— Еще раз доброе утро. — В его глазах опятьсильное желание смутить Пакстон; остальные с интересом рассматривали ее,заинтригованные таким двусмысленным приветствием. Он уже рассказал им, что онаюна, как листочки весной, и, похоже, чья-то очень упрямая дочка. По его мнению,вовсе не обязательно было ехать так далеко, чтобы получить хороший урок жизни,так что пока он не совсем понимал, что она здесь делает. — Завтракаете,как я погляжу. — Он прямо-таки раздевал ее своими глазами, и ей такоеотношение уже начинало надоедать.

— Доброе утро, — холодно ответила она. Емухотелось сделать вид, что они провели эту ночь вместе, но ее тон показывал, чтоэто было совсем не так. Она перевела взгляд на остальных, и, так как Оуклифф непредставил их, встала и, протянув руку, представилась. Самый молодойтемноволосый парень, которого она заметила, когда приехала, был Ральф Джонсониз Нью-Йорка, из «Ассошиэйтед Пресс», его утренний спутник, чтопостарше, — Том Хадгуд из «Вашингтон пост», третий оказался французомЖан-Пьером Берне из парижской «Фигаро». У них была какая-то важнаяпресс-конференция в семь утра, и они компенсировали ранний подъемпродолжительным завтраком. Нигель и Жан-Пьер обсуждали, как провести остатокдня, когда она вошла в ресторан, и Нигель поведал им, какое живописное онапредставляла зрелище, когда он застал ее завернутой в простыню. Мужчины былипоражены ею, и хотя кое-кто из них мог бы сойти за ее отца, вряд ли хоть одиниз них согласился бы с этим. Она собралась уходить — юная, красивая, спрекрасной фигурой, и четверо мужчин едва сдерживали желание, которое она в нихвозбуждала. В странной тишине она посмотрела на них, оценив произведенноевпечатление.

— Чем вы занимаетесь здесь? — грубоватопоинтересовался Джонсон. Он, как и остальные, не понимал причины ее появления,но спрашивать… он был слишком хорошо воспитан и горд, чтобы спрашивать об этом.

— Тем, я думаю, чем и другие. Ищу сюжеты, пишурепортажи о военных действиях. Я здесь на ближайшие шесть месяцев и работаю на«Морнинг сан» из Сан-Франциско.

Джонсон опешил" «Морнинг сан» — солидная газета, он былзнаком с предыдущим корреспондентом от нее. Его сильно удивило, что ониприслали зеленую девчонку, хотя кто знает, какие у них были причины для этого.

— Ты занималась чем-нибудь подобным до этого? — Вответ она честно покачала головой, но не показалась испуганной. Пока она неимела ни малейшего представления, что ей предстоит здесь делать конкретно. Ейбыло сказано обратиться в офис «Ассошиэйтед Пресс» за распоряжениями. ЭдВильсон специально позвонил туда и объяснил, что ее надо держать подальше от военныхдействий и никуда не отпускать в одиночку. — Сколько тебе лет? — также угрюмо спросил Джонсон. Пакстон подумала было соврать, но не стала.

— Двадцать два. Я только что окончила Беркли. —Она не стала говорить ему, что не совсем закончила учебу. Пакстон подписала чекза завтрак, и они вместе вышли в холл. Джонсон улыбнулся.

— Я вышел оттуда шестнадцать лет назад. — Ему былоприятно такое совпадение. — Я был такой же зеленый, как ты, когда«Нью-Йорк тайме» послала меня в Корею. Там я получил такой опыт, какой никогдабы не высидел, останься я в Нью-Йорке. Заметь это. — Его приятелиудивились, когда он протянул ей руку со словами:

— Всего хорошего, детка. Так как, говоришь, твое имя?

— Пакстон Эндрюз.

Остальные тоже пожали ей руку на прощание и разошлись.

Нигель и Жан-Пьер все-таки решили поехать на маневры вХуэнлок. Том Хадгуд собирался в штаб на базе Таи Сон Нхат, откуда Пакстонприехала утром, для частного интервью с генералом Абрамсом.

— Ты идешь в офис АП? — Джонсон нагнал ее, когдаона уже вышла на улицу. — Я покажу тебе, где это находится. — Онулыбнулся снова, остальные уже ушли, пообещав встретиться вечером. Пакстон шлавместе с ним.

Офис АП находился в здании, которое она заметила, когдаутром проезжала по дороге из аэропорта — Эден-билдинг на площади со статуейморского пехотинца. Офис располагался на углу. В распоряжении, которое ожидалоее там, значилось «сориентироваться в Сайгоне» и прибыть в аудиториюинформационной службы Соединенных Штатов в пять часов, что в среде журналистовназывалось пятичасовым одурачиванием.

— Они или придерживают тебя, или хотят для чего-тоиспользовать. В первый же день в Сеуле меня отправили на линию фронта, где мнепришлось даже отстреливаться. Это единственный путь познакомиться с войной.Видимо, тебе будет легче. — Но Пакстон чувствовала, он не договаривает, изахотела выяснить, что это значит — «использовать» ее?

— Что такое «пятичасовое одурачивание»?

— Куча пропаганды. Они говорят, что хотели бы услышать отнас, какая великая война идет. Если мы потеряли высоту — зачем говорить обэтом, зачем говорить, что сотни парней гибнут ни за что ни про что. А есликто-то и гибнет — все равно потери у противника больше; если «чарли» захватилинашу технику — вся она была уже непригодна, и так далее. Им надо видеть вещи вкуда более приглядном свете, чем на самом деле.

Руководство же хочет, чтобы мы посылали домой сказочки, какмы тут приближаемся к победе.

— А мы?

— Как ты думаешь? — холодно спросил он.

— Я здесь как раз для того, чтобы выяснить правду.

— Правду? — В его голосе появились циничныенотки. — Правда в том, что это безнадежно.

Об этом она давно догадывалась, а Питер знал с самогоначала, до тех пор пока его не убили.

— Когда же тогда наши парни вернутся домой? —Вопрос, конечно, наивный, но задала его Пакстон от всей души. На его лицословно нашла тень.

— Ну, дружок, это недешевый вопрос. У нас здесьполмиллиона парней, неважная политическая обстановка и сотни тех, которыхотправляют отсюда в цинковых гробах.

Как только он произнес это, Пакстон содрогнулась от: боли, иРальфу это не понравилось.

— Если ты так реагируешь — тебе или придется свыкнутьсяс этим, или ехать обратно домой. Здесь не место для трусости.

Ему хотелось бы знать, что они имели в виду, говоря ей«сориентироваться в Сайгоне». Может, она просто ребенок, который играет втуриста? Но что-то в ней мешало ему так думать. Кто ее знает.

— У меня назначена встреча. — Он взглянул ей вглаза. — Ты хочешь видеть настоящий Вьетнам или удовлетворишься отправкойнужных сказочек в редакцию? — Вопрос был задан прямо и дал ей возможностьподелиться своими намерениями.

— Я бы хотела узнать настоящее положение вещей.

Ральф кивнул: он так и предполагал. Несмотря на ее смазливуювнешность, она не была похожа на Сдобную Булочку.

— Я собираю команду, чтобы поехать завтра на базуНхатранг.

Хочешь с нами? — Джонсон был суров, но давал ей шанс.Он тоже был когда-то молодым, тоже прошел подобную школу и по какой-то страннойпричине считал, что она заслуживает поддержки.