вами!

— Пойми, ты нам только помешаешь.

— Когда я была вам нужна, вы не думали, помешаю я или нет, — проворчала Верка.

— Мы не развлекаться идем, — рассердилась Елена Борисовна. Даже щеки у нее покраснели. — Эта… встреча может оказаться смертельно опасной.

— Тогда вызывайте милицию! — Верку нелегко переспорить, если она вцепится. Как клещ.

— Поздно. Если мы сейчас побежим за милицией, они успеют все уничтожить. Это касается не только… — Елена будто не хотела говорить, но не удержалась: — Возможно, это касается твоей матери.

— Моей мамы?

— Я потом все объясню. И верь мне, Верочка, что тебе недолго придется нас ждать. Если мы не вернемся, беги в милицию.

— А мобильник оставите?

— У нас нет лишнего.

За разговорами они спустились с чердака и подошли к дверям.

— Не выходи, ни в коем случае не выходи!

— Сколько мне ждать?

— Двадцать минут. Можешь смотреть с чердака.

— И что я увижу?

Верка была обижена на Елену Борисовну.

— Сама не знаю.

— Моя мама жива?

— Боюсь, что нет. Забудь о том, что я сказала.

Елена приоткрыла дверь, огляделась и побежала туда, где стояла машина.

Верка осталась стоять в дверях. Если зайти за дом, то сквозь крапивные джунгли увидишь дверь в сарай.

«Забудь о том, что я сказала»… Почему надо забыть? Какое отношение та женщина с детенышем могут иметь к исчезновению мамы?

«Я должна сидеть и ждать. Я должна сидеть и ждать…» — Верка повторяла эти слова про себя, как заклинание.

И тут она спохватилась.

Оказалось, что она уже не стоит в дверях дома, а медленно идет к сараю.

Котяра увидел ее, кинулся навстречу и завопил, как будто хотел сказать: «Не смей!»

Верка понимала — ей туда нельзя! Ни в коем случае.

Но продолжала идти, будто лунатик, идущий во сне по краю крыши, протянув перед собой руки.

Она увидела две двери.

Два сарайчика, бок о бок.

В одном жила коза Катька и куры, в другом хранился всякий хлам.

Как коза сумела отворить дверь и вырваться из своего убежища, непонятно.

Но Катька подбежала к Верке и со всего размаха ударила ее лбом. Хорошо еще, что она почти безрогая. Но ударила она Верку больно.

— Ты что? — закричала Верка. — Офигела, что ли?

Она поднялась, потерла бок и еле успела увернуться от нового козьего нападения.

Тут уж Верке ничего не оставалось, как броситься ко второму сараю. Что поделаешь, если родные, домашние зверята озлились на нее, как на врага?

Верка потянула на себя дверь сарая, на минуту забыв, что внутри ждут страшные люди.

Свет проникал в сарай только сквозь маленькое, забранное решеткой окошко под крышей.

Пришлось зажмуриться, чтобы глаза привыкли к полумраку.

Котяра и Катька остались снаружи и заглядывали в широкую щель.

Верка прислушалась.

Было тихо.

Вернее, почти тихо. Потому что откуда-то снизу доносились слабые звуки.

Когда Верка открыла глаза, она увидела, что мусор убран и в полу открыт большой квадратный люк.

В глубине было светло, потому что там горела слабенькая электрическая лампочка. Оттуда тянуло затхлым холодом.

В этом не было ничего удивительного, потому что люк вел в подвал, глубокий, в рост взрослого человека, но тесный. Чтобы не ступать по грязи, в подвале был настелен полусгнивший деревянный пол, а сбоку стоял дощатый ларь, где хранили картошку. Вдоль одной из стен тянулись полки с банками. Когда баба Элла была покрепче и мама приезжала на дачу, в банках держали маринованные грибы, соленые огурцы и разное варенье. Теперь банок осталось всего три. Они обросли плесенью и паутиной. В темной массе невозможно угадать, чем же это было раньше.

Женщина с детенышем должны были спуститься в подвал.

А из подвала?

Верка на цыпочках подошла к люку, присела на корточки и заглянула внутрь.

Вот ларь с картошкой — еще осталось немного. Вот полки. Но что-то изменилось?

Изменилось.

Доски, которыми был покрыт пол, кто-то снял и сложил в сторону к кирпичной стенке.

А под ними обнаружилась лестница.

Как же так? Она сама столько лет прожила на даче, и баба Элла, и ее мать, и прабабушка, — и никто не знал, что под подвалом есть другой подвал.

Этого не может быть! Подземелья бывают в старинных замках или крепостях, но ведь невозможно, чтобы подземелье обнаружилось на обыкновенной подмосковной даче!

А теперь надо скорее выбираться отсюда и бежать в дом. Вот-вот появятся Елена Борисовна с Ванечкой, пускай они во всем разбираются.

Это было разумное решение.

И, конечно же, Верка ему не последовала.

И не потому, что не верила Елене с Ванечкой. В тот момент она об этом и не задумывалась.

Но слушаться их не хотелось.

Впрочем, не хотелось и лезть в черную дыру, из которой несло гнилой картошкой и плесенью. Она не решилась бы, если бы не слова Елены о маме.

Верка сделала два шага назад, наступила на лопату. Лопата подпрыгнула и чуть не ударила ее по голове.

Снизу донесся какой-то долгий тоскливый звук, словно медленно рвали материю.

«Почему она говорила о моей маме?»

Эта мысль сидела в Веркиной голове как гвоздь. Никуда от нее не деться.

«Я осторожно, — сказала себе Верка. — Я только загляну туда, а заходить не буду. Только загляну…»

Верка решительно шагнула к люку и, схватившись пальцами за край пола, ступила на скользкую перекладину лестницы. Затем, перебирая руками по перекладинам, она быстро сползла вниз.

Под ногами был пол.

Каменный пол.

Вы можете себе представить, что под подвалом покосившегося дачного сарая таится помещение с каменным полом?

К тому же в нем не очень темно.

Под потолком горит электрическая лампа, забранная решеткой, как шахтерский фонарь. Значит, после изобретения электричества здесь уже кто-то побывал.

Неужели баба Элла, которая живет на даче уже тысячу лет, ни разу сюда не забиралась? С ее-то умением всюду сунуть нос?

Кто же и когда выкопал эту яму?

В подвал вели два низких сводчатых хода. Один был темным и тихим. Во втором мелькал свет. Оттуда доносились невнятные звуки.

«Я не хочу туда идти, — про себя повторяла Верка. — Я боюсь, я сейчас убегу отсюда…»

А другой голос внутри ее спорил с первым: «Я загляну туда на минутку и только посмотрю, что они там делают… А почему бы не посмотреть? Это же мой подвал! Может, его мой дедушка выкопал. Он был пугачевцем или декабристом, и в его доме скрывались свободолюбивые разбойники».

Она себя успокаивала, потому что разбойники давно уже погибли на виселицах, а их место заняли совсем другие бандиты.