На словах «никому не причинив вреда» глаза женщины расширились.

– Да, – ответила она.

– Ты отведешь нас к нему?

Женщина дважды моргнула. Облизала пересохшие губы.

– …Нам нравится Лемонфреш. – Она посмотрела на Иезекииля. На Крикета. На кибернетический глаз Ив и ее накопитель памяти. На ее лице явственно читалось отвращение. – Даже если Лемонфреш дружит с загрязненными, она все равно нравится нам. Мы не хотим, чтобы она уходила. Она важная.

Кэрер посмотрела на Сентинела, который, зарычав, покачал головой. Потом перевела взгляд на мертвых жуков, на окровавленный железный прут в руках бота-убийцы. На бесчисленных существ, копошившихся на потолке и скользящих за стенами. И затем кивнула.

– Это значит «да»? – спросила Лемон.

Женщина посмотрела на девушку. Моргнула своими странными черными глазами.

– Это «да».

Ив топала по коридору. Рука затекла от веса Кайзера, но радость от того, что они снова вместе, была сильнее. Сентинел шел, опираясь на Кэрер. Женщина морщилась при каждом шаге, словно ощущая всю его боль. Если Лемон была права, кракен и его экипаж прочувствовали смерть каждого из лейкоцитов, которых они прикончили. Им пришлось защищаться, но Ив все равно было не по себе. Даже если те существа пытались сожрать их…

Лемон шла рядом с Сентинелом, помогая Кэрер тащить его. Иезекииль, держа в руке железный прут, двигался впереди. Ив наблюдала за ним. Опустив голову и прищурившись, он крался, словно волк. Девушка вспомнила тепло его кожи на своей. То, как здорово ей было в его объятиях, где она чувствовала себя в безопасности. Чувствовала себя любимой.

Казалось, с тех пор прошли десятки лет.

Казалось, это все было только вчера.

Коридор стал шире, стук сердца громче. Ив увидела на стенах лейкоцитов – твари гнездились в желобках и бороздках, наблюдая за ними блестящими, черными, похожими на кремний глазами. Если что-то пойдет не так, значит, они с самого начала шли не в том направлении…

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Лем, – пробормотала она.

– Я тоже, – ответила ей подруга.

Кэрер вела их по пульсирующим проходам, под арками из живых костей. Наконец, они зашли в просторный и влажный отсек, такой же огромный, как арены Вар-Дома. Стены его были пронизаны ярко-зелеными венами. Из своих гнезд на них смотрели сотни лейкоцитов, уши закладывало от гулкого стука.

В самом центре отсека размещалось нечто, напоминающее корабль. Оно было красивым – черным, в форме огромной скрюченной каракатицы. Сверху его защищала прозрачная раковина моллюска. По бокам сверкали глаза, такие же большие, как у Ив. Ей вспомнились конструкции, которые «БиоМаас» присылали на бои Вар-Дома в Мегополисе: вооруженные громадные чудовища, которые бились на арене с машинами и логиками «Дедала» и «Гнозиса». Эти чудовища были такими же сильными, как любая роботехника. Но если во время боя их резали, вместо масла или охлаждающей жидкости из их ран сочилась кровь.

Кэрер прикоснулась к кораблю, и он завибрировал. Раковина открылась, и внутри оказалась камера, в которой спокойно могли разместиться человек двадцать.

– Это «Лайфбоут»[27], – сказала Кэрер. – Лемонфреш нужно сказать ей, куда она хочет отправиться, и «Лайфбоут» отвезет Лемонфреш туда, куда она хочет. Безопасно и быстро.

– Спасибо, Кэрер. – Девушка улыбнулась.

– Будь осторожна в мертвом мире. – Кэрер бросила взгляд на Ив. – Он загрязнен и полон боли. Но мы расскажем о Лемонфреш в Сити-Хайв. Она важная. Она нужная.

– Ла-а-адно.

Лемон быстро и неуклюже обняла женщину и забралась в «Лайфбоут». Иезекииль взял Кайзера и последовал за Лемон. Ив с Крикетом на плече последовала за ними.

– Простите нас, – глядя в странные глаза Кэрер, сказала она. – Мы не знали, какую сильную боль причиняем вам. Мы просто защищались.

Кэрер пристально посмотрела на Ив.

– Ты противоестественная. – Она показала рукой на кибернетические части Ив. – Ты нечистая. Ты и весь твой род. Вашей природе свойственно лишь уничтожать. Это все, что вы знаете.

– А что вы сделали бы с нами, не выберись мы из того желудка? – спросил Иезекииль.

– Верно, – поддакнул Крикет. – Тоже бы уничтожили, Моргалка.

– Все нормально, Крик. – Ив погладила маленького бота, чтобы успокоить. – Еще раз прошу прощения, Кэрер.

Женщина молча шагнула назад, и раковина закрылась. Лемон посмотрела на Ив, закатила глаза и прошептала:

– У нее явно не все дома.

Ив подняла руку к накопителю памяти. Вместо правого глаза у нее был оптический имплантат. «Нечистая». «Противоестественная». Еще парочка оскорблений вдобавок к «девианту» и «дефектной». Еще несколько человек, которые ненавидят ее. Есть ли такое место на земле, где ее примут такой, какая она есть? Есть ли вообще такое место, где она почувствует себя дома?

Девушка глянула в противоположный конец «Лайфбоут», где из темноты с нее не сводил глаз Иезекииль. Он смотрел на нее так, как будто она была настоящей. Никто никогда не смотрел так на нее и не будет смотреть. И он смотрел уже не с той щенячьей любовью новорожденного репликанта из белоснежной башни. Его чувства стали сильнее и глубже, их закалили мили пути, время, пыль и боль.

Ив отвела глаза и стала рассматривать корабль, в котором они находились. Стены были из того же темного пористого материала, что и стены внутри кракена. На них проступали такие же ярко-зеленые вены. На раковине были вырезаны странные знаки, через ее полупрозрачный корпус были видны очертания отсека снаружи и фигура Кэрер.

– Я всегда считала, что существа «БиоМаас» странные только снаружи, – пробормотала она.

– Мне это не нравится, – сказал Крикет. – Чем раньше мы сбежим с этой вечеринки, тем лучше.

– Но куда мы отправимся?

– Нам нужно отыскать мистера Си, верно? – Лемон по очереди смотрела то на Ив, то на маленького логика. – Его утащила та девушка-репликант, Фэйт. Значит, мы вернем его.

Ив почувствовала, как еще чуть-чуть, и ее вывернет наизнанку. Ей было страшно рассказывать правду Лемон. О том, откуда она. Обо всей лжи, которой ее кормил Сайлас. Как потом Лем будет смотреть на нее? Ей хватило уже того, что все считали ее девиантом. А как отреагирует Лемон, когда узнает, что ее лучшая подруга – совершенно незнакомый ей человек? Что даже имя у нее другое?

Ив обхватила руками раскалывающуюся голову. Так много всего произошло за последние пару дней! Она чувствовала себя ужасно усталой, грязной, хотелось есть. Им нужно было где-то затаиться. Где-то…

– Нам нужно отсидеться, – сказал Иезекииль, и Ив готова была расцеловать его. – Кайзеру необходим ремонт. У меня по-прежнему только одна рука. И вы уже давно не спали.