— Если ты думаешь, что я буду сидеть с ним в больнице часами до конца его дней, то очень сильно ошибаешься. Ты слишком хорошо думаешь обо мне, черт тебя подери. Ни за что в жизни. Так что пошел ты!

Керри с недоверием посмотрела на эту жирную дуру и подошла к ней:

— Ты что, всерьез? Посмотри на него, идиотка. Тут уже все красное от крови. Да ты просто жирное животное.

Вот черт, Керри завелась, подумал Робби. Теперь держись.

— А тебе какого черта вообще здесь надо? — зорала толстуха на Керри. — Ты что тут вмешиваешься, дура костлявая?

— Я вмешиваюсь? Это ты, скотина, прибежала к нам и стала ломиться в дверь, что, забыла? Вот стерва.

Робби вскочил на ноги и попытался встать между ними, но Керри оказалась быстрее него. Она уже была рядом с толстухой и указательным пальцем толкнула ее в грудь. Робби знал, что теперь Керри было абсолютно наплевать на то, что соседка килограммов на сто больше ее. Когда Керри злилась, она не брала заложников.

Она уже собиралась снова ткнуть противницу, но на этот раз Робби успел схватить ее за запястье:

— Оставь ее, Керри. Не стоит даже беспокоиться. Пойдем отсюда. Я сделал все, что мог, «скорая» будет здесь через пару секунд.

Ему было довольно сложно сдвинуть Керри с места. Та крепко упиралась ногами в пол и уже рвалась в бой. И тут они услышали вой приближающейся «скорой помощи».

Толстуха отступила назад. Она снова ухмыльнулась и заявила:

— Ну давай проваливай отсюда. Мне больше не нужна ничья помощь. Зря я попросила о помощи и притащила вас сюда.

Робби поднял Керри за талию и развернул в другую сторону. Потом обернулся и посмотрел на толстуху, лицо которой было воплощением злобы и ненависти:

— Керри права насчет тебя. Жаль парня, который лежит здесь.

— Знаешь что? Пошел ты куда подальше.

Это стало последней каплей. Керри пнула Робби в голень, он отпустил ее. Все отчаяние и беспокойство, копившееся в ней, нашло выход, и она со всей силы ударила толстуху кулаком в правый глаз, который очень скоро заплывет синяком. Пока соперница все еще не могла опомниться, Керри схватила ее за голову и уже было собралась ударить лицом о свое колено, но Робби успел оттащить сестру. Он оттянул ее от толстухи, которая, видя перед самым носом колено Керри и сообразив, что ее ждет, взмолилась о пощаде.

— Да ты такая же, как и все эти уроды на улицах! — орала Керри, пока Робби тащил ее к двери. — Уродина!

«Скорая» остановилась, когда Робби, все еще не отпуская Керри, притащил ее к входной двери их квартиры.

— Сюда! — закричал он водителю, показывая на соседскую дверь. Тот кивнул и быстро побежал по дорожке следом за врачом.

— Что такое? — спросил сонный Даррен, спускаясь по лестнице, когда Робби захлопнул дверь. — Я слышал крики. Опять толстуха разошлась? — Он понял, что Робби все еще держал Керри. — С тобой все в порядке, Керри?

— Конечно, со мной все в порядке. А с этой толстой стервой нет. — Она высвободилась из рук Робби.

Тот лишь вздохнул и сказал:

— Поставь чайник, пожалуйста, Даррен.

Даррен побежал вперед, когда Робби повел Керри на кухню. Усевшись за стол, она тут же со злостью посмотрела на Робби:

— Какого черта ты меня остановил? Я хотела убить эту тупую суку.

— Вот поэтому и остановил. — Робби взглянул на нее. — Прикажешь радоваться, если вдобавок ко всем нашим бедам тебя отправят за решетку? — Он провел рукой по волосам. — Черт тебя подери, остынь, Керри!

Керри пришла в себя, вероятно, быстрее, чем когда-либо в жизни. На лице брата было сплошное уныние. Сделав несколько глубоких вдохов, она почти успокоилась и сказала злорадно:

— Могу поспорить, что у нее будет утром тот еще фонарь.

Робби потер ногу:

— А у меня будет тот еще синяк. Ты у нас никогда не умела бить вполсилы. Могу поспорить, что буду хромать целый год.

Керри засмеялась:

— А ты не лезь, когда не просят.

Даррен, довольный, что все утряслось, приготовил чай и подал брату и сестре.

Пока пили чай, Робби рассказал Даррену, что произошло по соседству.

Когда он закончил свой рассказ, Даррен взглянул на Керри и сказал очень серьезно:

— Я думаю, что ты должна была убить ее, Керри.

Керри усмехнулась, а Робби почти подавился своим чаем. Когда к нему вернулось дыхание, он взглянул на Даррена и указал рукой на лестницу:

— Спать! Быстро в постель!

Даррен поднял руки:

— Ладно, ладно, я же просто пошутил. Но я забыл тебе еще рассказать, что наша соседка учудила. — Он дождался, пока на него обратили внимание, потом сказал: — Она постучалась к нам в дверь. У нее в руках была банка, и знаешь, что она попросила?

— Если ты скажешь, что молока, я прибью тебя, — сказала Керри.

— Нет-нет. Не молока. Она спросила меня, не мог бы я пописать в банку, тогда она дала бы мне пять фунтов.

Робби с Керри посмотрели друг на друга, потом на Даррена. Керри рассмеялась:

— Черт, не могу поверить. Я слышала о том, что берут взаймы банку сахара, но чтобы кто-то попросил банку мочи!

Робби с Дарреном тоже громко расхохотались.

— Интересно, зачем ей это? — спросил Даррен, когда все отсмеялись.

— Наверное, она на метадоне. Доктор делает анализ мочи, и, если находит там что-либо, его не выписывают.

— Значит, она хотела мою чистую мочу, чтобы получить бесплатно у доктора наркотики?

— Примерно так.

Даррен в недоумении покачал головой и сам пошел спать, даже без напоминаний. Керри с Робби пошли за ним. Даррен все еще качал головой, когда Робби выключил свет в его комнате.

Лоррейн с силой захлопнула дверь машины, отчего Люк поморщился. Он очень нежно относился к своей машине.

— Бесполезная трата времени. «Нет, никогда не видела его раньше», «Никогда не видела его раньше»! — передразнила Лоррейн. — Можно подумать, что весь чертов мир участвует в пробах в какой-то идиотской пьесе. У меня было желание вырвать чертов микрофон и заорать, что у нас пропали трое детей.

Она откинулась на спинку сиденья, и Люк завел двигатель.

— Отвези меня домой, Люк. Я в бешенстве, и у меня голова идет кругом.

— И ты опять потеряла все деньги.

— Что, обязательно надо было напомнить об этом?

Она взглянула на него, потом поспешно отвернулась. Мевис была права по поводу Люка. Это все, что мне надо, просто взыграли гормоны, когда муж в очередной раз пропал. Лучше пусть будет дома, когда я вернусь. Я объясню сукину сыну, как полагается себя вести.