Дверь лифта открылась, но мы с Брайаном не двигались, глядя друг на друга. Бродяга протиснулся между нами, шелестя своими пакетами.

– Перестаньте орать, – прокричал он, хотя мы стояли в полной тишине. – Вы не видите, что я глухой?

Для Анны это был праздник. Ее папа и мама будут с ней, только с ней одной. Он держала нас за руки все время, пока мы шли через парковочную площадку. То, что мы направлялись в больницу, было не важно.

Я объяснила ей, что Кейт себя плохо чувствует, поэтому врачи возьмут у Анны кое-что и отдадут Кейт, чтобы ее вылечить. Мне казалось, этой информации достаточно.

Мы ждали в смотровой, раскрашивая книжку с птеродактилями и динозаврами.

– Сегодня за обедом Этан сказал, что динозавры вымерли из-за простуды, – сообщила Анна. – Но ему никто не поверил.

Брайан улыбнулся.

– А ты как думаешь? Из-за чего они вымерли?

– Потому что, пап, им был миллион лет. – Она посмотрела на него. – А тогда уже праздновали дни рождения?

Дверь открылась, и вошла медсестра.

– Привет, ребята. Мамочка, вы будете держать ее на руках?

Я влезла на стол и усадила Анну к себе на колени. Брайан стал рядом, в случае надобности он мог схватить Анну за плечо и локоть, чтобы она не дернулась.

– Готова? – обратилась медсестра к улыбающейся Анне.

И тогда она достала шприц.

– Только маленький укольчик, – пообещала она. Услышав неприятное слово, Анна начала яростно выкручиваться. Ее руки били меня по лицу и животу. Брайан не мог ее удержать. Перекрикивая Анну, он прокричал мне:

– Я думал, ты ей сказала!

Я даже не заметила, когда медсестра вышла. Она вернулась в сопровождении еще нескольких медсестер.

– Дети и флеботомия никогда не совместимы, – сказала она, а медсестры успокаивали Анну ласковыми руками и еще более ласковыми словами.

– Не беспокойтесь. Мы профессионалы.

У меня было ощущение дежа вю, как в тот день, когда Кейт поставили диагноз. Нужно быть осторожной в своих желаниях. Анна действительно такая же, как и ее сестра.

Я убирала комнату девочек, когда щетка пылесоса зацепила аквариум с Геркулесом, и рыбка вылетела. Стекло не разбилось, но у меня ушло несколько секунд, чтобы найти Геркулеса. Он бился на ковре рядом со столом Кейт.

– Держись, дружок, – прошептала я и бросила рыбку обратно в аквариум. Потом наполнила его водой из-под крана.

Он всплыл на поверхность. «Не надо, – подумала я. – Пожалуйста».

Я села на край кровати. Как я скажу Кейт, что убила ее рыбку? Заметит ли она, если я побегу в зоомагазин и куплю другую?

Рядом со мной появилась Анна, вернувшаяся из детского сада.

– Мамочка, а почему Геркулес не двигается?

Я открыла рот, но слова застряли в горле. Однако в этот момент золотая рыбка вдруг повернулась, нырнула и снова начала плавать.

– Вот, – сказала я, – с ним все в порядке.

Когда оказалось, что пяти тысяч лимфоцитов недостаточно, доктор Шанс сказал, что нужно десять тысяч. Время, назначенное Анне для забора лимфоцитов, совпало с днем рождения девочки из ее класса, который праздновали в гимнастическом зале. Я разрешила ей пойти ненадолго, а потом должна была забрать ее в больницу.

Девочка была похожа на принцессу с белоснежными волосами – миниатюрная копия своей мамы. Я сняла туфли, прошла по застеленному матами полу, лихорадочно пытаясь вспомнить имена. Девочку зовут… Меллори. А маму… Моника? Маргарет?

Я сразу заметила Анну, которая сидела на батуте, а инструктор подбрасывала ее вверх, как попкорн. Ко мне подошла мама, сияя, как рождественская елка.

– Вы, наверное, мама Анны. Я – Митти, – сказала она. – Очень жаль, что Анне нужно идти, но мы, конечно, все понимаем. Это, должно быть, безумно интересно отправляться туда, куда никто никогда не попадет.

В больницу?

– Надеюсь, вам никогда не придется туда попасть.

– Да, я знаю. У меня кружится голова, даже когда я поднимаюсь в лифте. – Она повернулась к батуту. – Анна, солнышко! Мама пришла!

Анна побежала по застеленному матами полу. Я хотела сделать то же самое в своей гостиной, когда дети были маленькими: обить подушками стены, пол и потолок для безопасности. Оказалось же, что, даже если бы я завернула Кейт в вату, опасность уже находилась под ее кожей.

– Что нужно сказать? – напомнила я, и Анна поблагодарила маму Меллори.

– Пожалуйста. – Она дала Анне пакетик со сладостями. – Ваш муж может звонить нам в любое время. Мы с удовольствием возьмем Анну к себе, пока вы будете в Техасе.

Анна, завязывавшая шнурки, замерла.

– Митти, – спросила я, – что именно вам сказала Анна?

– Что ей нужно раньше уйти, потому что вся семья провожает вас в аэропорт. Поскольку, когда начнутся тренировки в Хьюстоне, вы сможете увидеться только после окончания полета.

– Полета?

– На космическом корабле…

На секунду я застыла от удивления, что Анна придумала такую нелепую историю, а эта женщина могла в нее поверить.

– Я не астронавт, – призналась я. – И не знаю, почему Анна вам все это рассказывала.

Я подняла Анну. Один шнурок у нее был все еще развязан. Я молча вытащила ее из зала, и мы пошли к машине.

– Зачем ты ее обманула?

Анна насупилась.

– А почему мне надо было уходить с праздника?

«Потому что твоя сестра важнее торта и мороженого. Потому что я не могу сделать это вместо тебя. Потому что я так сказала».

Я так разозлилась, что не смогла сразу открыть дверцу машины.

– Перестань вести себя как пятилетний ребенок, – сказала я и вспомнила, что ей и в самом деле всего пять лет.

– Было так жарко, – рассказывал Брайан, – что расплавился серебряный чайный сервиз. Карандаши сгибались пополам.

Я оторвалась от газеты.

– С чего все началось?

– Кошка и собака гонялись друг за другом, а хозяева были в отпуске. Они включили… – Он снял джинсы и поморщился от боли. – Я получил ожоги второй степени, только пробравшись по крыше на четвереньках.

Кожа на его ногах была красная и покрылась волдырями. Я смотрела, как он накладывал мазь и повязку. Он продолжал говорить, рассказывая мне что-то о новичке по кличке Цезарь, который недавно пришел к ним в команду. Мой взгляд наткнулся на колонку советов в газете:

«Дорогая Абби,

Каждый раз, когда приезжает моя свекровь, она говорит мне, что нужно убирать в холодильнике. Муж считает, что она просто хочет нам помочь, но мне кажется, будто меня осуждают. Она портит мне жизнь. Как не дать этой женщине разрушить наш брак?