Я пошатнулся, и он удержал меня за руку.

Как сквозь густой туман, вся наша компания прошла к служебному автобусу, стоящему перед "Старой церковью". Хотя, думаю, что в тумане пребывал один только я…

По дороге в Париж Шарон несколько раз начинал мне что-то объяснять. И всякий раз бросал это дело. До меня ничего не доходило, это было видно и слепому.

Я смутно помню шоссе, огни, станции обслуживания. автомобильные фары, потом пустынные улицы Парижа, Сену, набережные и, наконец, Орфевр, 36.

Кажется, мне помогали выйти — во всяком случае, чьи-то уверенные руки поддерживали меня в вертикальном положении.

Лестницы, кабинет, отдаленные голоса…

И мой собственный голос, произносящий "хочу спать"… Я чувствую, как меня укладывают на диван, выключают свет, и я засыпаю…

Проснулся я сам по себе. В комнате было темным-темно, и мне пришлось ощупью отыскивать выключатель.

В этот момент какой-то полицейский в форме отворил дверь и, увидев меня на ногах, поспешно выбежал в коридор.

Я услышал его голос: "Он проснулся, господин комиссар!", затем приближающиеся шаги; в комнате вспыхнул свет.

Я предстал перед Шароном без ботинок, в носках, моргая, как сова, от слишком резкого света.

— Садитесь, Ноблар.

Я повиновался.

Взяв стул за спинку, он поставил его рядом с моим и уселся. Я заслонил ладонью глаза от яркой лампы. Он помолчал несколько секунд, чтобы дать мне привыкнуть к свету.

Я сам попросил его начать.

— Все в порядке. Слушаю вас, господин комиссар.

Шарон откашлялся.

— Прекрасно. Во-первых, вот что: оба ваших похитителя убиты. Жандармам пришлось пойти на эту крайность. Среди них и так одного серьезно ранили. Мы не могли рисковать остальными.

Он умолк на миг.

— Наши следователи пытаются сейчас установить их личности. Далее: вы оправданы во всем, что касается "Мести за полицию". Ваша подруга — Клара, кажется? — (я кивнул), — у которой мы побывали вчера вечером, чтобы сообщить о том, что вскрыты новые факты, освобождающие вас от всякой ответственности за это дело, дала нам адрес отеля, где вы остановились. Мы подоспели туда как раз в тот момент, когда какие-то два человека выводили вас на улицу. Мы не решились вмешаться, не зная, в каких вы с ними отношениях. И предпочли проследить за вами. Устроить вам ловушку, чтобы положить конец вашему бегству. Мы, конечно, догадались, что вы прогуливаетесь с этими господами не по собственной воле. И что они весьма опасны. Один из наших сотрудников подкрепил нашу уверенность, наведавшись в вашу комнату. На покрывале были следы крови, так он сообщил нам по рации.

Шарон глубоко вздохнул и сделал паузу, которой я воспользовался, чтобы попросить у него сигарету. Он тотчас отрядил за куревом полицейского, и тот вскоре вернулся с пачкой "Житан". Я их терпеть не могу, но сказать об этом постеснялся. А потому и закурил, стараясь унять дрожь в пальцах.

Шарон помолчал, потом продолжил:

— Итак, мы вмешались тогда, когда нам стало ясно, что запахло убийством…

— Вот именно, — прервал я его, — еще минута — и я был бы трупом!

— Несомненно. Ну а потом вы сбежали. Впрочем, это легко понять, ведь вы еще не знали, что оправданы.

— Да, и до сих пор не знаю почему.

— Сейчас дойдем и до этого.

Шарон встал и начал прохаживаться по комнате.

— Видите ли, Ноблар, в противоположность тому, что вы думали, я никогда не числил вас в членах "Мести за полицию". Сам даже не знаю почему. Я как-то слабо представлял вас в этой идиотской роли поборника справедливости. Но зато для меня было вполне очевидно, что вы знаете о деле больше, чем говорите. Вот почему я все время держал вас "под колпаком". Когда Бертье сообщил нам, что вы назначили ему встречу на улице Аксо, я, признаюсь, на миг усомнился в своей правоте. Слишком многое свидетельствовало против вас…

— Это не Бертье предупредил вас о встрече на улице Аксо, — прервал я.

— Как? — Шарон удивленно осекся. — А кто же тогда?

— Другой человек, — Патрик, забыл фамилию. Тот, которого назавтра нашли мертвым вместе с сообщницей на улице Сены.

— Вы имеете в виду ту пару террористов — жертв сведения счетов между враждующими группировками?

— Вот именно. Я вам потом объясню. Продолжайте. Поразмыслив с минуту, Шарон продолжил:

— Когда вы ухлопали Бертье…

— Это не я, а Патрик…

Шарон был, кажется, совсем сбит с толку. Я знаком показал ему, что скоро он все поймет.

Он несколько раз сглотнул. Я раздавил об пол окурок.

— Так… Ну, после… гм… смерти Бертье, скажем так, мне пришло в голову наведаться к нему на квартиру. Он был старым холостяком, так что мне ничего не мешало взломать его дверь. И вот тут-то меня ожидал большой сюрприз! Во-первых, я нашел странные документы — сведения о полиции, списки имен, характеристики на высших офицеров и на самых высокопоставленных лиц, адреса, номера телефонов… А главное, оружие… оружие, которое мы тут же отдали на исследование. — И Шарон умолк, предвкушая эффект от сказанного. — Так вот, среди прочего один револьвер привлек наше особое внимание. Это был "манюрен-357", который, судя по номеру, принадлежал полицейскому Маршану, убитому незадолго до того псевдодемонстрантами. Когда тело обнаружили, выяснилось, что револьвер погибшего похищен. Он мог находиться только у тех, кто совершил это злодеяние. Но мы не нашли его у убийц Маршана, после того как те, в свою очередь, были устранены. Этот револьвер неопровержимо свидетельствовал против Бертье. И данный факт в первую очередь ставил вас вне подозрений.

— Значит, за мной вины нет, и я свободен?

— Ну, нам еще предстоит выяснить массу вопросов… Например, смерть Брюна…

Но мне уже требовался отдых. У меня опять все помутилось в голове. Шарон,