Она вышла, и тишина снова нависла над присутствующими в комнате. Лоррейн вошла в свой кабинет. Дверь едва успела закрыться, когда вновь ее внезапно открыл Люк и вошел с двумя чашками кофе.

— Они все поняли, босс. — Люк поставил одну чашку ей на стол, потом сел на стул напротив. Он положил ногу на ногу, отхлебнул кофе и приветливо улыбнулся ей.

Лоррейн не стала улыбаться в ответ. Вместо этого она вздохнула:

— Черт возьми, Люк, что мне делать? Если газетчики узнают обо всем остальном и у них будет подозрение, что мы хотели скрыть серию обезглавливаний, Кларк разорвет нас всех на части.

— Да, он так и сделает, но вспомни, это же была его идея не говорить ничего прессе, а не твоя. Мы с тобой говорили ему, что лучше было бы, если бы мы все рассказали. Это все же старые убийства, самый поздний труп пролежал в земле семь лет. Скорее всего, убийцы уже нет поблизости, может, он и сам уже мертв. Нельзя сказать, что у нас вдруг появился серийный убийца, если он сделал всю работу уже семь лет назад.

Откинувшись на спинку стула, Лоррейн стала изучать потолок.

Наблюдая за ней, Люк не мог не обратить внимания на идеальные линии ее шеи.

— Честно говоря, — продолжил он, возвращаясь к делам, — я не понимаю, из-за чего ты беспокоишься. Тебе уже не раз приходилось прикрывать задницу Кларка.

Она посмотрела на него:

— Люк, меня беспокоит утечка информации. Я бы не поверила в это, потому что они все такие хорошие, но что толку себя обманывать.

— Может, кто-то просто проговорился в пабе, вот и все, — предположил он.

— Я тоже так надеюсь.

Пока она говорила, уставший от проблем разум нашептывал ей: Какой красивый мужчина!

Боже, откуда это только взялось?

Успокойся. Опасно так думать. Ты же не так давно одна, чтобы бросаться на первого встречного.

Это все вина матери, она слишком долго вбивала мне это в голову.

Но она знала, что Мевис была права во всем насчет Люка. Почему Джон не мог быть таким, как Люк?

А еще, если хорошенько подумать, у него тоже есть недостатки. И когда думаешь об этом, понимаешь, что все мужики уроды. Вечером они просто прикладываются к другой чертовой сиське.

Маменькины детки, вот кто они.

Пауза затянулась, и Люк начал чувствовать себя неловко.

— Забудь обо всем, Лоррейн.

— Прости?

— Твои мысли. Ты далеко от нас.

Лоррейн почувствовала, что покраснела, а с ней это случалось нечасто. Она встала, подошла к окну и посмотрела на улицу. Не глядя на Люка, она чувствовала себя увереннее. Лоррейн пожала плечами, потом сказала:

— Да так, ничего, Люк. Просто задумалась, вот и все.

Люк и представить себе не мог, что именно он был предметом ее размышлений. Он допил кофе, поднялся и сказал:

— Ну ладно, я пойду. Мне надо встретиться с родителями Джейд сегодня во второй половине дня, а завтра утром я поеду к миссис Лэмсдон. Надеюсь, она сможет ответить хоть на какие-нибудь вопросы. Как знать, что она может нам рассказать. — Уже у двери он повернулся: — Увидимся, пока.

— Ага. Кстати, ты очень хорошо относишься к Лэмсдонам. Это так здорово.

— Мне их жаль. Они все хорошие ребята, просто им очень долго не везло…

Он открыл дверь, и в кабинет влетел Трэвис.

— Плохие новости, босс, — сказал он, пройдя мимо Люка, который закрыл за собой дверь.

Трэвис подошел к столу Лоррейн. Лоррейн кивнула.

— Найден труп.

У Лоррейн перехватило дыхание.

— Одна из девочек или очередное тело без головы?

— Это девочка, — угрюмо сказал он. — Ей где-то между тринадцатью и шестнадцатью.

Лоррейн почувствовала, словно кто-то ударил ее в живот. Одна уже мертва. Где остальные? Тоже мертвы? И какую семью ей придется навестить, чтобы принести плохие новости?

Прежде чем она еще что-то спросила, зазвонил телефон. Зная, что это мог быть только Кларк, она скорчила гримасу и взяла трубку.

В то время как Лоррейн разговаривала с взбешенным Кларком, Керри и Робби вышли из автобуса в Сайт-Шилдз. Марк, решив, что ему не помешало бы отдохнуть от школы, устроил себе выходной и ждал их на остановке. Керри снова, как и вчера, испытала какое-то непривычное ощущение при виде Марка. Она познакомила юношей, и те улыбнулись друг другу.

— Ну, тебе удалось что-нибудь раскопать? — спросила Керри, на всякий случай скрестив пальцы в карманах.

— Ну, не особенно. Кажется, никто его уже не видел пару недель. — Увидев разочарование в ее глазах, Марк тут же добавил: — Но я нашел, где живет его бабушка. Если мы пойдем туда, может, узнаем, где он теперь живет. Для начала это уже кое-что.

— Класс, — сказал Робби. — Мы можем пойти туда сейчас?

— Конечно, — ответил Марк. — Это не так далеко, через парк.

Парк начинался через дорогу от автобусной остановки, и они прошли через него под пристальным взором пятидесяти уток и множества детей.

— Когда мы придем туда, — сказала Керри, — я буду говорить, а вы молчите, хорошо?

— Без проблем, Керри, — сказал Марк, в то время как Робби просто кивнул. В общем, он всегда именно так и делал.

Они дошли до дома, небольшого особнячка в викторианском стиле, который когда-то давно выглядел гораздо лучше. Впрочем, можно было разглядеть результаты попыток вернуть ему былой вид. В оконных ящиках с облупившейся краской распускались первые весенние цветы, сверкавшие оттенками розового и голубого.

Когда Робби постучал в дверь, начался дождь, и Керри подняла воротник черной кожаной куртки — Робби купил ее на распродаже перед Рождеством.

— Надеюсь, она дома, — пробормотала Керри.

Потом они услышали, как кто-то идет к двери. Казалось, прошла целая вечность, наконец высокий скрипучий голос спросил:

— Кто там?

Керри пожала плечами, наклонилась и открыла крышку почтовой прорези:

— Простите, у вас есть внук по имени Брэд?

Дверь медленно открылась. Маленькая женщина, явно из числа богатеньких матрон, резко ответила:

— И кто это хочет видеть его?

Керри отошла назад, так как от женщины ужасно несло табаком.

— Добрый день, — вежливо сказала она. — Меня зовут Керри Лэмсдон. Несколько недель назад ваш внук одолжил мне немного денег. Я опоздала на последний автобус домой, и он поймал мне такси. Если бы вы могли сказать мне, где он живет…

Ее резко оборвал смех пожилой женщины.

— Сильно сомневаюсь, что это Брэд. Он не кинет веревку даже утопающему. Поверь мне, я-то его знаю.