— Что случилось, милый?

Я прикрыл ее ладонь своей и сказал:

— Все хорошо. Спи, любимая.

Под ледяными сводами антарктического купола стояла необычная тишина. Новый Берлин, не смолкающий ни днем, ни ночью, притих. Все, кто был свободен от запланированной работы, высыпали на берег озера, которое с недавних пор, с чьей-то легкой руки, стали называть Черным Зеркалом. В вибрирующем воздухе гигантский, сто метров в диаметре, диск «Ханебу-3» со свастикой на борту медленно поднимался со своей бетонной площадки. Вот он двинулся в сторону озера и завис, освещаемый прожекторами, над его черной и гладкой поверхностью. Поднявшись почти к самому своду, он все так же медленно, будто нехотя, двинулся в сторону Пирамиды атлантов. Задержавшись над ее пиком, он вдруг сорвался с места и в мгновение ока вернулся к озеру и нырнул вглубь, вспоров его спокойные воды. Я невольно поежился. Теперь, примерно через полчаса, диск должен был вынырнуть из воды у кромки Антарктиды, в ста пятидесяти километрах отсюда. Если бы не сложные изгибы подводного туннеля, аппарат преодолел бы это расстояние за считаные секунды. Хенке, надеюсь, был на седьмом небе от счастья. Я добился, чтобы его взяли в испытательный полет в качестве пассажира.

Хорст стоял рядом и косился на руководителя комиссии, направленной в «Новую Швабию» рейхсфюрером. Гюнтер Ханцель стоял в окружении еще четырех офицеров, прибывших вчера вечером вместе с ним. Был среди них и Баер, с весьма высокомерным и недовольным выражением лица наблюдавший за происходящим вокруг. В ожидании возвращения «Ханебу» многие решили закурить. Решил закурить и Баер. Подойдя к нему, я щелкнул зажигалкой. На секунду замешкавшись, он все же прикурил и, пустив струйку дыма, с прищуром посмотрел на меня. Несмотря на его злой взгляд, я почувствовал, что он побаивается меня.

— Что скажете, штурмбаннфюрер?

— На первый взгляд впечатляет, фон Рейн. Но Германии сейчас нужны не показательные выступления, а новое мощное оружие, готовое к применению. Насколько я понял из утреннего совещания, летающие диски — это ваше единственное практическое достижение. Секрет оружия «Молоха» не раскрыт. Надеюсь, с Порталом накладок не будет.

— Хорст же сообщил вам, что Портал будет готов к установленному сроку.

— Я буду настаивать на сокращении отведенного времени. На Восточном фронте гибнут немецкие солдаты, а вы здесь живете, как в раю — рестораны, кино и никаких бомбежек. — Баер злился на себя за свой страх и вел себя агрессивно. В этом была, конечно, моя вина. Еще с момента нашей первой встречи я испытывал к нему чувство острой неприязни, хотя и не подавал виду. Но он, видимо, ощущал это на подсознательном уровне.

— Ради Германии мы готовы на все, — дружелюбно улыбнулся я.

Когда час спустя диск стрелой вырвался из толщи воды и, сделав красивый вираж над городом, плавно приземлился на площадку, стоящие на берегу зааплодировали — испытания прошли успешно.

Вечером в офицерском ресторане города было шумно и тесно. Радовало, что Венцель, Хорст и Ханцель сидели за одним столом и что-то весело обсуждали. Цимлянского и Майораны — основных «виновников» успешных испытаний — не было. «Скорее всего, снова копошатся в „Молохе“», — подумал я, сидя за столиком вместе с Вернером Хенке, Рихардом Фогелем и Магдаленой.

— Вы не представляете, что это такое! Это полное ощущение парения и слияния с кораблем, который управляется малейшим движением пальцев. На первый взгляд это сложно, но потом кажется вполне естественным. Так же естественно летают птицы, быть может, — восторженно делился Хенке своими впечатлениями о полете.

— Прекрати «заливать», Вернер. Ты же весь полет пролежал в пассажирской капсуле, — засмеялся Фогель, наливая Хенке водку.

— Я знаю, что это такое. Под Мюнхеном я пилотировал «Врил» и «Ханебу-2», — обиделся Хенке.

— А солнце, ты видел солнце? — спросила Магдалена.

— Да, я даже чуть не ослеп от неожиданности. Совсем забыл, какое оно бывает яркое. Жаль, что наш полет над материком продолжался всего несколько минут, — печально произнес Хенке.

Слушая рассказ Хенке, я обратил внимание, что Баер — единственный член инспекционной группы, который в ресторане отсутствует. «Где же он может быть?»

Оставив Магдалену в компании Хенке и Фогеля, я вышел. Как нельзя кстати у входа появился патруль. У патрульных эсэсовцев я узнал, что одного из недавно прибывших офицеров в форме штурмбаннфюрера СС они полчаса назад видели направляющимся к Пирамиде. «Интересно, что он там забыл?» — подумал я и решил направиться вслед за Баером. По пути к Пирамиде я задумался еще над одной странностью. Отсутствие Баера в ресторане натолкнуло меня на мысль еще об одном человеке — Эверсе. Я вдруг вспомнил, что начальник охраны, любивший проводить время в компании девушек и с удовольствием посещавший ресторан или кинотеатр, в последнее время появлялся на публике очень редко. Даже сегодня, во время столь важных испытаний летающего диска, его не было. Я припомнил, как сегодня на озере Хорст на вопрос Ханцеля о начальнике охраны сказал, что тот сильно простудился. Припомнил я и недавнее бурчание в отношении Эверса со стороны Венцеля. Хуго Эверс, всегда изыскивающий возможность перекинуться в картишки, месяц назад выиграл у коменданта крупную сумму, а возможности отыграться до сих пор не предоставил, каждый раз ссылаясь на занятость. Более того, начальник охраны «Базы-211» не любил посещать территорию урановых рудников и лагеря заключенных. Теперь же он оттуда не вылезал, даже кабинет себе в администрации лагеря организовал. Хорст объяснил это тем, что это уязвленное самолюбие не дает Эверсу покоя. Он проворонил трех заключенных, и один из них все еще на свободе. Причем двух беглецов разыскал я, а не он.

Наконец я дошел до поста, выставленного у входа в Пирамиду. Из-за мешков, которыми он был обложен, вышел знакомый унтер.

— Здесь появлялся штурмбаннфюрер Баер?

— Да, он прошел в Пирамиду. Я не хотел его пропускать без специального разрешения, но позвонил Эверс и дал указание пропустить. Он и сам должен вот-вот подъехать. Баер сказал, что у них здесь назначена встреча.

«Черт, проходной двор какой-то. Устроили тут дом свиданий», — раздраженно подумал я, но, ничего не сказав, вошел в Пирамиду.

Баера я, как и предполагал, нашел в ангаре. Он препирался с двумя охранниками из моей команды, пытаясь пройти к «Молоху». Штольц и Богер были молодыми солдатами, но дело свое знали. Чувствовалась опытная рука Грубера. Баер, брызгая слюной, доказывал им, что имеет право осматривать все и вся, но пропуска, подписанного мной и Хорстом, у него не было, и солдаты стеной стояли перед ним. Завидев меня, они явно вздохнули с облегчением. Улыбаясь, я подошел к ним:

— И что же привело вас сюда в столь поздний час, штурмбаннфюрер?

Ответа его я не расслышал, потому что мой острый слух привлекли другие звуки. В спускающемся лифте второй шахты диссонансом лязгнули оружейные затворы. Я обернулся, надеясь, что мне послышалось. Створки лифта только начали ползти в стороны, а свинцовый дождь уже ударил по нашей группе. Я метнулся в сторону, за рядом стоящий тягач, краем глаза заметив, как упал Баер — он получил основную порцию свинца. Охранники, пригнувшись, открыли огонь, одновременно пытаясь найти укрытие. Штольц оказался рядом со мной, Богер откатился за штабель ящиков у противоположной стены.