В городе по месту учёбы ей выделили место в общежитии. С первого сентября начались занятия. На курсах она познакомилась с девушками из разных областей Узбекистана. По вечерам и выходным они гуляли по городу. По дорогам столицы всегда сновали машины, автобусы, трамваи. Повозки с лошадьми, арбы с ишаками передвигались по краю дороги. Гужевой и автомобильный транспорт по праву занимали свои места на дорогах. В Ташкенте девушки посмотрели древние памятники: мавзолеи, мечети, медресе, красивые старинные здания. Посетили аттракционы парка имени Тельмана, театр оперы и балета имени Алишера Навои. Люда, учившаяся с Айше на курсах, рассказала ей историю строительства этого театра. Его начали строить в 1939 году. Потом стройку из-за войны остановили и через пять лет продолжили. К строительству были привлечены японские военнопленные из Квантунской армии. Люда была приёмной дочерью офицера НКВД, занятого надзором за строительством театра. Его жена Зинаида, работала поваром на стройке. Каждый день она тайком давала некоторым особенно худеньким и измождённым японцам дополнительную порцию еды: жалела их.

– Они такие маленькие и щуплые, как голодные дети, – рассказывала она дочери.

Японцы звали её Зина-сан. Они любили и уважали маму Люды. Соединяя ладони перед своим лицом, кланялись ей, когда здоровались или благодарили. Не привыкшая к таким почестям, Зина смущалась и говорила им:

– Не надо, что я, барыня?

Театр оперы и балета построен по проекту московского архитектора, но само здание, интерьеры – дело искусных рук узбекских зодчих и ремесленников.

Девушки посмотрели балет и оперу. В больших, красных, бархатных креслах они каждый раз с замиранием сердца ожидали начала представления как волшебства. Огромная люстра, занимавшая почти половину потолка над партером, гасла постепенно. И пока она гасла, Айше любовалась узбекскими народными орнаментами, украшающими стены и потолок театра. Потом открывался тяжёлый занавес и начиналось волшебство ….

В жару приятно было посидеть в парке у фонтанов, в тени деревьев. В центральной части города зеленел сквер Революции, заложенный ещё в конце XIX века на месте бывшей Константиновской площади. Здесь под вековыми, неохватными и раскидистыми платанами на скамейках сидели пары, играли в шахматы пенсионеры, по аллеям прогуливались матери с детьми. По вечерам горожане приходили сюда отдохнуть. Играл духовой оркестр, стояли лотки с мороженым и фруктовыми соками.

Айше впервые побывала на восточном базаре Чор-су. Пёстрый и шумный, он уже с утра наполнялся тысячами голосов продавцов, покупателей и зазывал. Ещё в средние века этот базар появился здесь на Великом шёлковом пути. Повсюду виднелись ряды свежих и сушёных фруктов, овощей, бахчевых, приправ, орехов, сухофруктов, лепёшек. Лежали отрезы из шелка, хлопка, шерсти, платки, тюбетейки, национальные украшения. Манили к себе восточные сладости: нават, халва, шербет, нишолда. Яркими и сочными красками радовали глаз ковры, паласы, курпачи, национальные халаты – чапаны. Ждали детей самодельные игрушки – шарики на резинках, свистульки, тряпичные куклы, деревянные машинки, ружья и пистолеты. Предлагались молочные продукты: кумыс, айран, сут (молоко), сюзьма (кисломолочный продукт), катык (кефир), каймак. Напитки: шербет (сок), урюк-шарбати (напиток из сушёного урюка). Много зевак стояли у столиков с поделками восточных мастеров. Здесь можно было увидеть фигурки животных и людей из глины, чеканки, кинжалы, ножи, глиняная посуда и многое другое. Громкими криками зазывали на своё представление дарвоз – канатоходцы, циркачи, трюкачи. Слышались шутки масхарабозов – острословов, клоунов, шутников.

Под звуки карнаев (духовой музыкальный инструмент длиной до трёх метров) народ собирался на представление канатоходцев. По базару разливался запах свежих лепёшек, горячей самсы и шашлыка. Люди приходили сюда не только для того, чтобы что-нибудь купить, а просто поглазеть на товары, увидеться со знакомыми, входя в азарт, поторговаться с продавцом, даже если этот товар не нужен. После базара мужчины обычно шли в чайхану. И там, сидя на топчане, застеленном курпачами, скрестив ноги или полулёжа, облокотившись о болиш (цилиндрическая твёрдая подушка), за продолжительными чайными ритуалами и непринуждённой беседой они смаковали последние новости. Чайхана обычно располагается около арыка или речки. Рядом стоит древнее оросительное сооружение с ковшиками-черпалками – чигирь, вращаемый течением воды. Тень от чинар, навесов, опутанных виноградными лозами или вьюном, дарит прохладу. Нежное журчание воды мягко окутывает и успокаивает посетителя. Ласковый тёплый ветерок обдувает потные от горячего чая лица. Наступает умиротворение и спокойствие, отчего людей клонит к полуденному сну.

Атмосфера восточной сказки, изобилие базара захватывает человека целиком, завораживает настолько, что он становится одним из действующих лиц этого сказочного представления. У Айше рябило в глазах от яркой суеты торговой площади, отчего на время забывались трудности, испытания и лишения.

По городу вдоль тротуаров тянулись арыки с водой для полива деревьев. Во дворах находились маленькие водоёмы – хаузы. Город утопал в зелени вековых чинар, осин, каштанов, дубов. А по обеим сторонам дорог стройными рядами высились пирамидальные серебристые тополя. Ветки тополя украшены плотными листочками, имеющими белую бархатную обратную сторону листа и изумрудную глянцевую сторону, обращённую к солнцу. Весело и громко трепещут они на ветру, как будто хлопают в свои маленькие зелёные ладошки, приветствуя всех пешеходов и проезжающий транспорт. Блестящая сторона листьев, играя с ветром, ярко и переливчато сверкает на солнце и слепит глаза.

Рано утром во дворах молочницы разносили молоко. Они громко призывали людей купить их домашнюю молочную продукцию: «Кисло, присно молоко! Кому надо?» И им неважно, что они разбудят людей, так как повсеместно принято вставать рано, открывать ворота настежь и начинать уборку в домах и дворах, разжигать печи и тандыры. А днём с такими же громкими призывами с улицы доносился голос арбакеша (старьёвщика): «Шара-баррааа!» Он проезжал по улице на арбе, запряжённой ишаком. Старьёвщик собирал старые вещи и предлагал купить у него разные поделки: самодельные деревянные игрушки, глиняные свистульки, шарики на резинках, лянги, трещётки, вертушки на палочке, сакич (жвачка), курт и «петушки». Все эти детские радости продавались в обмен на пустые бутылки, которые старьёвщик сдавал в ближайшем приёмном пункте стеклотары. Дети сбегались с пустыми бутылками, со всех сторон обступая старьёвщика, выискивая глазами в его волшебном чемодане, оклеенном цветными картинками, желанную для них игрушку.

Уличная торговля с доставкой товаров ко двору привычная для жителей столицы и других городов Узбекистана. Под окнами то и дело раздаются громкие голоса, извещающие горожан о прибытии товара или предложении тех или иных услуг. Почти ежедневно на улицах появлялся керосинщик с большой железной бочкой керосина, установленной на телеге, запряжённой лошадью. Воронка для разлива керосина служила ему рупором, по которому он громко оповещал: «Ке-рро-син!», продавцы мётел и