И вдруг все изменилось. Как будто женщину подменили.

Она заговорила сладким голосом, словно с родными людьми:

— Да вы заходите, заходите, не стесняйтесь. Это недоразумение, и мы его быстро рассеем. Пожалуйста, осмотрите мой дом. Конечно, это не мой дом, я его снимаю на лето. У меня слабые бронхи, мне врачи рекомендовали свежий воздух средней полосы… Заходите, смотрите все, что вам нужно, у меня нет секретов от медицины. Вы же исполняете свой долг… Проходите на второй этаж.

Верка услышала, как поскрипывают ступеньки.

— Пожалуйста, расскажите подробнее, что же происходит! Умоляю вас! У меня здесь нет детей, но должна признаться, что я — молодая мать. Моему ребеночку всего годик, даже меньше, восемь месяцев… Я его вывезла летом на свежий воздух, но он оказался младенцу вреден. Не удивляйтесь, именно так! Пришлось отвезти его в Москву, к моей мамочке. Вот смотрите… Колясочка осталась, но опустевшая! Это так печально!

— И вы остались здесь одна? — спросила Елена.

— Ах, одна, совсем одна, как перстик.

Что такое перстик, Верка не знала, но поняла, что женщина врет. Может, коляска и пустая, но вот детеныш, который взорвал морг, точно живет с ней на даче. Это факт!

— Вот видите! — сказал Ванечка с укоризной. — А вы нас пытались ввести в заблуждение. Есть же у вас ребенок!

— Но не здесь, и совсем маленький. Он еще не ходит, моя крошка, у него ножки слабенькие.

Женщина засмеялась, нежно и тихо.

Можно было подумать, что она — хороший человек и заботливая мать. Но Верка ей не верила. После всего, что уже случилось.

— Трудная у вас работа, — сказала женщина. — Вторгаться к мирным людям в дома приходится, обижать кого ни попадя… Да и сами, наверное, рискуете — заманят вас в дом, а живыми не выйдете. Ну я шучу, шучу, не беспокойтесь.

— А мы и не беспокоимся, — спокойно ответил Ванечка. — Мы постоянно остаемся на связи с Министерством здравоохранения. Там знают, где мы и когда должны вернуться.

— И что же вы будете делать дальше? — спросила женщина. — Ведь эта эпидемия, наверное, очень опасная. Как вы говорите, гондурасский что?

— Сальвадорский энцефалит, — сказал Ванечка. — Крайне опасное заболевание, в первую очередь поражающее детей.

— Но почему именно в нашем поселке? — удивилась женщина.

— А потому, — сказала Елена Борисовна, — что американский спутник зарегистрировал здесь типичную аномалию, вызываемую этим вирусом.

— Какой ужас! — воскликнула женщина. — А как он сюда попал?

— Его занесли, — ответила Елена.

— Нечаянно?

— Пока неизвестно, — сказал Ванечка. — Но в самом Сальвадоре уже половина детей больны, и еще неизвестно, останутся ли они живы.

— А что это за вирус? — заинтересовалась женщина.

— Совершенно необыкновенный! Его называют теласса грандиоза. В просторечье — «наездник».

— Ах, вы так туманно говорите, — отозвалась женщина. — Я уже ничего не понимаю. Идите, идите, ищите свою грандиозу.

— Спасибо, нам нужно спешить. Принято решение осмотреть все подвалы и укромные помещения в поселке. Вирус может таиться в подполе.

— И вы этим сейчас займетесь?

— Разумеется. У нас есть планы всех помещений, даже тех, о которых все забыли.

Слышно было, как они спускаются по лестнице.

— Зря вы только время тратите, — сказала женщина. — Никакого вируса вы не найдете. Да и не верю я вам.

— Почему же? — удивился Ванечка.

— Не вирус вам нужен. Вы что-то другое вынюхиваете. И не доктора вы, а лазутчики, может, даже грабители. Хорошо еще, что у меня грабить нечего. А когда вы начнете подвалы обыскивать?

— Вот сейчас дождемся подкрепления и примемся, — ответил Ванечка. — По всему поселку.

Хлопнула дверь. Скрипнула калитка.

Верка отложила доминошку.

Интересно, что же дальше будет? Она догадалась, что Ванечка специально упомянул о подвалах. Здесь таилась какая-то хитрость.

Надо будет спросить у Елены, что им в самом деле нужно.

Верка подошла к дверям, чтобы встретить докторов, но вдруг замерла.

Доминошка снова заговорила.

Такого не может быть! Ведь доктора ушли от той женщины!

Верка кинулась обратно в комнату.

Женский голос говорил:

— Я очень встревожена. Они что-то подозревают.

— Они всегда подозревают! — раздался в ответ другой голос. — Всех бы перестрелял!

Ой! Это его голос! Голос детеныша! Где он скрывался? Почему Ванечка его не нашел?

— Лучше вымойся, — сказала женщина. — Тебя первый же милиционер схватит. Весь в саже!

— Еще бы! — ответил детеныш. — Я жизнью рисковал. Вдруг они разожгли бы камин?

— Ради общего дела!

— Разве это дело?

— Мы обязаны остаться живыми! И ты это отлично знаешь. Остаться живыми и дать жизнь другим. Ведь существование тех, кто нам подобен, сейчас зависит только от нас с тобой.

— Не преувеличивай, матка.

— Забудь ты это грубое слово!

— Забыл, забыл! — засмеялся детеныш.

Хлопнула дверь. Слышно было, как полилась вода. Видно, детеныш пошел мыться. Смывать сажу…

Верка поняла: доктора оставили в доме той женщины «жучок», крохотный микрофончик. И теперь можно слышать, о чем они там разговаривают.

И это самое главное! Потому что теперь ясно, что детеныш скрывается в доме, и можно позвать милицию, чтобы его поймать. Маленький террорист!

Видно, последние слова Верка произнесла вслух, так как Елена Борисовна, которая вошла в комнату, спросила:

— Ты кого имеешь в виду?

— Он там! — воскликнула Верка. — Тот убийца, что морг взорвал, детеныш ее! Он там скрывается!

— Мы это подозревали, — сказал Ванечка. — А теперь знаем точно.

— Так что же вы стоите? Почему не вызываете милицию?

Доктора прошли в комнату. Елена села на диван, а Ванечка остался стоять у окна.

— Милицию мы всегда успеем вызвать, — сказала Елена.

— И милиция всегда успеет все испортить, — добавил Ванечка.

— Но они же бандиты!

— Я бы воздержался от подобного определения, — ответил Ванечка. — А подозрения нужно еще доказать.

— Все куда сложнее и даже… — Елена никак не могла подобрать нужное слово. Ванечка ей помог.

— Ужаснее и опаснее, чем ты, Вера, думаешь, — сказал он.

— И что же теперь делать? — спросила Верка.

— Немного подождем, — сказал Ванечка. — Мы забросили удочку. Теперь посмотрим, схватят ли они наживку.

— Какую наживку?

Ванечка ответил не сразу. Он будто сомневался, рассказывать ли Верке.

— Она уже не ребенок, — сказала Елена, догадавшись, о чем он думает. — И пережила столько, что имеет право все знать.

— Я не считаю ее ребенком и не хочу ничего скрывать, — ответил Ванечка. — Но знание — это опасность. Ты же понимаешь, с кем мы имеем дело. — Он поглядел на доминошку, лежавшую на столе, и сказал: — Пора бы им принять решение.

— Скажете вы мне наконец, что творится? — не выдержала Верка. — Может быть, вы вовсе и не доктора?

— Не бойся, — улыбнулась Елена Борисовна. — Мы доктора. Но, возможно, не совсем такие, как