Я поднял флажок фиксатора вверх и вместо того, чтобы сдвинуть рычаги вперед, потянул их назад. Прежде чем я понял, что натворил, гул двигателей стал стихать, нос самолета стремительно пошел вниз. Я почувствовал, что съезжаю с кресла. Прямо перед моими глазами вспыхнуло красное табло с надписью: «Скорость мала».

– Эй! – закричал я, нажав кнопку вызова. – Тут что-то случилось. Самолет падает!

– Ты что, РУД назад потянул?

– Вроде да!

– Чучело! Вперед их! Вперед до упора! И ничего больше не трогай! – закричал инструктор.

Я толкнул рычаги. Моторы дружно взревели, нос приподнялся. Но я заметил, что горы словно подросли.

– Кажется, я задену вершину, – пробормотал я.

– У тебя какая высота, Нестеров?

– Четыре двести.

– Ишак ты самаркандский! Девятьсот метров потерял! Посмотри на ручку, которой ты поворот делал! Посмотрел?

– Посмотрел!

– Видишь там колесико?

– Где «спуск-подъем» написано?

– Да! Крути его осторожно на «подъем»! И смотри на вариометр!

– А это еще что такое?

– Над спидометром! Прибор со стрелкой! Он показывает скорость набора высоты! – Инструктор начал нервничать. – Крути колесико, пока стрелка не встанет на цифре «десять».

– Кручу! – ответил я. – Нос поднимается!

– Какая высота?

– Четыре четыреста… Четыре семьсот… Пять тысяч ровно… Все, проскочили гору!

– Выравнивай! Крути колесико на «спуск», пока вариометр не будет ноль показывать.

– Все, выровнял! – ответил я. Пот струями лился по моему лицу, руки дрожали. – Ноль на вариометре!

На панели вспыхнуло зеленое табло с надписью: «Стаб. Н». Зеленый, наверное, лучше, чем красный. Я немного успокоился.

– Теперь нажми на кнопку с надписью «H»!

– Нажимаю!

– Желтым цветом загорелась?

– Загорелась.

– Тогда можешь перекреститься, – посоветовал инструктор.

Я попытался расслабиться и даже прижался к спинке сиденья. Руки тряслись с такой силой, словно накануне я крепко выпил. Капли пота щекотали грудь. Приборная панель плыла перед глазами.

– Ты живой там, воздушный ас? – спросил инструктор.

– Пока да.

– Тогда не молчи.

– А что говорить?

– У тебя дети есть?

– Нет.

– А жена?

– И жены нет.

– Это лучше, – произнес инструктор. – В прошлом году, помню, хоронили летчика-испытателя. У него тоже ни жены, ни детей не было.

– Что значит «тоже»? – возмутился я.

– Да это я так, к слову. Готовься, сейчас снижаться начнем.

В салон зашел Амбал, как-то странно посмотрел на меня.

– Что это с тобой? – спросил он.

– А что со мной? – испугался я.

– Глаза ввалились. Бледный какой-то.

– Засыпаю за рулем, – ответил я.

– Ты это перестань! – сказал Амбал и погрозил мне пальцем.

– «Аэролайн» тридцать один – две семерки! – позвал меня инструктор. – Семьдесят километров до озера! Снижаться будем со скоростью двадцать метров в секунду.

Я вытер мокрые ладони о рубашку.

– Готов! – доложил я.

– Первое: убирай РУД назад до упора! Ты хорошо меня понял? Назад! До упора!

Я взялся за рычаги, мысленно произнес: «Господи, спаси меня!» – и потянул рычаги назад.

– Теперь плавно крути колесико на «спуск», пока стрелка вариометра не дойдет до отметки «двадцать».

Нос самолета стал опускаться вниз. Я почувствовал, как пол подо мной начал проваливаться.

– Ты должен видеть впереди две пологие горы, – продолжал инструктор. – Откорректируй направление так, чтобы проскочить между ними, над седловиной… Какая сейчас скорость?

– Четыреста двадцать.

– Прекрасно. Так и держи.

– А до озера далеко?

– Оно находится как раз за этими двумя горами. Как только ты проскочишь между ними, начнется самый ответственный момент.

– А разве он еще не наступил? – жалобно произнес я.

– Слушай внимательно! – не стал меня успокаивать инструктор. – Я получил сводку от метеорологов. Тебе повезло, будешь садиться против ветра. Но не повезло в том, что на озере много птиц.

– А туда нельзя никого послать, чтобы их разогнали? – с надеждой спросил я. – Какого-нибудь лесника? Или туриста?

– Нельзя, – сквозь зубы ответил инструктор. – На подлете к озеру ты включишь фары. Впрочем, можешь это сделать сейчас. Над головой у командира находятся четыре тумблера. Два включают фары, два выпускают их.

– А шасси когда выпускать? – перебил я.

– Они тебе не нужны, бестолочь! – постепенно выходя из себя, произнес инструктор. – И не перебивай меня! Опусти все тумблеры вниз… Ну, справился?

– Справился, – ответил я, дотянувшись до верхней панели.

– Теперь все время смотри на высотомер. Когда снизишься до высоты три тысячи, мы должны будем пролететь в горизонте, чтобы не задеть седловину. Три тысячи – и ни метра ниже!

– Может, на всякий случай подняться выше?

– Я тебе сейчас так поднимусь, так поднимусь! – сорвался на крик инструктор. – За седловиной до озера плевком достать можно. Как ты потом с высоты снижаться будешь? В пике войдешь?

– Понял, понял, – попытался я успокоить инструктора. – Ровно три тысячи!

– Какая сейчас высота?

– Три тысячи шестьсот…

– А на вариометре где стрелка стоит?

– На «пятнадцать».

– Я же сказал тебе: двадцать метров в секунду! Двадцать! Увеличивай тангаж!

– Что увеличивать?! Бандаж?

– Колесико крути на «спуск», тупица!

– А вы не ругайтесь!

– Ты еще у меня вякать будешь?! – вспылил инструктор. – Мерку с тебя снять успели? Место на кладбище подыскал?

– У вас дурные шутки… Я лечу прямо на ложбину… Она приближается!

– Высота?

– Три сто… Три тысячи… Три тысячи!

– Все, выводи в горизонт! Добавь РУД на половину хода! И крути колесико на «подъем», пока стрелка на вариометре не встанет на ноль.

– Сейчас, сейчас… – бормотал я, осторожно сдвигая рычаги вперед.

– Это все надо делать быстро, чучело! Ты очень долго думаешь!

Самолет снова начал приподнимать нос. По обе стороны от меня плыли поросшие лесом пологие горы. Казалось, что они совсем рядом и самолет вот-вот заденет их крыльями. И тут я увидел озеро. Большое зеленое пятно появилось неожиданно, словно из-под земли. На его ровной поверхности отражались солнце и облака. Оно было удивительно красивым, и открывшееся мне зрелище, несмотря на драматизм ситуации, на мгновение заворожило меня.