В такие моменты она даже завидовала строителям. Работа у них не самая простая, но ведь отвлекает же! Да и Эрик всегда при деле, у него нет времени думать о плохом. А она…

Прогуливаясь между фургонами, Вика неожиданно заметила Хана. И в этом не было бы ничего странного, если бы не два обстоятельства. Во-первых, рядом не наблюдалось Евы, хотя обычно эти двое практически не разлучались. Во-вторых, пес был привязан: длинный поводок закреплялся с одной стороны на его ошейнике, с другой – на металлическом столбике, вкопанном в землю.

Это уже выходило за рамки привычной реальности. Чтобы Ева да привязала своего пса… Вика не могла припомнить, когда такое случалось в последний раз. Хан обычно даже в поводке не нуждался, он был послушен, как марионетка! И его юная хозяйка это прекрасно знала.

Судя по морде пса, его посещали те же мысли. Овчарка не рвалась на привязи и не выкидывала прочих щенячьих глупостей, но взгляд единственного глаза был тоскливым.

– Что, в заточении? – тихо спросила Вика, осторожно касаясь головы пса. – Что же ты натворил такое?

Хан только фыркнул и опустил морду на скрещенные лапы.

– Да, понимаю, не слишком реалистичный сценарий, – признала девушка. – И ты у нас паинька и гений, и Ева не любит наказывать. Вы что-то замышляете, да? Точнее она, ведь ты здесь!

Ответов от собаки ждать не приходилось, поэтому Вика пошла дальше. Теперь уже мысли сами собой с Аманды перешли на Еву. Эта что-то затеять успела? То она интересовалась исчезновениями на дороге, то погрузилась в историю этой базы… Что ее волнует на сегодняшний день – уже и не понять!

Однако спросить можно. Девяносто процентов вероятности, что она не признается, так ведь попытка никому не повредит! Тем более что это хороший способ отвлечься от других переживаний.

Правда, и найти Еву на огромной стройке оказалось задачей не из простых. Строители в один голос твердили, что девушку они сегодня не видели – а она приметная, не проглядишь. Сторож у ворот заверил Вику, что «дочь босса» никуда не уходила. Оставалось идти и осматривать лес, ту его часть, где строительные работы еще не велись. Но после всех рассказов бабы Мары о «призраках в белых саванах» Вику туда не тянуло.

Она была готова отказаться от своей идеи, когда наконец увидела Еву. Та шла вдоль забора, никуда не спешила и выглядела неизменно спокойной. В руках девушка несла большой пластиковый стакан, предназначенный для смешивания коктейлей – Вика замечала такие в баре. Похоже, там Ева его и взяла, ведь из стакана торчали две коктейльные трубочки.

Расстояние между ними было небольшим, поэтому Вика направилась ей навстречу.

– Привет! А я вот тебя ищу!

– Зачем? – без малейшего намека на радость осведомилась Ева.

– Да просто…

– Просто меня не ищут.

– Хотела спросить, почему Хан привязан! Это для вас необычно…

– Нормально. Он не вплотную к столбу прикручен. На длинном поводке.

– Это да, – кивнула Вика. – Только я не припомню, чтобы я такое раньше видела! Он тебя всегда сопровождает, прямо верный оруженосец!

– Да. Может быть. Но сегодня мне хотелось побыть одной.

– Зачем?

– Просто подумать, – отрезала девушка. – Одной. Я все время была на стройке. Никаких нарушений. Что не так?

– Да ничего… – смутилась Вика. – Я хотела убедиться, что у тебя все в порядке…

– У меня все в порядке. Обо мне не думай. И не приставай.

– Как хочешь…

Чувствовалось, что Ева на разговор не настроена. Она и так болтливостью не отличалась, а сейчас и вовсе какая-то настороженная, замкнутая… Ну прямо ежик, свернувшийся в колючий шар!

Но ведь у всех бывает потребность в одиночестве, почему Ева должна быть исключением? Так что Вика не стала больше приставать к ней с расспросами, посторонилась, пропуская вперед.

Когда Ева проходила мимо, Вика почувствовала довольно резкий запах, исходящий от коктейля. Запах был знакомый – но из тех, которые память отказывается сразу опознавать, будто бы назло. Вика решила, что не стоит заморачиваться этим. Ведь не может же каждая мелочь, связанная с Евой, иметь какое-то особое значение!

* * *

Его не было довольно давно. И свои действия Аманда ни в коей мере не рассматривала как предательство. Да, Иван относился к ней с симпатией, не оскорблял, не бил… Но девушка ни на минуту не забывала, что он похитил ее! Ладно, не лично он… Но суть от этого не меняется! Если бы он действительно был весь такой из себя хороший, то отпустил бы ее.

Но он в этом не заинтересован. Напротив, он продолжает повторять, что она – его жена. Следовательно, ее спасение целиком и полностью зависит от нее самой.

Об этом и думала Аманда, раскачивая вбитый в землю столбик, к которому была прикручена ее цепь. Девушкой она была далеко не слабой, и ее действия давали результат: столбик заметно раскачался. Еще чуть-чуть, и вылетит!

Что будет дальше – она еще слабо представляла. Как Аманда ни старалась, она так и не смогла понять, где находится. Иногда к их палатке кто-то подходил, в основном мужчины. Но внутрь они не входили, всего лишь вызывали Ивана, и он о чем-то с ними говорил. Еще раз приходила та женщина, что принесла продукты – и с той же целью. Но Аманда, наученная горьким опытом, даже не пыталась заговорить с ней.

Надежда только на себя. Точка.

Наконец столбик поддался и вылетел из земли. Это произошло по-своему неожиданно, и девушка даже откатилась назад, но быстро вернулась на ноги. Нельзя терять ни секунды, ведь Иван вот-вот вернется, тогда – все!

Однако действовать напролом Аманда тоже не собиралась. Она подползла к выходу и выглянула из палатки.

На улице стоял день – уже полезная информация, ведь за недолгий срок своего заточения она успела потерять ход времени. Солнце высоко, похоже, полдень или что-то около того. Вокруг – просторный луг с сочной травой, чуть дальше – лес. На лугу штук пятнадцать таких же палаток, как и ее временное жилище. Между ними разведены костры, возле них крутятся женщины, они же таскают дрова. Мужчины в основном прохаживаются группами, не работает никто.

Нормальное здание только одно – довольно большой дом, похожий на сарай, с заколоченными окнами. Видимо, там она и пришла в себя. Женщины к этому дому не подходят вообще, а мужчины передвигаются возле него свободно.

И какая здесь все-таки разная публика! Мужчины – все старше сорока, по крайней мере, на вид. Побитые жизнью, потасканные, почти у всех есть татуировки и шрамы. Женщины, напротив, молодые, некоторые совсем девчонки. Они держатся скованно, горбятся и не рискуют смотреть в глаза. Мужчины одеты нормально, а женщины – черт-те во что: на одних – хламиды, закрывающие их от шеи до пят, на других – жалкие обрывки ткани, еле-еле укладывающиеся в грань приличия. Пара девчонок и вовсе бегали только в коротеньких юбочках, краснели и прикрывали грудь руками, но одеться не смели.