я чуть в штаны не наложил уже на четвертой минуте. Понимаешь? Они просто стояли, а я все больше и больше их боялся.

Роман говорил не громко, уставившись в пол. Я посмотрел на чиновника и армянина. Такие же опущенные головы, такие же размякшие, круглые спины. Вероятно, они уже друг с другом что-то проговорили, иначе Роман не стал бы о таком рассказывать.

— А потом они из карманов три бутылки водки достали. И сказали, что пока они будут пить, мы должны решить, кого из нас они отымеют. Понимаешь, они даже шокеры с поясов не снимали. Просто сказали, сами решайте, кого выберете, того и поимеем. А если не выберем, мол, тогда всем достанется. И главное, они это спокойно, без угрозы, буднично так говорили. И еще, сказали, что они десять минут будут водку пить. Вот нам на решение десять минут и дали. Десять минут это очень мало. Мне кажется, я даже вздохнуть не успел, а они уже пустые бутылки куда-то в сторону покатили. И этот звук. Знаешь, Максим, у меня музыкальная студия, у меня слух идеальный, меня, катящаяся по бетону бутылка, в ступор ввела. Я не помню, что я говорил. Я правда не помню. Я в аффекте был, я себя не контролировал. Я очнулся уже когда Ольгу в угол потащили.

Роман замолчал. Я тоже не произнес ни слова. Десять минут назад я бы мог осуждать его или его товарищей. Но те мысли, через которые я пробежал от гостиницы до этого подвала…

— Они ее убили. — Грикор говорил тихо, акцент стал очень выраженным, до этого мягкая текучая речь стала какой-то каркающей. — Сначала они ее туда потащили, — он мотнул в сторону далекого темного угла, — с нами двое остались, шокеры вытащили, улыбались, а Ольгу трое в угол утащили, копошились там, я слышал пощечины, она кричала что-то, хрипела. А потом, когда двое этих уродов вернулись и те, с шокерами ушли к ней, потом она, наверное, кого-то укусила, или может ударила. В общем сначала кто-то из мужиков оттуда крикнул, а потом удар был. Глухой такой. Я бы подумал, что они ее просто вырубили, но они слишком засуетились. По ним видно было, что им убийство не приказывали. В общем, они унесли Ольгу.

— Вы смотрели, там кровь или какие-то следы есть?

— Мы туда не ходили. А смысл? Тут единственная лампочка, — Роман махнул на стену у себя за плечом, — ни фонарика, ни зажигалки у нас нет, что мы там увидим?

— Давно это все случилось?

— Минут за десять до тебя они ее и унесли. А пришли они сюда меньше часа назад.

В таком случае у меня есть шанс. Я умею и люблю готовить, по работе тоже, к кухне имею самое непосредственное отношение. Мне очень повезло, я свой бизнес из хобби вырастил. А еще я проходил множество профильных обучений, я не курю и правильно питаюсь. Естественно, мое обоняние очень развито.

Осторожно, стараясь не тревожить застоявшиеся воздушные массы, прохожу в угол подвала. Сырость, плесень, мокрый бетон. А еще терпкий запах пота и кислый флер водочного перегара. Ну а что я в самом деле, рассчитывал почувствовать запах крови или насилия?

Я вернулся к деревянным поддонам и сел слева от Романа, скрестив ноги по-турецки.

— Мужчины, не мне вас судить или что-то вам говорить. К моим людям тоже приходили. Приходили, когда меня не было. И из-за этого, из-за того, что меня не было в квартире, — на слове «квартира» все трое удивленно подняли взгляд, но я не стал отвлекаться, — моим людям голосование не устраивали. Из этого можно сделать вывод, что тут смысл не в самом физическом действии, а в шоу, им нужно нам шоу показать, нас наизнанку вывернуть. А отсюда и следующий пункт. В шоу обязательно актеры участвуют. Поэтому, давайте представляться, кто тут кто.

— Как актеры? Тут актеры? — Грикор вскинул руки, пальцы правой щепотью вверх и взмах при каждом слове. — Нет, я не понял, ты что, хочешь сказать, тут актеры? Кто актеры? Ты актер? Он? Или Ольга актер? Я на шоу в Амстердаме был, я видел актеров. А ты тут не был, ты не видел, тебя тут не было, ты бы так не говорил. — Так же, как резко он взорвался, так же скоро его запал иссяк и армянин, закрыв рукой глаза, сел на корточки и стал покачиваться вперед-назад, что-то шепча на журчащем языке. — Ты Максим не понимаешь. Знаешь, что такое семья по-армянски? Семья переводится «под одной крышей». Она со мной под одной крышей сидела.

— Ну так почему же ты сейчас на своих ногах сидишь, на целых, не на переломанных? И рука, которой ты глаза прикрываешь, она тоже вроде целая? Может по телу синяки? Вы, мужчины, скулить кончайте. Вы свой выбор сделали, когда сидели и смотрели как члена вашей команды насилуют. Повторяю, не мне вас судить, я не знаю, как я бы поступил, дай Бог мне никогда этого не узнать. Только смысл не в этом. Я еще раз спрашиваю, вы кто? Вас организаторы за деньги наняли или вы участники, которые тут из-за заклада?

Грикор дернулся было, но тут, неожиданно для меня, все так же не поднимая головы, заговорил Иван, заместитель министра.

— Вы оба правы. И ты, Грикор прав, это никакой не спектакль был, это все взаправду тут случилось. Но и ты, Максим, тоже угадал. Ко мне две недели назад обратились. Я в Саратове, в драмтеатре служу, между прочим, у меня высшая категория, амплуа — характерный герой, скоро мастера сцены получу. Мне ангажемент на три недели предложили, роль чиновника-взяточника. Заплатили, надо признаться, честно, предоплата больше моего полугодового оклада в театре.

Я еле успел удержать Романа, который уже было прыгнул на Ивана. Навалившись всем весом ему на плечи, я обхватил его руки и не дал подняться.

— Погоди, Ром, мы тут в одной команде получаемся. Как Грикор сказал? Семья по-армянски — под одной крышей? Это прям про нас. Грикор, ты актер или игрок?

— Я игрок, — Грикор что-то добавил на армянском, — я, к сожалению, игрок. Отели «Грим» знаешь? Это мое. Не только мое, мы с братом, но начал я сам, я Грикор Минокян, потому и «Грим Отель». Только как ты сейчас это проверишь?

— А зачем проверять? Вы же сами видели только что, у всех нас тут в игре один выход. Вернее, их два, один — тот, который нам организаторы прописали, а второй, который мы сами сейчас