На следующей неделе на кладбище появился сторож. Его вымолили, вытребовали, уговорили. Казалось, хоть теперь можно уснуть спокойно. Но не тут-то было. Исчез памятник с могилы уже на следующий день. А оглушенный сторож едва отдышался в больнице и тут же отказался сторожить кладбище.

Мужчины бригады взяли в сторожа двоих из бомжей. Но тех утром нашли пьяными до одури. А во вчерашней могиле, раскопанной до основания, покойник лежал без гроба. На земле.

Его родственники такой скандал подняли, что бомжи протрезвели:

— Чего? Без гроба? Видать, пробухал жмур свою домину. А сам домой похилял, к бабе?

— К какой бабе? Я его жена! Куда гроб дели,

негодяи? — орала женщина.

— Подумаешь, жена! Ты что? Единственная на свете? Да у него таких, до Москвы раком не переставить!

— Вы хоть понимаете? Мы о мертвом говорим!

— А почем знаешь, что о мертвом? Раз из гроба сиганул, живым был!

— Да вон он — в могиле! На земле лежит!

— И пусть себе лежит! Раз мертвый, зачем ему гроб? Уже все равно! Засыпем его, к едрене фене, и баста всему! Чего орать?

— Кому гроб пропили? — не выдержал бригадир и взял бомжей за грудки. Тряхнул изо всех сил гак, что остатки похмелья отовсюду брызнули.

— Говорите живо! Не то обоих вместе с тем покойником живьем урою! — пообещал Николай.

— А ты не грозись, не наезжай. Чего в пузырь бухтишь? Не забывай, нас много, вас мало! Мы вам душу на кулак намотаем, если станешь доставать…

И все же гроб вернули. Снова уложили в него покойного, забили крышку, закопали могилу. Положили на нее тяжеленную плиту. Прогнали бомжей. Привезли в сторожа старика с овчарками. На следующей неделе милиция прибыла. Собаки покусали человека. Официальное заявление поступило. С требованием о возмещении ущерба.

Мужичонка клялся, что на выходной решил прийти, чтоб навестить родственника. И только подошел к кладбищу, собаки набросились. Он звал на помощь. Но сторожа на месте не оказалось…

Пришлось оплатить лечение, порванную одежду.

Николай возвращался домой злой из-за всех неприятностей. А они пошли цепью. Одна за другой.

Уже через месяц занесло подвыпившего мужика на кладбище. Заблудился. И свалился в подготовленную могилу. Обе ноги сломал. До утра едва дожил. Орал не своим голосом. Сторож со страху дрожал, уверенный, что по недогляду врачей вместо мертвого живого человека закопали. А ни позвонить, ни позвать некого. Вокруг ни одной живой души. Сам побоялся средь ночи к могиле подойти.

Хорошо, что тот подвыпивший везучим человеком оказался. Не замерз насмерть. Дожил до утра. А бригаде — новая неприятность. Зачем заранее могилу выкопали, если кладбище не обнесено забором полностью?

Николай лишь иногда вспоминал, что нужно поинтересоваться сыном. Узнать, как он учится, как устроился, послать ему денег. Но не получалось.

Лишь на Новый год позвонил. И все у той же Наташки взял адрес Павла. Хотел написать письмо. Но вместо этого послал деньги. И три строчки на бланке перевода. Дал адрес Бориса Петровича. Вскоре получил уведомление, что деньги получены сыном. А вот ответа не было.

Через месяц послал еще. Попросил черкнуть. И снова ни слова в ответ.

Николай не обижался на Пашку. И, посылая деньги, уже не просил писать. Вскоре перестал указывать адрес. Понял, сын еще не простил его.

Прошли два года… Николай у Арпик решил узнать, пишет ли ей сын? И позвонил:

— Конечно, пишет! Спасибо, что помогаешь ему. Дал мне передышку. Кстати, у Павлика есть невеста! По окончании училища собираются пожениться.

— Вот так! А почему мне не написал?

— Я его пристыжу!

— Не надо! — запретил Николай, но через месяц получил короткое письмо. В нем Павел сказал, что уже был в море, на практике. Будущая работа нравится. И он с нетерпеньем ждет, когда получит распределенье на судно. Поблагодарил за деньги. Сказал, что теперь он подрабатывает в порту и в его, отцовской, поддержке уже не нуждается. О личной жизни, невесте — ни слова.

Письмо скорее походило на записку. Но как обрадовался этой весточке Николай. Он много раз перечитал письмо. И написал ответ. Но шли дни, недели, Павел молчал. Лишь через полгода скупое письмо. В нем настоятельная просьба — не присылать деньги.

— Сынок! Откладывай на будущее! Деньги никогда не бывают лишние. Не брезгуй! — попросил на бланке перевода.

После этого Павел не просил не помогать. Письма его стали подробнее. И в одном из них, уже через год, он написал, что уже женат…

Еще через полгода прислал фотографию. Николай подметил, что сын резко изменился. Возмужал, носит усы,

— У нас будет ребенок! — сообщил в следующем письме.

— Мы получили квартиру! — узнал вскоре.

— У нас сын!

И ни в одном письме ни разу не спросил Николая о нем самом. Он не сразу это заметил. Лишь потом. Но молчал.

Павел в письме старательно обходил обращение к Николаю и никогда не называл его папкой или отцом.

— Отвык! — думал человек.

— Негодяй! — говорил бригадир. — Даже имя сына не назвал! Не счел нужным! — добавлял Борис Петрович.

Николай на это не обратил внимания. Он сообщил в Сероглазку сестре и матери, что стал дедом. Для первого внука отправил громадную посылку. Уж чего только не вложил в нее! Костюмчики и шубку, разные игрушки, шоколад и конфеты, даже часы наручные купил для малыша, с браслетом. И спросил, как зовут его? Каким родился? На кого похож?

Вскоре получил ответ:

— Сына назвали Андреем! Он похож на мою мать! Ее копия! Спасибо за все, но с часами ты явно поспешил. У сына еще нет зубов. Он пока очень маленький. Думаю, когда вернусь из рейса, он уже начнет ходить. Я через неделю ухожу в море! Курс на восток! Будем возить лес в Японию и Китай. Это надолго. Не меньше чем на год. Писать оттуда не смогу. Жизнь на море совсем иная. Так что не обессудь.

Николай теперь опасался другого. Не отнимет ли у него сына море? Еще в заключении всякого наслышался. И переживал, не веря судьбе. Ведь все она отняла. Сначала работу и стабильность, потом свободу. А дальше — того хуже — любовь, жену и сына… Он жив! Но простит ли его?

«Если море сжалится, может, еще поладим меж собой?» — думал человек.

— Не глупи, Колька! Держись мужчиной! Не роняй своего достоинства перед сыном, — говорили мужики.

— Дурные вы все! Да что у всех есть дороже детей в этой жизни? Деньги? Они как вода! Сколько их ни имей, на тот свет не унесешь! Квартиры, машины, вещи — все это видимость благополучия и покоя. На самом деле, от них лишь головная боль и тревога. А вот дети… Они — все! Их не купишь, не продашь, не обменяешь на других. Уж какие есть! Каких вырастил, таких и получил! Это единое богатство и счастье каждого! — говорил художник Федор, недавно выдавший замуж свою дочь-перестарку. Теперь он ждал внука и был бесконечно счастлив.