— Вывести их? — Натан кивнул на дом. Лонгсдейл покачал головой:

— Бесполезно. Если мы не отобьемся, то им все равно не сбежать. Никому из этого квартала не сбежать.

«Оптимистично», — Бреннон оглянулся на соседние дома. Было поздно мчаться на кладбище, чтобы дать бой мертвецам: как сказал Лонгсдейл, ифрит уже вывел свою скромную армию на улицы, но пока у него есть определенная цель, он сам не даст покойникам расползтись по всему городу. А вот потом, когда он этой цели достигнет…

— Они способны на осмысленные действия? — спросил Натан.

— Пока ифрит их контролирует, они будут выполнять только его приказы. В остальном — все зависит от того, в какую нежить он их превратил. Вурдалаки, скажем, достаточно разумны, а вот упыри — совершенно безмозглы.

— Что вы намерены делать? Если разорвать связь между ними и ифритом, то, как я понял, они разбредутся по всему Блэкуиту.

Лонгсдейл неопределенно помычал.

— И мне не нравится наша позиция, — продолжал комиссар, — посреди улицы, никакого прикрытия. Мы можем использовать элемент неожиданности или они нас чуют?

— Вас они чуют, — едко сказал дворецкий, — вы их еда. Не лезьте не в свое дело. За шестьдесят лет мистер Лонгсдейл…

— Я знаю, сколько их, — произнес консультант, — но и они знают, что я здесь. Но есть кое–какие маскирующие чары… ненадолго помогут.

Бреннон поскреб баки.

— Я не хочу, чтобы Розмар–стрит снова залили кровью, у нас, слава Богу, не гражданская война. Поэтому, я думаю, надо разделиться.

Рейден уже открыл рот, чтобы выступить с критикой, но консультант жестом велел ему заткнуться. Дворецкий обиженно поджал губы. Пес внимательно смотрел на комиссара.

— Что вы предлагаете? — спросил Лонгсдейл.

В конце Розмар–стрит появилось бледное свечение, напоминающее туман. Он стелился над улицей, постепенно сгущаясь в пунцовое облако, в котором гас один фонарь за другим. Натан, стоящий у ворот дома, различил в нем темные силуэты. Он не знал, как будут выглядеть восставшие мертвецы, и про себя вяло удивился тому, что его совсем не волнует сам факт их существования. Для мертвечины они двигались довольно шустро, да еще и слаженным строем, так что комиссар на миг снова ощутил себя солдатом империи. Стряхнув неприятное воспоминание, Бреннон на глаз прикинул число тварей. Их было не меньше трех десятков. Объятые прозрачным пунцовым огнем, они в полной тишине, без единого звука, бодрой рысью двигались по улице к дому Шериданов; до комиссара наконец долетела трупная вонь. Он обнажил клинок, отбросил ножны и достал из кобуры револьвер.

Стая мертвецов замерла в полусотне ярдов от дома. Вожак вытянул шею и принюхался. Почему–то считать их людьми Натан не мог, хоть раньше они ими и были. Консультант вскользь упомянул, что «упырей и вурдалаков, к счастью, берут пули и сталь, и надо надеяться, что у ифрита недостаточно сил, чтобы создать более опасную нежить». Из чего Бреннон сделал вывод, что «более опасная» нежить, видимо, вообще не имеет плоти, в которую эту самую сталь можно воткнуть.

— Ну, начнем, — пробормотал комиссар и протяжно свистнул. Свист далеко разнесся над улицей. Вожак мертвецов встрепенулся и в несколько длинных прыжков преодолел больше половины разделяющего их расстояния. Натан выстрелил; пунцовое пламя сгустилось вокруг ходячего трупа. Пуля угодила ему точно в голову, но вместо того, чтобы разнести череп, только отбросила падаль назад.

Стая вытянулась узким полумесяцем, нацеленным на ворота. Комиссар прислонился к ним спиной и ощутил покалывание магического тока. Вожак упруго вскочил на ноги и бросился к дому. Остальные ринулись следом, так же бесшумно и молча. Бреннон выстрелил дважды. В дело вступил Рейден: пули на лету объяло яркое алое пламя, они с шипением пронеслись сквозь марево вокруг мертвецов и выбили из строя двоих — вожак запылал и рухнул; второй мертвец загорелся слева от него и заметался, разбив строй.

Однако оставленные пулями дыры в тумане тут же затянулись, а мертвецы, хоть и огибали горящих собратьев, тут же восстановили строй. Но стоило первым из них добраться до ограды, как она опоясалась мерцающей серебристой полосой, от прикосновения к которой трупы с шипением рассыпались в горстки праха. Мертвецы отпрянули; атака захлебнулась, задние ряды смешались с передними.

— Нет уж, тут я главное блюдо, — процедил комиссар и пальнул в толпу для привлечения внимания. Полоса прерывалась только у ворот, не оставляя упырям иного пути. Они перестроились в клин напротив комиссара. От вони его уже подташнивало, а уж про вид и говорить нечего. Мертвые тянули вперед шеи, но не бросались — похоже, разума ифрита хватало на то, чтоб заподозрить подвох.

Глаза тварей горели красным, а потому в темноте Натан отлично видел, куда они смотрят, и когда вдруг вся стая замерла, задрав головы и устремив взгляды поверх ворот на окна дома, в сердце Бреннона что–то екнуло.

«Маргарет!»

Ифрит знал, что она там, и пришел за ней, потому что Маргарет по дикой, невообразимой случайности оказалась рядом с этим вторым чародеем; он, защищая ее дом, пнул ифрита под зад, и теперь нечисть жаждала мести. Свора падали низко, раскатисто зарычала и, как таран, рванула к воротам.

Над головой комиссара вспыхнула корона из серебристых огней. Натан, не вполне доверяя магии, хотел было достать клинком вырвавшегося вперед упыря, но тот, к его изумлению, с визгом отпрянул. Остальные, подвывая, сдвинулись с правого фланга на левый, подальше от узкой сабли.

Серебристое свечение соприкоснулось с пунцовым. Послышался тихое шипение, и воздух окрасился в розоватый. Мертвецы кружили на грани между серебристым и розовым, в трех ярдах от ворот. Миг–другой все застыло в равновесии, а потом розовая полоса стремительно расширилась и залилась пунцовым цветом. Мертвяки с рычанием ринулись вперед. Натан вскинул револьвер; вокруг внезапно полыхнула стена оранжевого пламени. Оно взметнулось к темному небу, сожрало несколько мертвецов и заплясало, словно живое. Со стены спрыгнул Рейден и замер между Бренноном и стаей.

— Ифрит больше так не расслабится, — не оборачиваясь, бросил дворецкий.

Три гадины прорвались сквозь огонь. Пунцовый туман окутывал их так плотно, что языки пламени стекали с него, как вода. Рейден яростно вскрикнул, и огненная стена стала такой плотной, словно была отлита из алой стали. Она отсекла остальных мертвяков; Натан выстрелами уложил двоих, а третьего полоснул саблей. От клинка осталась длинная выжженная рана, мертвая плоть поползла с костей, которые почернели и осыпались. Однако комиссара вновь удивило то, что падаль завопила еще до удара. Оскальзываясь в ошметках мозгов и плоти ее сородичей, Бреннон сбил тварь с ног и дорубил клинком.

— Чума и ад! — прошипел Рейден: его дыхание стало тяжелым и прерывистым. — Они должны гореть, как спички!

— Берегись! — рявкнул Натан. Мертвецы попытались пробить огненную стену, навалившись кучей. Дворецкий с яростным криком вскинул руку, пламя взметнулось выше, обвило их целиком и спустя секунду оставило обугленные кости. Однако от такого усилия стена стала прозрачной, а парень отступил ближе к Бреннону. Пунцовое свечение сгустилось.