— Есть ли подозреваемый или подозреваемые? — спросила Эллен.

— На сегодняшний день — нет.

— Что заставляет вас думать о причастности детей?

— Между нами — мы нашли на месте преступления следы, указывающие на то, что подростки там побывали, но больше я ничего не могу сказать.

— Вы нашли подтверждение вашей главной версии?

На этот вопрос Карола не ответила.

Стало быть, они по-прежнему двигались наощупь. Однако трудно было не провести параллели с Беа и ее шайкой.

Когда машина нагрелась до того, что стало нечем дышать, Эллен вышла и решила пройти до конца улицы, несмотря на хромоту и боль в колене.

Проходя мимо домов, она пыталась заглянуть в сады, несмотря на высокие живые изгороди, стеной окружавшие виллы. Миновала женщину в купальнике, поливавшую грядки.

Подойдя к воротам одного из домов, она увидела за ними нечто знакомое. Остановившись, оглядела безукоризненно ухоженный сад. На дорожке перед домом стоял мопед и валялось несколько велосипедов.

Прежде чем войти, она задалась вопросом, правильно ли поступает, однако, не успев придумать ответ, уже нажала на ручку. Ворота заскрипели, и она замерла на месте, однако ее, похоже, не услышали, поскольку из дома никто не вышел.

Поднявшись на крыльцо, она позвонила в дверь. Она понятия не имела, что скажет, однако намеревалась призвать их к порядку. Как бы там ни было, они всего лишь дети. Неиспорченные дети. Или нет?

Никто не открыл.

«Они точно дома», — подумала она и завернула за угол, держа в руке телефон, готовая в любую минуту позвонить в полицию. Сюда они приедут быстро. Это не остров, сейчас она в центре города.

Дверь веранды была приоткрыта. Эллен заглянула.

— Эй! Есть кто дома?

Ответа не последовало.

Должно быть, жалобы на нее подала Беа или кто-то другой из этой семьи, так что теперь она действительно начала вынюхивать. Однако она пыталась позвонить — а то, чем занималась Беа с другими подростками, представлялось весьма серьезным.

Эллен заглянула в гостиную. Та напоминала американский кукольный дом. Все было отделано в розовых тонах, декоративные предметы стояли на столах и полках ровными рядами. Фарфоровые собачки и вазы с цветами. Пахло моющим средством.

— Эй, кто-нибудь! — окликнула она, на этот раз куда менее уверенно.

Тут что-то упало у нее за спиной. Она стремительно обернулась. Инстинкт подсказывал ей бежать прочь отсюда, но колено слишком болело. Вместо этого она подчеркнуто медленно двинулась к двери, словно стараясь побороть свой страх.

— Чем могу помочь?

Эллен вздрогнула от густого мужского голоса и обернулась.

— Извините, что помешала, я звонила, но никто не открыл.

— Вы незаконно врываетесь в наш дом.

Эллен уставилась на него во все глаза.

— А разве мы не встречались раньше? В Стентуне? Вы же муж, то есть, прошу прощения, гражданский муж Ханны Андерссон?

— Нет, вы меня с кем-то спутали. Если вы немедленно не уйдете, я вызову полицию.

Это точно был он. Эллен узнала проседь на висках, но сейчас на нем были рубашка и галстук. Она не сомневалась, что это был он. Протянула руку для приветствия.

— Что вы тут делаете? Я требую, чтобы вы немедленно покинули наш дом.

В его голосе звучала угроза, и Эллен попятилась.

— Я ухожу, но прежде хочу предупредить о вашей дочери, или кто там она вам: если Беа не перестанет преследовать меня, я заявлю на нее в полицию. Передайте ей это.

Самой решительной походкой, на какую она только была способна, Эллен направилась к воротам, по пути сфотографировав регистрационную табличку на черном джипе, стоявшем возле дома. Только выйдя на улицу, она обернулась, чтобы посмотреть, не пошел ли он следом за ней, но никого не увидела.

Отойдя на несколько десятков шагов, она забила номер в приложение.

Патрик Бусэнген.

Она поискала адрес, и обнаружила, что он живет с Александрой Бусэнген. Эллен отправила все данные мисс Марпл и попросила ее собрать сведения об этой семье.

Он изменяет жене? Однако она совершенно уверена, что именно его видела во вторник в Сульбю, дома у Ханны. Эллен погуглила на имя Стоффе Андерссон. Никаких релевантных совпадений.

Какое же у него настоящее имя? Кристофер? Она попыталась ввести его с разными вариантами написания, но не нашла ни одного Кристофера, живущего в этой местности. Тогда она ввела адрес в Сульбю. Там была зарегистрирована только Ханна Андерссон. Между тем Ханна представила его как своего гражданского мужа, а девочка называла его папой.

— Эллен! — раздался у нее за спиной чей-то голос.

— Привет, папа!

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, идя ей навстречу, одетый с небрежной элегантностью в шорты и льняную рубашку навыпуск.

— Да просто так, хожу, смотрю, — проговорила она, сама чувствуя, как фальшиво это звучит.

— На что ты смотришь? Дом собираешься покупать? — спросил он и рассмеялся. — Сначала научись следить за квартирой, которая у тебя уже есть.

Она с усилием выдавила из себя смешок.

— Может быть. Кстати, ты знаешь, кто живет в двадцать четвертом доме?

— Ты имеешь в виду пластического хирурга Бусэнгена? А что?

— Ничего особенного. Ты их знаешь?

— Нет, просто живем на одной улице. Они люди замкнутые, ни с кем из соседей не общаются. Он дома нечасто бывает, работает в Стокгольме. У них совершенно невоспитанная дочь. Иногда слышно, как они ссорятся, — право же, порой возникает мысль, что ей не помешала бы хорошенькая взбучка.

Эллен помолчала, однако не смогла сдержаться.

— Ты и обо мне тоже так думал, когда я сердилась?

— Послушай, Эллен…

Существовали веские причины, по которым она никогда не вступала с ним в спор. Его невозможно было переспорить или достучаться до него. У него просто была иная картина мира. Лучший папа на свете. Она не могла представить, чтобы он хоть раз задумался, как на самом деле себя ведет.

— Так ты об этом беседуешь со своим шарлатаном? О том, каким я был плохим отцом?

Она покачала головой, удивляясь тому, что ему вообще это пришло в голову.

— Я решила, что теперь все будет по-другому.

Повисла пауза, и впервые за долгое время тишина не была Эллен в тягость.

— Хорошо, — произнес отец.

— Могу сказать, что он мне нравится.

— Надеюсь, вы не занимаетесь гипнозом и толкованием снов?