось?

Ответом была тишина. Чертыхаясь, я сняла туфли и в полной растерянности прошла в спальню. Саид стоял ко мне спиной и что-то держал в руках. Я подошла к нему вплотную и заглянула через плечо. Муж вертел в руках упаковку контрацептивов, которые лежали в верхнем отделе тумбочки. У меня похолодело в груди. Судя по лицу, Саид был ошарашен и очень зол. Я почувствовала, что предстоит неприятное объяснение, и приготовилась обороняться, мысленно обругав себя за то, что сама не подняла эту тему раньше.

После помолвки мы не затрагивали тему появления детей. Тогда я осторожно сказала, что хотела бы немного повременить, пока мы не привыкнем друг к другу и не будем уверены, что можем жить вместе. Такой подход казался мне наиболее разумным в нашей ситуации. Саид же считал детей логическим продолжением брака и хотел завести их сразу, как только получится.

Тогда мы не спорили – просто каждый остался при своём мнении. А после свадьбы я тихо продолжала пить таблетки, хотя знала, что разумнее было поговорить с мужем ещё раз и объяснить свою точку зрения. Я не планировала предохраняться долго: всего полгода или год. А потом, если всё будет в порядке, забеременеть и в ближайшие несколько лет родить двоих детей.