— Не надо, внучок! Это ж сколько дров понадобится? — запричитала Варвара

— Я все обдумаю. Не переживайте! — успокаивал мальчишка, что-то вымеряя, присматриваясь. Потом, уже вечером, позвал Александра. Что-то объяснял, доказывал, спорил. И уговорил. Увлек его своей идеей. Художник оставил на время картины. Помог Сережке утеплить, закрепить теплицу. Раньше ее с весны укрывали пленкой. На зиму — снимали. Теперь теплицу обшили горбылем. Прочный брус заменил прежние хлипкие рейки. Горбыль защитили рубероидом. А сверху вместо плетенки поставили рамы. Обили войлоком двери.

— Сереж! Ну к чему? Глянь, сколько у нас солений! На зиму — по горло! Зачем лишняя морока? — пыталась отговорить Варвара. Но напрасно… — Нынче уголь дорогой. Помидорами его не окупить! — пыталась бабка переубедить с другой стороны.

— А нам уголь не нужен, — отзывался Сергей.

— Чем же греть теплицу станешь? В ей по холодам все поморозится.

— Все будет в порядке, — отвечал мальчишка. Вскоре привез Александр из Дубровинки солярный котел. Небольшой, как раз для теплицы.

Экономичный, он за два часа прогревал теплицу на целые сутки.

Стешка и Варвара впервые в своей жизни собрали зимой помидоры с веток. Поставили на стол, радуясь.

— Сереж, давай подумаем, куда тебе пойти учиться? Голова у тебя светлая. Грех такой талант зарыть!

— Я вам надоел?

— Сержик! Ну как ты смеешь? Мне без тебя хуже всех! Я люблю тебя! Но нельзя вот гак тебя впрягать! Выучить хочу. Не для диплома! Для жизни! Чтоб больше знал и умел! Это в жизни пригодится! — убеждала Стешка.

— Хватит с меня образованных. Насмотрелся на них до тошноты. Только и выбражают своими дипломами, а в душе — дырка сквозная. Не хочу себе такого. Что у меня есть, то — мое! Не от образования это! Оно ничего не дает. Только время отнимет. Годы! — не соглашался Сергей.

— Не образование людей портит. Они такими уродились. С трещиной в душе. Тебе это не грозит. Образование знания даст. Не стоит от того отказываться. Чем дальше, тем совершенней техника. Тебе нельзя отставать. Я себе не прощу, если из-за нас свое терять станешь. Ведь ты — гений! — вселяла уверенность в мальчишку.

Тот вначале отнекивался. Потом стал прислушиваться, а вскоре и призадумался.

— Решайся, сынок!

И Сережка надумал. Александр привез ему учебники. И уже к весне парнишка хорошо подготовился. Сдал экстерном экзамены в школе, нет мало удивив преподавателей-скептиков. А вскоре поступил в технический колледж.

— Моя мать с отцом решили перебраться поближе ко мне. Будут жить в городе. Сережка с ними. Мать присмотрит за ним. И, когда ты скажешь, они смогут навестить нас. Мать и отец — люди интеллигентные. Но доступные, простые. Без комплексов, — говорил Стешке Александр.

— А почему они не захотели жить у моря? Я так мечтала побывать у них когда-нибудь! — призналась грустно.

— Трудно им стало. Я не рассказывал тебе об их проблемах. Старики измучились с перебоями электроэнергии, с отключением отопления и газа. Они замерзали зимой. А это ударило по здоровью. У матери стало плохо с бронхами. У отца — с сердцем. Вот и попросились. Я, конечно, обрадовался. Квартира все равно пустует. И Сережке с ними будет веселее! Как ты?

— Я бы хотела познакомиться с ними. Может, не понравлюсь. Но хоть буду знать, с кем живет наш мальчик. Я без него скучать стану. Привыкла, как к родному. Страшно отпускать. Но надо. Хорошо, если бы они привыкли друг к другу. А вдруг не склеятся отношения? — выдала свои опасения женщина.

— Не думаю. Мои старики — люди уживчивые и покладистые, — успокаивал Александр.

— Когда они переехать хотят?

— Продадут свое жилье, отправят багаж и сами следом. Думаю, за месяц управятся.

Варвара, узнав о переезде Сашкиных родителей, губы поджала:

— Ну, теперь крепись, дочка! От этой затеи добра не жди. Коль свекруха грамотная, тебя — деревенскую — с говном смешает. Разбивать будет! Как же! Ее сын-художник живет с простухой! И это при том, что нынче образованных одиноких баб больше, чем телок в стаде. Отошьет она его от тебя! Разведет! — настраивала Стешку заранее.

— Мам, загодя не мути воду!

— На кой черт они к нему едут? Чтоб самим на шею сесть и погонять. Не кумекаешь? Почему он с тобой раней об том не переговорил? Да чтоб одуматься не успела. Свалятся как снег на головы. И куда от них деваться? С одной свекрухой попробуй ужиться? А тут еще свекор — старый пердун! И зачем согласилась, дуреха? — упрекнула Варвара Стешку.

— Они отдельно жить будут! Не с нами!

— Эту дурь закинь. Не верь. И месяца не пройдет, как сманят его!

— Мам! Не могут же они одни жить! Саша —

их

сын! Не могу я запрещать их переезд! Это дико!

— Ну, гляди сама! — помрачнела мать. И стала замкнутой, неразговорчивой. Ночи напролет вздыхала на печке, сетуя втихомолку на непоседливость родителей зятя.

Она слышала, как Александр, вернувшись из Дубровинки, сказал Стешке, что старики уже отправили багаж и со дня на день приедут…

— Милый мой Сержик! Кто знает, как оно все склеится? Может, и впрямь мать права окажется. Уйдет от нас Саша… Ну кто мы ему? Так хоть ты нас не забывай. Не погнушайся! Так страшно мне отправлять тебя одного. Да надо. Одно успокаивает, твое сердце доброе. Оно не даст оступиться и ослепнуть твоей душе! — плакала Стешка, прижав к себе голову парнишки. Ей казалось, что никогда больше не увидит его.

— Не плачь, мам! Не переживай! Все будет хорошо. И я снова приеду. Я не смогу без вас. Ты мне веришь?

— Конечно! Тебе, как себе! — сунула в руку деньги. Пусть будут свои…

В дорогу заранее напекли пирогов, пирожков и ватрушек. Сметаны и творога, сыра и масла — впрок положили в сумки. Даже сало и яйца не забыли. Все пригодится. Ведь свое, домашнее…

Сережка, уходя, обнял обеих принцесс. Любку попросил следить за теплицей. И не хлопать сильно дверью холодильника. Ленке не велел грызть лед из морозильной камеры и не забывать подметать полы на кухне.

— Ты скоро приедешь? — спросили обе.

— К Новому году обязательно буду! — пообещал твердо. И, подойдя к Варваре, попросил тихо: — А к моему приезду испечешь пирогов с малиной?

— Непременно! Спеку! — поцеловала Серегу.

— А ты жди меня! Я очень буду стараться. Для тебя и для себя! Как просила. И береги себя! — чмокнул в щеку Стешку. Та еле сдерживалась, чтоб не разреветься.

— Вот и опять мы одни остались, — сказала Стешка, когда дочки и мать вернулись в дом.

— Теперь уж навсегда так! — подала голос от печки Варвара.

— А папка сказал, что бабушка из Евпатории тоже будет всех нас любить! Она такая же, как ты, только, наверно, не умеет вздыхать, как наши коровы в сарае! А вот ты можешь! — глянула Ленка на Варвару и добавила: — А та бабушка пироги умеет печь? Или только есть их будет?