Еще одним способом нарушить Военный кодекс была переписка с неприятелем. Как и в первые годы войны, американцы обменивались письмами через курьеров – именно так и поступил Джордж Фуллер, которого янки арестовали в Виргинии. Солдаты арестовывали любого мирного жителя, если у него имелось при себе много личной корреспонденции. Военная полиция США в Ноксвилле, Теннесси, перехватывала семейные письма, чтобы убедиться, что в них не содержится опасной информации, однако мирные жители использовали в качестве чернил луковый сок – такое письмо можно прочесть, только подержав его рядом с огнем. Пойманного курьера могло ожидать суровое наказание. Так, задержанного с письмами в Арканзасе Джозефа Ледди военный трибунал США приговорил к повешению[330].

В 1864 году мирные жители по-прежнему снабжали обе армии информацией – как они делали это в 1861, 1862 и 1863 годах. Самые обычные люди, которых в военных документах, как правило, называли «гражданами», они сообщали подробности о местонахождении и перемещениях неприятеля. Юнионисты помогали армии Севера, конфедераты – армии Юга. В Алабаме неизвестный белый мужчина незаметно передал капитану армии США Джеймсу Ф. Чэпмену клочок бумаги, предупреждавший о приближении врага. Мотивы могли быть как политическими, так и финансовыми. В Виргинии англичанин по имени мистер Сайм предоставил полезные сведения бригадному генералу армии США Дж. Г. Уилсону. По словам последнего, он выглядел «расположенным» в пользу северян и мог бы сообщить еще больше, если бы получил «достойное вознаграждение»[331].

В других случаях мирные жители занимались шпионажем систематически, и их конец мог быть печальным. В январе 1864 года в Литтл-Роке был задержан подросток по имени Дэвид Додд, собиравший информацию о войсках, укреплениях и артиллерии янки. Сын коммерсанта, он работал клерком в Капитолии, где стоял полк армии США. Вскоре после ареста его казнили. Тем не менее мирные жители продолжали собирать информацию даже перед лицом смертельной угрозы. Находясь в тюрьме в Таскеджи, Алабама, белая женщина по имени миссис Килан попыталась передать письмо не кому иному, как генералу Уильяму Т. Шерману, однако оно было перехвачено; миссис Килан совершила попытку побега, но ее схватили. Обе армии особенно внимательно следили за мирными жителями, которые могли быть шпионами. Весной 1864 года сам Шерман в своем письме из Нэшвилла писал, что многие шпионы по-прежнему остаются на свободе, и он определенно был прав. Стоит повторить, что шпионаж в пользу неприятеля был нарушением Военного кодекса[332].

Обе армии обращались со своими гражданскими служащими все более бесцеремонно. Джеймс Раслинг, интендант армии США, работавший в Теннесси, не без злорадства рассказывал о том, что в 1864 году в его распоряжении находилось порядка 12 тысяч гражданских, над которыми он имел «полную и всеобъемлющую власть». Офицеры в обеих армиях действительно могли распоряжаться гражданскими работниками, и в силу разных причин они заставляли тех перемещаться с места на место. В апреле 1864 года министр финансов Кристофер Меммингер заставил своих сотрудниц уехать из Ричмонда в Колумбию, Южная Каролина, поскольку он опасался вторжения северян. В ответ на возмущение он заявил, что все, кто откажется ехать, будут уволены. Тем же летом в Джорджии генерал Уильям Т. Шерман объявил несколько сотен фабричных рабочих, включая женщин и детей, военнопленными и выслал их на Средний Запад[333].

Другие мирные жители по-прежнему путешествовали по стране в собственных целях, несмотря на препятствие в виде учрежденных обоими правительствами паспортных систем. Даже сражения не могли помешать тем, кто отправлялся в поездку к родственникам или ехал забирать долг в штаты Федерации, Конфедерации или Пограничья. Некоторые жившие на Юге европейцы испугались войны и решили уехать, и порой им разрешали путешествовать без паспорта. Но в случае граждан по рождению большинство федеральных чиновников все-таки настаивало на необходимости иметь паспорт – с переменным успехом в первые годы войны. Солдаты-янки принимали устаревшие паспорта: жительница Луизианы Мэри Дикинсон предположила, что они не умели читать, но, возможно, им просто было жаль женщин-путешественниц, и ее в том числе. Другие белые путешественники по-прежнему подделывали паспорта, причем иногда копии были очень хорошими[334].

Куда бы ни отправлялись обе армии, они все так же захватывали заложников, и цели таких захватов также оставались прежними: заставить неприятеля отпустить заложников, имевшихся у него, не дать ему совершить определенные действия или просто отомстить ему. Солдаты-янки не особенно руководствовались Кодексом Либера. Обе армии, и северная, и южная, забрасывали сети все шире, и выбирали заложников произвольно – жертвой такого выбора, например, оказался некий отдыхавший на берегу реки Теннесси молодой человек, имени которого мы не знаем. Его захватил в заложники майор армии США Льюис Стегман, причем исключительно для того, чтобы обеспечить «хорошее поведение» брата этого молодого человека, который должен был служить майору проводником. Иногда в заложники захватывали женщин, в том числе и жен высокопоставленных офицеров. В Смитленде, Кентукки, солдаты-янки захватили жену генерала Хайлана Лайона, который захватил до этого несколько заложников-северян; тактика сработала, поскольку Лайон немедленно отпустил пленных. Политики тоже могли оказаться заложниками. Среди жителей Западной Виргинии, захваченных майором армии Юга Чарльзом О’Ферраллом, было два члена Законодательного собрания штата, мистер Уит и мистер Бечтол. Вместе с другими пленными они отправились в Ричмонд, чтобы быть впоследствии обменянными на заложников-южан[335].

Либеру и присниться не могло, что мирные жители будут принимать настолько непосредственное участие в захвате заложников. В январе 1864 года солдаты-янки отправились в Винчестер, Виргиния, поскольку им было приказано арестовать мэра этого города для обмена на другого гражданского заложника. Не найдя мэра, они решили выбрать случайным образом кого-нибудь другого. Выбор пал на некоего Роберта Конрада, но тот сказался больным. Еще один белый житель Винчестера, мистер Джинн, заявил, что из-за подобной практики захвата заложников к сторонникам юнионистов, включая его самого, стали относиться враждебно. В результате солдаты уехали ни с чем. В некоторых ситуациях мирные жители сами инициировали захват заложников, и такая ситуация могла закончиться трагедией. Весной 1864 года в Файеттвилле, Алабама, сторонники Федерации схватили фермера проконфедератских взглядов по имени Друри Макминн. В отместку файеттвиллские конфедераты захватили в заложники поддерживавшего северян Лемюэла Бернетта. Окружной судья потребовал, чтобы Бернетта передали ему, однако начальник конфедератской военной полиции отказался выполнять его требование и забрал заложника к себе. Эта ситуация показывает, что перед лицом армии были бессильны не только гражданские лица, но и сама судебная система Юга[336]. Несколько недель спустя они обнаружили, что Макминна и еще четырех человек, включая лейтенанта армии Юга, привязали к деревьям и расстреляли.

Провизия

Поиск еды, самого необходимого ресурса, становился все более и более насущной проблемой. Солдаты армии США то и дело нарушали Военный кодекс и приказы Поупа – как если бы эти постановления были делом далекого прошлого. В 1864 году бывалый ветеран посоветовал рядовому Франку Уилксону «воровать» еду у кого угодно: нужна «еда, еда и еще больше еды». Но Юг был разорен войной, и еды оставалось все меньше. Некоторые фермеры, встревоженные и измученные постоянным присутствием поблизости армий, весной 1864 года решили не засевать поля. К этому времени в Виргинии, где после многочисленных реквизиций со стороны обеих армий было практически нечего есть, увеличивалось количество мест, которые можно было назвать продовольственными пустынями. Именно в этом регионе происходили самые ожесточенные кампании с участием тысяч солдат, отдававших