— Макс! — одернула меня Сиджей. — Входи. Это Макс, он, типа, моя новая собака.

— Подожди, как это «типа»? — Мужчина протиснулся внутрь, и Сиджей закрыла дверь.

— Завтра его усыпили бы. А он такой хорошенький…

Мужчина подошел слишком близко к Сиджей, и я снова показал ему зубы.

— Да уж, хорошенький. Интересно, что скажет Барри, когда вернется и увидит, что в его квартире еще одна собака.

— Он ведь разрешил мне завести Сникерс. А Макс по размеру такой же.

Граф пытался засунуть свою большую глупую голову под руку мужчины, но тот его оттолкнул. Сиджей поставила меня на пол, и я свирепо уставился на мужчину: я еще не знал, представляет ли он угрозу, и не мог позволить себе расслабиться.

— Я готовлю говядину с брокколи, — сказала Сиджей. — Грегг, откроешь вино?

— Эй, иди сюда, — сказал мужчина.

Сиджей и мужчина обнялись и вышли в коридор. Я проследовал за ними, однако был слишком мал, чтобы самостоятельно запрыгнуть к ним на кровать. Графу это с легкостью удалось бы, но он предпочел погнаться за Сникерс, когда та пулей вылетела из спальни при виде Сиджей и мужчины. Сникерс забралась под диван. Я бы легко пролез туда следом за ней, но решил не давать кошке еще один шанс меня атаковать. А Граф, наоборот, был настолько глуп, что решил, будто сможет туда пробраться, если приложит больше усилий. Фыркая и вздыхая, он все совал свою голову под диван. Вот любопытно, как долго будет терпеть Сникерс, пока наконец не продемонстрирует Графу, зачем Бог дал ей когти.

Спустя какое-то время Сиджей и мужчина вышли из комнаты.

— Да уж! — рассмеялась Сиджей. — Хорошо, что я отключила плиту. Привет, Макс! Веселитесь с Графом?

Услышав свои имена и вопросительную интонацию, мы с Графом одновременно взглянули на нее.

— Так ты откроешь вино?

Мужчина стоял возле стола, засунув руки в карманы. Сиджей вышла из кухни, которая все еще дышала вкусными ароматами.

— Что такое?

— Крошка, я не могу остаться.

— Что? Ты же сказал…

— Я знаю, но появилось одно срочное дело.

— Появилось срочное дело? Грегг, уточни, пожалуйста, какое.

— Слушай, я никогда не обманывал тебя насчет своей ситуации.

— Ты про ту «ситуацию», которая, по твоим словам, уже подходит к завершению?

— Все сложно, — ответил он.

— Видимо, да. А почему бы тебе не рассказать мне последние новости про эту свою «ситуацию»? «Никогда не обманывая», ты ясно мне намекнул, что ситуация практически разрешена.

Сиджей злилась. Граф, напуганный, опустил голову, однако мои мышцы были напряжены, и я внимательно следил за происходящим. Мужчина по имени Грегг заставлял мою девочку злиться.

— Мне нужно идти.

— Ты приходишь ко мне, только чтобы утолить свою физическую потребность? Разрядился и пошел?

— Малышка…

— Хватит! Я тебе не малышка!

Теперь и Грегг начал злиться. Ситуация выходила из-под контроля. Я бросился вперед и схватил Грегга за штанину.

— Эй! — крикнул он и махнул ногой, чуть не зацепив меня.

— Нет! — возмутилась Сиджей, наклонилась и взяла меня на руки. — Не смей пинать мою собаку.

— Твоя собака пыталась меня укусить, — ответил Грегг.

— Он просто защищался. Он же вырос в приюте.

— Тогда тебе надо его как-нибудь выдрессировать.

— Конечно, давай сменим тему и поговорим о собаке.

— Я не понимаю, чего ты хочешь! — закричал Грегг. — Я опаздываю.

Он быстро подошел к двери и резко открыл ее, развернувшись на пороге.

— Мне тоже очень нелегко. Ты могла бы проявить хоть чуточку понимания.

— Да, твое поведение действительно достойно понимания, какая же я черствая.

— Я сыт твоей иронией по горло, — сказал мужчина и с силой захлопнул дверь.

Сиджей села на диван и спрятала голову в ладони. Диван был слишком высоким, и я не мог туда забраться, чтобы утешить ее. Подошел Граф и зачем-то положил свою гигантскую голову ей на колени.

Всхлипывая, она сняла вкусно пахнущие туфли и швырнула их на пол. Я решил, что это плохие туфли.

Спустя несколько минут Сиджей пошла в кухню, вынесла в столовую две сковородки, поставила на стол и начала есть прямо из них. Она все ела и ела, а Граф внимательно за ней наблюдал.

Я знал, что будет потом. Так все и вышло: через полчаса она была в ванной, и ее рвало. Она закрыла передо мной дверь, и я остался сидеть на полу, поскуливая, жалея, что не могу облегчить ее боль. Мое предназначение — заботиться о Сиджей, а в тот момент я чувствовал, что не справляюсь со своей задачей.

На следующий день мы пошли гулять — все, кроме Сникерс. Я видел кошек на улице, они никогда не гуляют с людьми. Зато собаки почти всегда гуляют рядом с человеком. Это одна из многих причин, почему человеку лучше заводить собаку, а не кошку.

Мы с Графом были на поводках. Я стал относиться к нему теплее, чем в момент знакомства, потому что он подчинился моему авторитету: когда мы играли, он падал на спину и позволял мне забираться к себе на шею и грызть морду. Но прогулки с ним меня раздражали. Увлекаемый разными запахами, огромный пес тянул поводок то вправо, то влево, путаясь у меня под ногами и заставляя Сиджей терять равновесие.

— Граф… Граф… — повторяла Сиджей.

Ни разу ей не пришлось сказать: «Макс… Макс…», ведь я всегда шел рядом, как и подобает хорошей собаке. Иногда мне приходилось лаять, потому что я сомневался, что люди меня замечают — они всегда пялились на Графа, явно удивленные его незнанием правил этикета прогулки.

Я был рад, что моя девочка нашла себе другую собаку, когда мне — Молли — пришлось ее покинуть, однако теперь, когда мы снова вместе, я должен вернуть себе роль лидера, потому что Граф просто не осознавал, зачем он здесь.

Куда бы мы ни пошли, везде пахло едой, везде было много мусорных баков и бумажек, которые можно понюхать, но так как мне приходилось очень быстро перебирать своими маленькими лапками, чтобы не отстать, все эти восхитительные вещи проносились мимо, и я не успевал ими насладиться. Мы поднялись по какой-то кирпичной лестнице, и Сиджей постучала в дверь. Она открылась, и на нас хлынули запахи людей, собак и еды. На пороге стояла женщина.

— Ой, — сказала она, — что, уже время?

Я почувствовал смущение Сиджей.

— Я пришла вовремя, — сказала она.

На цветочном горшке рядом со мной я унюхал странный собачий запах и присел, чтобы его пометить.

— Мой цветок! — воскликнула женщина.