— воскликнул он мысленно, — «Я не могу всего этого лишиться! Прости, Алекс, но я не могу отречься от единственной возможности остаться в живых. И почему я вообще извиняюсь перед тобой?! Ты просто потенциальный сосуд! Сосуд для моего сознания. Не больше! Всё равно, что бутылка для вина, которое попросту пропадёт без необходимой тары. Не хватало ещё привязаться к бутылке!»

Чародей так разгорячился из-за бури эмоций, обуявшей его, что приступ кашля не заставил долго себя ждать.

Мучительно содрогаясь, Чародей свалился на землю и свернулся калачиком, выкашлёвывая из лёгких кровь, а вместе с ней и жизнь.

— Учитель! — Алекс подскочил к наставнику и беспомощно склонился над ним, не зная, что делать.

Юноша лишь бережно положил руки на Чародея, и вдруг запел песню, всплывшую в его памяти откуда-то из глубокого детства:

Забудь про всё: печаль, тоску, Про страхи, про боли и темноту. Лишь песню мою ты послушай мой друг, И прогони из души злой недуг.

Чародей отвлёкся на песню Алекса, и приступ кашля стал постепенно отступать. А юноша, тем временем, продолжал:

Вспомни как чисто поёт соловей, И как журчит бегущий ручей. Вспомни как нежен солнечный свет, И как прекрасен закат и рассвет.

Кашель Чародея прекратился, но он по-прежнему лежал, не шевелясь, и слушал песню Алекса:

Почувствуй, как правит всем миром любовь, Как счастье стучится в окно вновь и вновь, Как ласково ветер шуршит по листве И как кошка крадётся домой в темноте…

— Это всё? — спросил Чародей, поняв, что Алекс закончил петь.

— Нет. Но дальше я не помню слов, — признался Юноша, сконфузившись, — если честно, я даже не помню, откуда знаю эту песню… Вам полегчало, учитель?

— Немного, спасибо, — ответил Чародей и поднялся.

— Как Вы себя чувствуете?

— Бывало и лучше, малыш, но в целом терпимо. Спасибо тебе.

Алекс вдруг стал очень серьёзным, поднялся и встал напротив Чародея. Юноша пристально посмотрел в глаза учителя и произнёс:

— Я клянусь, что, во что бы то ни стало, помогу Вам исцелиться, учитель.

— Конечно поможешь, Алекс, — Чародей положил руку ему на плечо, — не сомневаюсь.

Глава 25. Дочь некроманта

Сэцуко медленно ходила по шатру, разглядывая аппаратуру Некроманта на столе и слушая рассказ отца обо всём, что произошло.

— Когда вас с мамой не стало, — говорил он, — я очень долго горевал. Но потом решил, что горем делу не помочь и нужно что-то делать. Я быстро разбогател, впаривая богачам дешёвые лекарства под видом волшебных элексиров, и вскоре стал очень важным человеком в государстве. Но этого оказалось недостаточно, чтобы добиться справедливости, и я решил пойти по другому пути. Я собрал армию и нашёл способ, как воскрешать мёртвых, и подчинять их своей воле, а затем прибыл на этот остров, чтобы завладеть самой разрушительной силой и свергнуть с её помощью установившийся порядок вещей.

— Это не похоже на тебя, — заметила девушка, отвлёкшись от рассматривания пробирок и колб на столе, — я поражена, отец.

— Я сам поражён, — улыбнувшись, ответил Некромант, — но и рад, что все эти сложности не прошли даром.

Он встал, подошёл к дочери и заботливо погладил её по голове, затем прижал и поцеловал в макушку.

— Ты ведь помнишь, что я уже не маленькая девочка? — спросила Сэцуко в объятиях отца.

— Когда-нибудь ты поймёшь, что дети остаются детьми для своих родителей в любом возрасте.

— Это, конечно, очень мило, но, — сказала девушка, разомкнула объятия, а затем спросила, — воскрешение мёртвых? Серьёзно, отец?

— Ну… Если честно, это не совсем воскрешение. Видишь ли, однажды я забрёл в одну пещеру и там обнаружил колонию муравьёв. Они вели себя крайне необычно и имели крайне интересную синюю окраску. Мне стало интересно, и я проследил за ними.

— Ты стал настоящим исследователем, пока меня не было?

— Не перебивай пожалуйста. Так вот. Я проследил за муравьями и вычислил, что вся их колония жила с одной целью — обслуживание необычных синих грибов. Это показалось мне очень подозрительным, и я взял несколько муравьёв для изучения. Оказалось, что все они были заражены спорами грибов.

— Очень интересно, отец, — протянула Сэцуко, — я ведь должна была удивиться, да?

— Ещё и как! — воскликнул Некромант, не уловив иронию в голосе дочери, — Грибы полностью поработили разум насекомых, заставив их работать не ради муравейника и колонии, но ради размножения и развития этих самых грибов. Я начал изучать грибы и выяснил, что они разумны. Их корневая система была схожа с нервной системой человека. Каждый гриб был связан с другим общим сознанием в примитивной форме, как пчёлы в ульях. И, подобно пчёлам, у грибов был свой аналог королевы — красный гриб.

— Должно быть, ты много времени потратил на изучение всего этого.

— Ты даже не представляешь… В общем, мне удалось, после множества экспериментов, создать эссенцию из синих грибов, и с её помощью заставлять мёртвых заново… функционировать. Эссенция, попав в мёртвый организм, мгновенно заполняет его спорами и приводит в действие элементарные двигательные механизмы, со временем образуя новые ткани, взамен умерших.

— И что? Мёртвые восстают и служат тебе потом из благодарности?

— Не совсем так. Помнишь про красный гриб. Я выделил эссенцию из него и ввёл в свою кровь. Как и в случае с синей эссенцией, споры распространились по организму, но с другим эффектом. Если эссенция синего гриба не срабатывает на живом организме из-за иммунной системы, которая воспринимает её, как угрозу и нейтрализует, то красная эссенция вступает с организмом в симбиоз и даёт носителю