– Это тетя Лена? – спросила Марина, глядя ему прямо в глаза.

Борису пришлось приложить немало усилий, чтобы выдержать этот взгляд.

– Да.

– Почему она не пришла с вами?

Борис замялся.

«Мы ему не нужны».

Эта догадка была сродни громадному куску льда, с размахом бухнувшемуся в бездонное озеро горечи, которое разлилось внутри девочки.

Конечно. Если бы дядя Боря действительно хотел забрать их к себе, он вел бы себя по-другому…

От этих мыслей в глазах Марины защипало, но она твердо решила, что не заплачет.

Ни в коем случае.

– Тетя Лена в машине, – наконец решился ответить Борис. Он нервно теребил краешек простыни, глядя куда-то в стену. – Она не хотела тебя тревожить. Тебе нужен покой.

«Ты тоже мог бы не приходить!» – хотела закричать Марина, но вовремя удержалась.

Нет, нельзя так себя вести.

«Я уже взрослая, – подумала Марина, с грустью улыбнувшись про себя. – На мне наручники…»

– Вы куда-то спешите? – задала она вопрос, и Борис поднял на нее глаза.

– Видишь ли, Мариш…

Он откашлялся, словно тщательно продумывая дальнейшие слова.

– Жизнь очень непростая вещь. И довольно часто в этой жизни происходят изменения, которых никто не ожидает. Иногда жизнь бывает полна сюрпризов. Мне очень неловко тебе об этом говорить… кхм…

Не выдержав, Борис отвел взгляд в сторону:

– Понимаешь, мы не сможем сейчас вас забрать к себе. Извини.

Глаза щипало все сильнее, словно рядом с Мариной лежали дольки свеженарезанного лука, но она лишь слегка побледнела. Глаза ее оставались сухими.

– Конечно, я понимаю, – как можно спокойней сказала она.

– Так получилось… Не вини нас, пожалуйста, – промямлил Борис.

– Вам надо ехать, – тихо напомнила Марина, и тот словно ждал этих слов, как бегун стартового выстрела. Полицейский язвительно хмыкнул, почесав колено.

– Я буду звонить тебе, – сказал Борис. – А ты… обязательно выздоравливай… Мне так жаль, что случилось с вами… Саша…

– Уходите! – внезапно крикнула Марина, и ее бледное лицо пошло пятнами. Борис отшатнулся, испуганно глядя на девочку.

– Уходите, – тише повторила она. – Пожалуйста. И никогда не звоните. У нас все хорошо.

Борис вздохнул, посмотрел на полицейского, словно ожидая от него какой-то поддержки, затем, сгорбив плечи, направился к двери.

– Выздоравливай, – сказал он, выдавив улыбку, но Марина даже не посмотрела на него.

Выйдя из больницы, Борис открыл дверцу «Инфинити» и тяжело плюхнулся на сиденье. В голове царил полнейший кавардак, ворох самых противоречивых мыслей кружился в неистово-безумной свистопляске.

– Все в порядке? – осведомилась Елена. Она была занята тем, что подкрашивала губы, придирчиво разглядывая результат своей работы в зеркальце. – Истерики не было?

Борис глубоко вздохнул, чувствуя, что еще никогда в жизни не был так противен сам себе.

– Мы подонки, – прошептал он, заводя машину.

– Что-что? – не расслышала супруга, надевая колпачок на помаду и убирая ее в сумочку.

– Ничего, – угрюмо отозвался Борис.

– Ты недоволен, – заметила Елена. Подумав, она продолжила: – Ребят, конечно, жаль. Но нам нужно и о себе побеспокоиться. Живем-то один раз! К тому же ты сам слышал, эта взрослая убила мужчину. Топором! Ты понимаешь, Боря?! Вот мы бы ее взяли к себе, а вдруг у нее мозги перемкнет из-за пустякового замечания? И она нас ночью так же топором изрубит или дом сожжет?!

– Да-да, – меланхолично ответил Борис, выруливая со стоянки.

– Тем более разрешение на усыновление Антошки и Анечки уже у нас в кармане. Сегодня вечером у нас праздничный ужин!

Елена звонко рассмеялась, а Борис неожиданно остановился, вдавив педаль тормоза в пол.

– Ты чего? – удивилась жена.

Ни слова не говоря, он достал с заднего сиденья коробку с большим золотистым бантом. Вышел из машины, сунув ее в грязную, заплеванную урну.

– Ну и зря, – фыркнула Елена, когда «Инфинити» вновь тронулся с места. – Подарил бы кому-нибудь другому. Нашей Анечке, к примеру.

– Не хочу, – процедил Борис.

Елена продолжала о чем-то беспечно щебетать, а у него перед глазами, словно отчетливая картинка, прочно держался образ Саши, той самой девочки из семьи Титовых. Ее наивные и немного удивленные глаза, прозрачные и распахнутые, как драгоценные камни.

«А ты подаришь мне еще одного ослика? Тиму будет не так скучно».

Он стиснул зубы, чувствуя, как чья-то холодная рука безжалостно сжала его сердце.

Чуть позже один любопытный мальчишка наткнулся на странную коробку в урне и, оглядываясь по сторонам, вытащил ее. В ближайших кустах он, сгорая от нетерпения, вскрыл свою находку. Внутри оказался плюшевый ослик с забавной улыбающейся мордочкой. На мягких бархатистых ушах ослика были завязаны цветастые бантики.

«Подарю сестре», – решил мальчуган и вприпрыжку помчался домой.

* * *

Марина дремала, когда дверь снова отворилась.

Она вздрогнула, непроизвольно лязгнув наручниками.

– Добрый день, солнышко, – тепло улыбнулась Ольга, поцеловав девочку в лоб. – Как ты?

– Здравствуйте, тетя Оля. У меня все прекрасно, – осипшим со сна голосом произнесла Марина и, выдавив печальную улыбку, потрясла прикованной рукой. Развалившийся на стуле полицейский, осовело пялившийся в телефон, поднял голову и, тупо моргнув, вновь уткнулся в экран гаджета.

Лицо Ольги стало серьезным.

– Его… – Марина запнулась, словно боясь продолжить, затем, набравшись смелости, все же спросила:

– Его нашли? Этого… Сапога?

Ольга медленно покачала головой:

– К сожалению, пока нет. Но ты не беспокойся. Он ранен, деваться ему некуда. Рано или поздно его поймают.

Марина вздохнула. Некоторое время они молчали, думая каждый о своем, потом девочка снова заговорила, бряцнув массивными наручниками:

– Зачем это, тетя Оля? Я ведь не собираюсь никуда бежать. И бежать мне некуда… Я преступница?

В глазах Ольги мелькнула тень, и с ее губ сорвался глубокий вздох:

– Мариночка… Ты уже взрослая, тебе скоро пятнадцать. Тот негодяй, которого нашли в гаражах, умер. Я… хочу, чтобы ты знала… Я полностью на твоей стороне. Я бы сделала то же самое для защиты своей чести и своих родных. Но… Милая. Наши законы таковы, что, пока идет следствие, это считается убийством.

Марина безмолвно разглядывала потолок с отслаивающейся штукатуркой и блекло-желтыми разводами.