— Прости. Я нечаянно, — Марта взглянула на нее со страхом.

Муки совести мгновенно задавили гнев.

— Прости, дорогая, я просто немного нервничаю. Прости.

Она попыталась обнять дочь, но та вырвалась и убежала.

— Марта! — крикнула она ей вслед, но было уже поздно.

Неужели она теряет контакт и со второй дочерью? Почему все так? Почему она не научилась сдерживать свои чувства?

Достав из кладовки швабру, Александра принялась старательно вытирать молоко, а затем поспешила наверх. Ноги казались тяжелыми, она начала задыхаться.

— Подумать только, если бы ты могла иначе расставлять приоритеты — насколько лучше бы все сложилось в вашей жизни.

Свекровь не желала оставлять ее в покое, однако Александра сдержалась. Ей нужно поберечь силы, чтобы пережить этот вечер.

Вся вспотевшая и опустошенная, она вошла в гардеробную размером с гостиную в квартире родителей, где она выросла. Каждый раз, заходя туда, она испытывала легкую гордость по поводу того, чего ей удалось добиться в жизни. Своим детям она обеспечила настоящий дом.

Посмотрев на себя в зеркало, Александра с ужасом увидела, какая она бледная и старая. Всякий раз перед семейной встречей у нее возникало такое чувство, и оно становилось все острее по мере того, как время шло и морщин становилось больше.

Особенно после того, как он представил им свою новую женщину.

Александра чувствовала, что от нее пахнет готовкой, но принять душ было уже некогда. Вместо этого она опрыскала себя дезодорантом и достала черный костюм, состоящий из пиджака и юбки, а также белую блузку. Надела сережки с жемчугом, нанесла немного румян и туши, однако лицо было слишком разгоряченным, и макияж лег комками.

Сев на стул перед зеркалом, она постаралась собраться, глубоко подышать и успокоиться, прежде чем снова взяться за тушь для ресниц. Приукрасила себя, как могла, и постаралась увидеть себя свежим взглядом, однако скрыть усталость под макияжем не удалось. Может быть, добавить немного тонального крема под глаза? Однако он лишь еще больше подчеркнул морщины. Она стерла его и вдруг поняла, что вообще не хочет себя видеть.

Внезапно у нее за спиной вырос Патрик. Он поцеловал ее в щеку и бросил быстрый взгляд на отражение в зеркале.

— Какая ты красивая, — проговорил он, снимая галстук.

«Как он смеет это говорить», — подумала она, стиснув зубы.

— Спасибо.

Улыбнувшись, она наблюдала через отражение в зеркале за тем, как он вешал пиджак и расстегивал верхнюю пуговицу на рубашке.

— Как вкусно пахнет из кухни!

Она снова улыбнулась, как и положено безупречной хозяйке.

Уголком глаза она вдруг увидела, как в комнату заходит Ханна. Александра похолодела и уставилась на нее, одетую в белую тунику с голубой вышивкой. Вьющиеся волосы небрежно уложены на голове, в ушах красовались большие серьги, обрамлявшие лицо. Костюм, который несколько минут назад казался единственно уместным, теперь выглядел нелепо.

Она увидела, как просиял Патрик, увидев Ханну, подошел к ней и поцеловал в губы, коснулся ладонью ее груди.

Александра отвела глаза.

Она ненавидела Ханну за все то, чему она подвергла их семью. Хотя прошло столько лет, она все же отказывалась понять. «Мне нужно было постоять за себя. Я должна была отказаться», — подумала она.

— Привет, Александра, какая ты нарядная.

Это был Карл, который тоже ввалился в ее гардеробную, где теперь стало невыносимо тесно. Патрик взлохматил Карлу волосы, и тот улыбнулся кривоватой улыбкой. Сын был так похож на отца. Просто до жути. Словно по дому ходил юный Патрик — но с чертами Ханны.

Александра фыркнула.

— Жаль, что Лив не может присоединиться к нам, а то вся семья была бы в сборе.

Александра едва поздоровалась с ней, когда она вошла, а ее слова о Лив прозвучали по-настоящему гнусно. Все они охвачены тревогой и стрессом, однако важно держаться вместе.

Ханна оглядела ухоженный сад Александры, где бегали Марта и Алиса. Несмотря ни на что, она порадовалась, что девочкам вместе весело. Они были ровесницами с разницей всего в несколько месяцев и вели себя как сестры. Они были даже похожи — обе с длинными косами, да к тому же в белых платьях.

Карл куда-то исчез — Ханна надеялась, что он не пошел общаться с Беа. Ханна считала, что Беа плохо на него влияет. Это она затеяла все эти игры во власть и втянула в это дело Карла.

Они не встречались с прошлого ужина у Александры неделю назад, когда собирались на уютные семейные посиделки. Так они делали каждую пятницу — как любая самая обычная семья.

За несколько дней до того Стоффе сказал, что намерен кое-что рассказать всей семье, и сделает это в пятницу, когда его мама приедет погостить из Вермланда.

Ни Александра, ни Ханна понятия не имели, что он собирается рассказать. Даже в самом страшном сне ей не могло привидеться, что Стоффе так поведет себя за спиной у нее и детей.

Когда Стоффе появился в холле вместе с Лив, когда Ханна увидела, что они держатся за руки, то ощутила боль, ранее ей незнакомую. И это была не зависть, а боль от предательства. Он обманул ее. Жил на стороне иной жизнью, о которой Ханна не подозревала.

Задним числом она обнаружила множество тревожных сигналов. В первую очередь, странные перемены в его настроении и уклончивую манеру поведения. Но у нее скорее возникло ощущение, что он устал и немного не в себе. Ей и в голову не могло прийти, что он влюбился еще в одну женщину.

Неделя миновала с тех пор, как Стоффе представил им Лив как свою третью жену. Он сообщил, что у детей будет сестричка. Во время ужина они с Лив буквально не могли отлипнуть друг от друга, а когда потом все пили кофе в гостиной, Лив сидела у него на коленях. Они постоянно стремились к физическому контакту — Ханна никогда не замечала, чтобы Стоффе вел себя так с Александрой. Возможно, с ней самой — но не до такой степени. Невозможно было не заметить, что он влюблен по уши.

Ей так и не представилась возможность поговорить об этом с Александрой. Хотя — что тут можно сказать? Все равно ничего уже не изменишь.

Мать Стоффе тоже казалась недовольной. Теперь ей придется делить сына еще с одной женщиной. У Беа в глазах мелькнуло дикое выражение, она выбежала и поцарапала ключом машину Лив, написав на лаковом покрытии какие-то гадости. Карл и Алиса не проронили ни слова.

Лив же, казалось, ничуть не удивилась, словно это был самый обычный семейный ужин. Так, пошумели немножко.

С первого взгляда Ханне что-то не понравилось в Лив. Симпатичной и приятной ее никак нельзя было назвать. Совсем не из тех, кто мог понравиться Стоффе.

Впервые Ханна прочувствовала, каково было Александре в тот день тринадцать лет назад, когда Стоффе — или Патрик, как его на самом деле звали — впервые представил ей Ханну. Удивительное чувство — увидеть такую идеальную пару в идеальном доме с идеальным садом. До сих пор ей памятно то чувство стыда, которое она испытала из-за того, что разрушает эту семейную идиллию. Однако было во всем этом нечто возбуждающее, этого она не могла отрицать.