Ганди был разочарован итогами мадрасской сессии. Его беспокоило отсутствие единства в рядах ИНК и преждевременные, как он считал, попытки сдвинуть конгресс влево, в чем он винил Джавахарлала Неру.

Ганди нуждался в таких активных лидерах, каким был Неру-младший, и он одобрил предложение избрать Неру генеральным секретарем конгресса. Но все же Ганди писал своему ученику: «Вы слишком торопитесь. Вам необходимо время на то, чтобы подумать, привыкнуть к обстановке в Индии…». Неру возразил Ганди: «Наши идеалы сильно расходятся». Он упрекнул вождя в нерешительности и слабом руководстве движением.

Ганди огорчился. «Разногласия между вами и мной, как мне кажется, стали столь глубокими и существенными, что, по-видимому, лишают нас общей платформы. Я не могу скрыть от вас печали, что теряю товарища, такого жизнестойкого, преданного, способного и честного, каким вы были всегда. Однако товарищество должно быть принесено в жертву ради цели».

Ганди предложил Неру обнародовать их разногласия на страницах «Янг Индиа». «Я предлагаю вам достойным образом развернуть свое знамя. Напишите мне письмо для печати и изложите в нем свою позицию. Я опубликую его в „Янг Индиа“ и сопровожу коротким ответом». И тут Неру отступил. Он не допускал мысли о разрыве с учителем, да и политические последствия такого разрыва для ИНК могли быть роковыми. Неру ответил примирительно: «Незначительные разногласия по некоторым вопросам не следует распространять на другие области. Разве я не являюсь вашим учеником в политике, хотя, пожалуй, заблудшим и не очень примерным?»

Ганди в свою очередь предоставил Неру определенную свободу действий и закрыл глаза на то, что тот вместе с Субхасом Чандра Босом фактически основал новую политическую партию — Лигу независимости Индии (ЛНИ). Неру было разрешено участвовать в лиге, при условии что он будет придерживаться принципа ненасилия.

Близкие к семье Неру люди говорили, что Ганди лучше родного отца ощутил глубокое одиночество и идеализм молодого Неру, равно как и его желанием действовать. Ганди нравились люди мягкие и сомневающиеся. Ганди был способен привлечь в ИНК молодежь и обладал многими качествами, которых недоставало Ганди, например верой в науку и осознанием, что в политике неизбежно приходится идти на моральные компромиссы.

Сотрудничество и дружба Ганди с Неру продолжались до трагической гибели Махатмы. Оба они не сомневались в бескорыстии друг друга, поэтому дружили. Для победы индийскому национальному движению были равно необходимы как Махатма Ганди, так и Джавахарлал Неру. Ганди оставался идейным вождем конгресса, отцом нации, тогда как Неру был политическим руководителем ИНК и основателем индийской государственности.

Левое крыло конгресса во главе с Дж. Неру и С. Ч. Босом начало широкую пропагандистскую кампанию за предоставление Индии полной независимости с выходом из состава Британской империи. А Мотилал Неру работал над созывом межпартийной конференции, которая должна была выработать основные принципы будущей конституции Индии.

Джавахарлалу Неру, как генеральный секретарь ИНК, участвовал в обеих кампаниях, хотя и говорил о бесполезности разработки «бумажной конституции», считая главным захват власти. Он предложил, чтобы будущая конституция провозгласила Индию демократической республикой, что привело к ссоре с отцом и не было принято большинством, которым обладали умеренные конгрессисты.

Ганди старался примирить отца и сына Неру и все больше симпатизировал Джавахарлалу. На межпартийной конференции в Лакхнау тот пытался добиться компромисса, чтобы вопрос о независимости остался открытым.

Ганди считал конференцию бесполезным делом. Больше надежд он возлагал на бойкот комиссии Саймона, удерживая при этом массы от насилия.

Комиссия Саймона прибыла в Бомбей 3 февраля 1928 года. Ганди объявил этот день всеиндийским харталом — днем траура и мирных протестных демонстраций. Люди откликнулись на призыв вождя. На пути следования членов комиссии миллионы индийцев с черными флагами заполняли железнодорожные станции, улицы и площади городов, скандируя: «Саймон, убирайся домой!»

Индийцы не поддавались на провокации и не отвечали насилием на массовые избиения со стороны полицейских. В Лахоре английский офицер жестоко избил возглавлявшего мирную демонстрацию одного из лидеров конгресса, Лала Ладжпат Рая. От полученных травм Рай через несколько дней скончался.

В Лакхнау демонстрацией руководил Неру. На привокзальную площадь к прибытию поезда с комиссией Саймона собрались тысячи горожан. Власти решили силой разогнать толпу. Конные полицейские натолкнулись на стену людей и стали давить их. Пешие полицейские орудовали длинными палками-латхи. «Я думал о том, — вспоминал Неру, — как легко стащить с лошади полицейского офицера и сесть самому в седло, но долгая тренировка и дисциплина сделали свое дело: я ограничивался тем, что защищал руками лицо от ударов. К тому же я прекрасно понимал, что всякое агрессивное действие с нашей стороны повлекло бы ужасную трагедию и множество людей было бы расстреляно на месте». Мужество и организованность, проявленные в Лакхнау, воодушевили всю Индию. «Примите мою любовь к вам, — писал Джавахарлалу Неру Махатма Ганди. — Да сохранит вас Бог на многие грядущие годы и изберет своим орудием в избавлении Индии от ига».

Вице-король Ирвин 22 февраля 1928 года заявил: «Независимо от того, хотят индийцы сотрудничать или не хотят, работа комиссии Саймона будет продолжена».

Именно в Бардоли, где в 1922 году кампания гражданского неповиновения была прервана из-за убийства полицейских толпой, Ганди решил возобновить сатьяграху 12 февраля 1928 года.

В связи с экономическим кризисом цены на пшеницу упали вдвое, на джут — в два-три раза. Власти резко подняли земельный налог, стараясь переложить тяготы кризиса на крестьян-арендаторов. В ответ Ганди призвал земледельцев округа Бардоли начать сатьяграху и отказаться от уплаты налогов. Против правительственного решения увеличить налог на 22 % выступили 87 тысяч крестьянских хозяйств. Ганди понял, что пора возвращаться к массовым акциям. Он опять руководил движением в Бардоли, ежедневно публикуя статьи в «Янг Индиа» и выступая на митингах. Для помощи крестьянам в Бардоли приехал близкий соратник вождя Валлабхаи Патель, профессиональный адвокат, являвшийся тогда мэром Ахмадабада.

Опять сборщики налогов отбирали скот, конфисковывали на корню урожай, забирали за долги имущество и землю. Следуя призывам Ганди, крестьяне не сопротивлялись насилию. «Практически весь округ Бардоли, — писал в „Янг Индиа“ Ганди, — скоро станет собственностью правительства, и тогда оно может облагать налогом свое дорогое приобретение хоть в тысячу раз выше прежнего. Люди Бардоли, если они смелы духом, не будут хуже оттого, что их лишают собственности. Они потеряют принадлежащее им имущество, но сохранят то, что должно быть самым ценным, — свое достоинство. Того, кто имеет отважное сердце и трудовые руки, не испугать отчуждением имущества». Сотни земледельцев бросили в тюрьму, но крестьяне не отступали.

В поддержку бардолийских земледельцев по инициативе Ганди конгресс 12 июня 1928 года провел «день Бардоли». Он пешком обошел весь округ. Однако Ганди пока отказывался распространить сатьяграху на всю Индию, считая, что подходящий момент еще не настал. Он утверждал: «Предел, за которой последует всеобщая сатьяграха, будет установлен способностью всех индийцев сразу идти на самопожертвование и страдания».