– Задала пару нескромных вопросов.

– От которых он возбудился до такой степени, что заявилмне: со своим решением он поторопился и от моего предложения отказывается.

– Ого, – присвистнула я.

– Это он, конечно, погорячился, – махнул рукойДед. – Кто хоть раз влез в это дерьмо, непременно завязнет.

– Что ты называешь дерьмом? Служение народу?

– Оставь свои шуточки. Так в чем там дело?

– Дела по-прежнему нет. Уголовного, по крайней мере.Ситуация следующая: в семье не все так гладко, как казалось на первый взгляд. Упогибшей были проблемы с дочерью, и с падчерицей отношения тоже не сложились.Кстати, обеих девочек Корзухин удочерил, они ему не родные. – Последнеезамечание на Деда впечатления не произвело, я заподозрила, что это ему давноизвестно, и затаила обиду: чего было меня гонять, если он сам все знает?

– Девчонка – наркоманка?

– Нет. – Мне показалось, Деду мой ответудовольствия не доставил. – Старшая дочь, возможно, встречалась с женойКорзухина в вечер ее гибели.

– Возможно?

– Доказательств нет.

– Так найди.

Вот за что я люблю Деда: сказал, найди, и ему по барабану,как я стану это делать.

– Ищу, – ответила я, не тратя напрасных слов наего вразумление.

– Она могла быть причастна к ее гибели?

– Помнится, речь у нас идет о несчастном случае, –напомнила я.

– Менты тоже могут ошибаться.

– Эксперты вряд ли. Если только под чьим-то чуткимруководством.

– Вот видишь, – кивнул Дед, совершенно не уловивиронии. – Дожимай его.

– Если бы ты намекнул, зачем все это… – начала я.

– Неужели не ясно? Я должен знать о нем все. К тому же,если там что-то есть, его недруги непременно докопаются. Лучше быть готовым к неожиданностям.

«Это кто у нас такой шустрый?» – мысленно усмехнулась я.Зная, кто стоит за спиной Корзухина, враги на счет «раз» затихнут. А если нет…то я им не завидую.

– Ментов к этому делу не подпускать, – сказалДед. – Если возникнет необходимость в их помощи, обращаться только к людямпроверенным. Твой Вешняков тебе не откажет. И пусть помалкивает.

– У Вешнякова своих дел полно.

– Знаю я его дела, только жалуется, что зарплатамаленькая. Раскрываемость ни к черту, вон сводка лежит.

– Тем более надо за раскрываемость бороться, а неноситься с этой дамочкой. Кстати, по опыту знаю, сфабриковать дело гораздопроще, чем без толку искать черную кошку в темной комнате. Впрочем, как иразвалить при необходимости. Так что, если проблема в этом, мы бы сэкономиливремя…

– Заткнись, – Дед хлопнул рукой по столу. –Тебе сказали: выверни этого парня наизнанку. Ничего не найдешь – хорошо, анайдешь…

– Еще лучше, – подсказала я.

– У меня ни малейшего желания препираться стобой, – вздохнул Дед.

Теперь у меня не было сомнений: Дед ищет компромат наКорзухина. И тут все сгодится: жены, дочки… каждое лыко в строку. Луганскийсомневался в выборе Деда, подозревая, что Корзухин не совсем удобный для негочеловек. Как из неудобного сделать удобного, Дед знает очень хорошо. Он такой,какой есть. Его можно принимать таким или не принимать. Беда в том, чтобезоговорочно вычеркнуть его из своей жизни я не могу, не могу из-за дурацкойубежденности, что виновата перед ним. И в том, что он стал тем, кемстал, – тоже. Все могло быть иначе, если бы много лет назад…

– Здорово тебе досталось? – с чувством просилаРитка. Я стояла в приемной в трех шагах от ее стола.

– Умеренно.

– Я уже по голосу поняла, что он чем-то недоволен. Чегосказал-то?

– Иди, говорит, работай. Пойду. – Я тяжко вздохнула,намекая на труды непосильные, и побрела к себе. Ладно бы непосильные –неправедные.

Я попыталась разобраться в своих впечатлениях от разговора сКорзухиным. Он мне понравился: нормальный мужик, и выдержки ему не занимать.Старался быть откровенным, рассчитывал, что я пойму его чувства. Если что-то искрыл, так это ложь во спасение, после смерти жены ему и так скверно, а тут ещея со своими вопросами. Это что ж выходит, меня угрызения совести мучают, потомучто человек мне симпатичен, а если бы на его месте оказался тип вроде того жеСапрунова, совесть моя сладко бы спала, а я кинулась выполнять порученное дело?Я невольно усмехнулась. Если бы Дед приказал раскопать подноготную Сапрунова,долго возиться не пришлось бы. Там добра на десяток дел хватит. Да, было бызабавно… Ладно, доставим Деду удовольствие, покопаемся. Если раскапыватьнечего, так Корзухину это особо не повредит. Зато он будет знать, с кем имеетдело. Разумеется, такие мысли были слабым утешением, и все ж таки мы с моейсовестью заключили перемирие.

После обеда позвонил Лялин.

– Надо бы встретиться, потолковать, – сказал он.

– Есть новости? – спросила я.

– Как не быть. В семь в «Бочке меда».

– Ох, – пискнула я, прикидывая, что за новости уЛялина. Касаются они, безусловно, Олега, с которым судьба свела меня на улицеродного города, но если Лялин предложил встретиться, а не сообщил мне новостипо телефону, выходит, они заслуживают обсуждения.

Я позвонила Тимуру и занялась текучкой, гнала прочь мысли оКорзухине и предстоящей встрече тоже. О Корзухине в тот день мне напомнилаРитка. Позвонила в шесть, когда я уже собиралась уходить, и спросила:

– Ты когда домой?

– У меня встреча в семь, так что пора выдвигаться напозиции.

– Успеешь отвезти меня?

– Конечно.

– Значит, встретимся внизу.

Через десять минут я была возле своей машины, вскорепоявилась Ритка. Наверняка о чем-то собиралась со мной поговорить и предпочлаприемной мою машину. Однако Ритка, устроившись рядом, болтала о пустяках, и ярешила: догадки мои лишены основания. Участие в политических баталиях сделаломеня весьма подозрительной, и я склонна придавать значение событиям, которыеважными не являются. Глючит меня, одним словом.

Путь наш лежал мимо дома, где я жила совсем недавно. Ритка,взглянув на окна без занавесок, спросила:

– Не скучаешь по родной квартире?