– Так я хранил ее в памяти. Каждый год она дарила мне портрет. Видимо, таким образом пыталась заместить свое отсутствие в моей жизни.

Господин Бош прикрыл дверь и зажег вторую лампу. В комнате сразу стало светлее. Бросив косой взгляд на хозяина, Шарлотта убедилась, сегодня у него пропали звериные уши и немного выправилось лицо.

– Страшное зрелище? – Гийом по-своему понял ее интерес.

– Нет, и мы это уже обсудили, месье.

Девушка отодвинула пуфик в изножье кровати и уселась на него. Следовало бы спросить разрешения, но Шарлотта верила, хозяин не заставил бы ее стоять.

– Я устрою вас здесь, только заберу вещи, – Гийом указал на книгу. – Можете смело пользоваться чем угодно. А теперь рассказывайте, что случилось.

Экономка поведала о результатах расследования, подробно остановившись на личности человека с тростью. Господин Бош напряженно молчал, по выражению его лица сложно было понять, знаком ли ему таинственный субъект.

– Похоже, пора возвращаться в Розберг, – пробурчал Гийом и посетовал: – Терпеть не могу огласку, но без нее не обойтись.

– О чем вы? – встревожилась Шарлотта.

Она даже привстала, всем корпусом подавшись к владельцу дома.

– Всего лишь о давно минувших днях. Самому в архиве мне дело не найти, придется привлекать сотрудников. Помнится, трость эта мелькала, слишком приметная деталь. И украшения, я достал тот медальон из воды потому, что пытался разгадать тайну преступника. Если мы ее выясним, Шарлотта, убийца угодит нам прямо в руки.

Возбужденный, жаждущий действия господин Бош прошелся по комнате и остановился против экономки.

– Нужно взять два билета на любой завтрашний поезд, проходящий в сумерках. Два билета первого класса, разумеется, если позволите скомпрометировать вас, мадемуазель.

Девушка рассмеялась: настолько нелепыми показались его слова.

– О, месье, десятки молодых особ компрометируют подобным образом каждый день. Большинство из них няни и гувернантки, вынужденные путешествовать вместе с хозяевами.

– Помнится, изначально вы отказались и ратовали за раздельную поездку.

– Теперь же мне жутко любопытно ненадолго оказаться пассажиркой первого класса.

Гийом покачал головой и заметил, то ли в шутку, то ли всерьез:

– Вы никогда не казались мне ветреной особой.

Шарлотта равнодушно пожала плечами:

– Мое отношение к людям прямо пропорционально степени их узнавания.

Как же эта спальня разительно не похожа на другую, в Розберге! Столичные антиквары бились бы за право забрать ту или иную вещицу. Чем больше девушка рассматривала обстановку, тем больше убеждалась, господин Бош обладал изысканным вкусом. Разве обычный мужчина мог поставить здесь такой столик или выписать резной шкаф – предмет сугубо утилитарный. Даже кровать, и та больше отражала личность хозяина, чем ее коллега в Розберге.

– Вы любите этот дом.

Шарлотта провела рукой по бархатной обивке пуфика и с интересом рассмотрела полог кровати, навевавший мысли о средневековых рыцарях.

– Люблю, – с неохотой признал Гийом. – Я купил его сам и только здесь не обязан считаться со вкусами предков, слуг и гостей.

Девушка фыркнула.

– Месье, вы не из тех, кто придает значение мнению других. Скажите, и я обновлю обстановку городского дома.

– Не нужно, – остановил ее господин Бош и засунул книгу подмышку. – Вы и так слишком много сделали, Шарлотта. С вами я почувствовал себя живым.

Шарлотта смущенно молчала. Она банально не знала, что ответить. Поблагодарить? Слишком формально. Преуменьшить свои заслуги? Но похвала прозвучала столь искренне. Лучше сделать вид, будто хозяин ничего не говорил.

– Я ничего не смыслю в моде, но оплачу все расходы, – от душевных качеств экономки Гийом перешел к обсуждению грядущего бала. – Вы когда-либо посещали подобные мероприятия, или потребуется помощь сведущей женщины?

– Боюсь, потребуется, – вздохнула Шарлотта.

Она читала о балах лишь в газетах. В Девере устраивали ежегодный прием в ратуше, но по известным причинам Хэмптонов туда не приглашали.

– Не волнуйтесь, – тепло, насколько позволял нынешний облик, улыбнулся Гийом, – вы не ударите в грязь лицом. Никто поймет, что вы экономка.

Вопрос вертелся на языке, но пусть сказка останется сказкой.

Гийом в задумчивости постоял немного напротив Шарлотты, а потом скомкано пожелал спокойной ночи. Девушку не покидало ощущение, что он не решился еще что-то сказать или сделать. Потушив одну из ламп, Шарлотта в нерешительности остановилась возле кровати. Никогда прежде она не спала в чужой постели, одна на двоих с сестрой не считается. Казалось, простыни хранили запах господина Боша, тепло его тела – вещь запретную и греховную. Абсолютно все в комнате напоминало о нем, твердило, Шарлотта чужачка и должна уйти. Но она осталась. Девушка не стала запирать дверь: если имеешь дело с оборотнем, это бессмысленно. Скинув платье, она не сразу заглянула в ванную комнату, а некоторое время просидела на подоконнике, всматриваясь в ночь. Отсюда темнота казалась иной, не враждебной, а притягательной. Вот бы сейчас открыть окно, пустить внутрь студеный воздух свободы! Зевнув, Шарлотта сползла на пол. Никакой свободы не существует, всего лишь разыгралось воображение.

Забраться в постель оказалось сложнее, нежели предполагала девушка. Она долго сидела, не решаясь закинуть ногу на перину. Он здесь спал. От этих слов кровь приливала к щекам. Вот смятая подушка, вот складка на простыни. Все чистое, вторая половина кровати и вовсе не тронута, но… Шарлотта украдкой, будто кто-то мог заметить, коснулась наволочки. Стоило устроиться на диване, но она здесь, фактически с Гийомом. Девушка нахмурилась и отогнала от себя порочные мысли. Отчего-то они посещали экономку только в Мадален. «Господин Бош твой хозяин», – напомнила себе Шарлотта и подтянула край одеяла. Именно так, ничего больше, для собственного спокойствия. «Опыт Мишеля не пошел тебе на пользу, – покачала головой девушка и заползла на прохладную сторону кровати. – Ты явилась среди ночи, месье хорошо воспитан и уступил тебе спальню. В остальных комнатах, наверное, холодно и беспорядок, но ты упорно видишь везде знаки».

Свернувшись калачиком на самом краю, Шарлотта прикрыла глаза, однако сон не шел. Девушка ворочалась с боку на бок, неизменно оказываясь на «чужой» половине кровати. Память калейдоскопом подкидывала разрозненные картинки, большей частью связанные с Гийомом. На одной он предстал злобным и полуобнаженным. Недопустимо! Экономка вновь перекатилась на «свою» сторону. Завтра нужно встать пораньше, приготовить завтрак и вернуться в Мадален – слишком много дел для пустых мыслей.

Неплохим средством от фантазий оказалось напоминание, что прекрасный принц – оборотень. Шарлотта успокоилась и смогла заснуть.