Когда из перелистанных супер-гигантских толстых книг с вкусными картинками, от вида которых у него неизменно начиналось неконтролируемое слюноотделение, было выбрано финальных три, Дэйн вздохнул с облегчением.

Потому что к этому моменту он как раз придумал, как быть.

После покупки сотового телефона (спасибо не розового и без страз, хотя, он понял бы и такое) и лучшего музыкального плеера (на котором настоял он сам, сославшись на то, что это преступление – портить музыку плохим качеством электроники), Эльконто отвел Ани на мягкий пуф в центре прохода между бутиками, попросил посидеть пять минут, а сам отправился к банкомату.

Снял тысячу долларов, вернулся, сел рядом и протянул деньги спутнице.

– Возьмите.

– Что это? Зачем?

– Это деньги.

– Вы от меня откупаетесь? Уже?

Она отчаянно смущалась, но все же пыталась шутить – хорошее качество, редкое, схожее с его собственным.

– Я не откупаюсь. – Он всем видом пытался не показать, как сильно смущается сам. – Просто вам нужны деньги на мелкие расходы, на личные предметы гигиены или чего бы то ни было… Я ведь наверняка что-то упустил? Что-нибудь из предметов для волос, косметики, да?

Она покраснела и отвернулась. Мимо прошли две толстые тетки, жующие гамбургеры в полуспущенных обертках; пахнуло жареным мясом и луком. Дэйн тут же с голодным видом сглотнул, но заставил себя мысленно переключиться.

– Ани. Ани!

– Что? – Она все еще смотрела на собственные руки; щеки полыхали цветом недоваренной свеклы.

– Я же пока не храплю во сне? Не пержу под одеялом?

– Не знаю…

Он увидел, как она пытается сдержать расползающуюся по лицу улыбку.

– Не скручиваю тюбик зубной пасты так, как будто пытаюсь удавить его? Не забываю натянуть обратно колпачок? Не заляпываю мыло волосами?

– Я умываюсь в другой ванной…

– Не важно. Я вам еще не надоел?

Ее глаза удивленно распахнулись.

– Нет.

– Тогда, значит, мы еще не перешли к стадии «Убирайся вон, гнусный ублюдок, я собираю свои вещи!» и, значит, я пока о вас забочусь – холю и лелею. Вы помните?

Вместо ответа она открыла и закрыла рот, а он, пользуясь моментом, вложил пачку купюр ей прямо в ладошки.

– Мне… У меня даже нет сумочки, мне некуда это положить…

– Вот пойдите и купите ее. Какую захотите. У вас на все час – этого хватит? А я пока посижу на первом этаже в баре – выпью сока, посмотрю футбол. Позвоните мне, как закончите, ладно?

И он ушел, похлопав ее по руке и совершенно не беспокоясь о том, что кто-нибудь отберет у нее деньги. Отобрать деньги? У Ани? Шутите? Да она хребет переломает тому, кто попытается это сделать – даже посмотреть косо в ее сторону. И все вспомнит, все якобы зарытые, забытые и давно похороненные в недрах памяти навыки – в этом он тоже не сомневался.

Впервые мысль о том, что дама способна себя защитить, Эльконто понравилась, но он едва ли обратил на это внимание, потому как уже целиком и полностью сосредоточился на образе жареной картошки, которую собирался заказать.

Ах, да, перед походом в бар, неплохо бы заказать второй ключ.

* * *

– Ну, как дама?

– Хорошо. Гуляет по торговому центру, что-то выбирает.

– Ты вывел ее на улицу? Она ничего не узнала?

– Вроде бы пока нет.

Стивен позвонил тогда, когда Дэйн опустошил уже полмиски, с интересом наблюдая за футбольным матчем на широком, подвешенным к потолку экране. Мужики в белых майках откровенно уделывали мужиков в синих майках; Дэйн болел за «белых».

– А как в штабе? Соскучились по мне?

– Не особенно. Грин вполне прилично справляется, так что ни плохих новостей, ни сюрпризов.

– Зато я соскучился по работе.

Картошечка вышла у повара удачной – такой, как он любил: золотистой, хрустящей, посыпанной солью и укропом; Эльконто с наслаждением облизал пальцы.

– Ты что-то там жрешь, мне кажется…

– Не жру, а кушаю. Картошечку.

– Ты неисправим. – Доктор на том конце усмехнулся. – Слушай, я по какому поводу звоню – она еще не нашла у себя на ноге тату?

Дэйн на секунду подвис, нахмурился.

– Нет пока. По крайней мере, вопросов про нее не задавала.

– Если бы нашла – задала. Я приеду, сегодня вечером, пообщаюсь с ней, усыплю. Заодно привезу кожную краску, которая сведет этот штрих-код. Ни к чему нам пока проблемы.

– Точно.

Лагерфельд помолчал. Затем поинтересовался:

– Как твой день. В целом?

– Нормально. Я выдал ей денег, она что-то докупает. То, что я забыл.

– Надеюсь, это не нитроглицерин в аптеке…

– Типун тебе, Стив!

– Или что-то без клубничек…

– Шутник, блин.

Эльконто запихнул в рот сразу несколько хрустящих соленых ломтиков и принялся жевать.

– Слуфай, за тащку я хотел тебя отдельно поблагодарить…

– Прожуй сначала, увалень!

– Сам такой!

– Так понравилась, значит?

– Особенно даме.

– А тебе?

– Блин, не поверишь, и мне тоже.

– Я знал, знал. – Стив довольно помолчал. – А ты чего опять ешь-то? Голодный? Тебя не кормят совсем?

Эльконто поспешно сглотнул и радостно поделился:

– Кормят! Не поверишь – кормят, и очень хорошо. Яйцами, тостами, джемом, кофе варят свежий…

– Я знал, что ты быстро привыкнешь к семейной жизни. – И, прежде чем друг успел разъяренно взвиться на подколку, доктор быстро добавил. – Хорошо, что не шрапнелью, порохом и твоими собственными ляжками – это пока главное. Все, я побежал, буду у тебя вечером. Держи ухо востро и наслаждайся жизнью.

Эльконто ничего кроме «Уммхх… Амммхх…», «флуфай, ты…» и «фтой!» так и не успел добавить.

* * *

Он оказался прав.

Когда они вновь встретились у выхода из центра, Ани держала в руках четыре – ЧЕТЫРЕ – набитых под завязку пакета. В одном покоилась коробка с щипцами для завивки, из другого торчал кожаный ремень дамской сумочки, и только Создатель знал, что находилось еще в двух. Наверное, как он и предполагал, лосьоны, косметика и прочая дребедень.

Щеки дамы румянились, глаза сияли.

– Все успела?

– Да!

– И ты накупила это все на тысячу?

– Ты что! У меня еще много осталось…

Он, не спрашивая и зная, что с пакетами в руках она не сможет сопротивляться, засунул ей в кармашек на блузке еще несколько сотен.