На всех четверых эта фраза подействовала одинаково: всеобщая суматоха отошла на дальний план и вовсе не учитывалась. Фария не могла поверить своим ушам, где-то внутри со вздохом закатывая глаза и говоря «наконец-то». Убель смотрел на своего друга стеклянными глазами. Пожалуй, его лицо приняло самое красноречивое выражение за всю его жизнь, и говорило оно что-то вроде «Я поставил все свое состояние на то, что этого никогда не произойдет», при этом нельзя сказать, что он не был рад. Дьон старался сохранить надлежащее лицо, но широко распахнутые глаза делали его вид на редкость комичным.

– Я не успела распланировать свою жизнь так далеко, – отшутилась та, понимая, что любая фраза из тех, что говорят девушки, чтобы немного поломаться, может испортить абсолютно все, что внезапно начало наклевываться.

– Я хотел предложить тебе прокатиться кое-куда на моем мопеде, – потупившись произнес Лиан.

– Думаю, это прекрасная идея, так ведь? – поддержал друга Дьон.

– Верно, – кивнула Фария, больно отдавив ему ногу.

В этот момент свет в зале театрально погас, а на сцену вышел он. Полностью закованный в доспех, созданный из умело складывающихся лезвий странной формы. Сейчас на плечах этого доминутемпа со светящимися янтарными точками вместо глаз в прорезях причудливого шлема лежала Рыжая мантия с золотым узором. В руках он держал высокий жезл со шкалой вместо набалдашника.

Дрей Нотен. Загадочный доминутемп, не снимающий своей брони. Когда-то давно, во времена бунта Творений, так звали Мастера Эинса. Под конец своей жизни, говорят, он полностью одряхлел, что ему потребовалась закрытая капсула для существования. Посмертно, Церковь Зайта возвела его в ранг святых и увековечило его имя в качестве звания.

Но гораздо больше слухов было о том, кто становился Дреем Нотеном после. Их всех в первый же год правления подкашивала неизвестная болезнь, словно проклятие. Церковь по сей день отказывается комментировать ситуацию, а сами преемники перебрались из капсулы в эту броню. Каждый раз она делается заново на заказ, не отличимой от старой, только меняются пропорции. Однако существует множество свидетельств, которые утверждали, что костюм не меняется.

И вот сейчас эта загадочная личность взирала на них через горящие янтари в глазных прорезях.

«Может узнать у него?» – вдруг промелькнуло в мыслях Лиана, когда он почувствовал тяжелый, но теплый взгляд, остановившийся на нем.

– Добрый день, – поприветствовал Янтарный Мастер Эинса зал. – Мы рады видеть всех вас здесь. Сегодня Мы хотим сообщить вам несколько новостей, ну и, возможно, поговорить.

Лиан слышал об интересной особенности Нотена говорить о себе во множественном числе, но всегда представлял, что эту будет звучать излишне властно, пафосно и самовлюбленно. Однако на деле он говорил легко и свободно, как в повседневном разговоре, совершенно не замечая этой особенности. Будто она была с ним всегда.

– Перво-наперво, хочется поздравить всех присутствующих с надвигающимся праздником и проведением Церемонии Определения. И для Нас это тоже великое событие, – Дрей выдержал театральную паузу. – Пора передать Наши полномочия в новые руки. Завтра на Церемонии Мы лично будем присутствовать, чтобы выделить подходящего кандидата.

Зал взорвался бурными аплодисментами. Кто-то кричал, кто-то свистел. Дрею Нотену нравилась эта реакция. Она решительно отличалась от того, что он видел каждый день. Где-то глубоко внутри он печалился, что все эти юные доминутемпы радуются, а не кричат в страхе, как должны были бы. Одного из них ждет тяжелая судьба: встать в один ряд с предшественниками, разделить свои чувства и разум с ними, вверить им свою жизнь и получить в попечительство жизни их всех. Он отдалится от своих друзей, а то и вовсе потеряет их. Долг затмит любые амбиции.

Он переводил взгляд с одного студента на другой и указатель на набалдашнике его высокого жезла перемещался. Дрей Нотен видел над головой каждого интересующее его значение.

–Еще больше Нам бы хотелось пообщаться с вами, – продолжил он. – Вы можете задать любой вопрос, эта пара в нашем распоряжении.

– Как-то это странно, – зашептала Фария на ухо Лиану. – Только ради этого…

– Я уверен, что он уже получил, все что хотел, – согласился кудрявый парень, смотря поверх очков на собравшихся. Пока стоял гул, руку подняла уже знакомая им отличница с потока.

– Господин Нотен, – начала она, – что вы думаете о Ждущих?

– Кто о чем, а она о своем, – подчеркнуто равнодушным тоном произнес Убель на ухо Лиану. Это означало, что он в крайней степени взбешен: с самого начала проживания в Янтарном районе, он глубоко уважал Янтарного Мастера.

– Считаем их умными, но крайне недальновидными доминутемпами, – с теплотой в голосе отозвался тот со сцены. – Вы им симпатизируете, юная леди?

Ответ поразил многих в зале. Он казался таким легким и непринужденным, наполненным мудростью явно превышающую понимание самых известных долгожителей. Эти слова вдруг обезоружили девушку, задавшую вопрос. Она была готова к вспышке агрессии, жаркому спору… Нет. Она хотела их. Она поистине считала, что сможет переиграть одного из главных политиков Эинса.

– Я считаю, – дрожащим голосом сказала она, – что имя Неминема очернили безосновательно и мы должны подчиниться, когда он вернется за долгом.

– Это интересная позиция, но, как Мы уже сказали, недальновидная, – обескураживающе спокойным голосом продолжал Нотен.

– То есть вы согласны, что наша история сфальсифицирована, – почувствовав брешь, оживилась девушка.

– Лично Мы считаем, что будь вы правы хоть тысячу раз, эта информация ничего не способна изменить, – Нотен продолжал говорить спокойно, не ответив на наживку повысить голос. – Поразмышляйте, и, может быть, вы поймете, где допускают фатальную ошибку Ждущие.

Тон, выдержка, манера речи. Все вместе не заставляло усомниться, что там под шлемом играет отеческая улыбка. И этот факт, навязчиво лезущий в голову, внушал доверие, гипнотизировал. Политик не выбирал слова, он говорил без ужимок и пауз, он волшебным образом располагал к себе, заставляя поверить, что он говорит то, что у него на уме. Листовки и агитация на улицах внезапно потеряли всякую привлекательность, когда начинал говорить Янтарный Мастер.

При всем при этом, его нельзя было назвать умелым оратором, хотя очевидно, что он им являлся. В нем смешались лидерские качества с бесконечной любовью и нежностью.

– Разве не важна правда? – неуверенно спросила девушка, уже готовая опуститься обратно в зрительское кресло.

– Мы и говорим вам правду, – чуть наклонил голову Нотен. – Потому что правда важна, в отличие от истины. Мы знаем, что история приняла условность, однако эта условность уже стала «правдой». Если же она окажется отличной от истины, а мы вытащим ее на поверхность, то к чему это приведет? Допустим, Мы поможем Ждущим. Ауфентитовая братия примкнет к нам из соображений