– Не называй меня маленьким!

Иезекииль поднял бровь, а Ив провела тыльной стороной ладони по горлу, показывая, что лучше не обсуждать размеры бота.

– Ты много знаешь про этих кракенов? – спросила она.

Иезекииль кивнул.

– Я какое-то время провел на территории «БиоМаас». Именно там я находился, когда увидел тебя в новостях.

– Да, жаль, что тут совсем нет электроники. – Ив снова потерла свой глаз, вспоминая Голиафа и Спартанца Братства, сгоревших по мановению ее руки. Девушка закусила губу. – Ты говорил, что внутри кракена живет человеческий экипаж, верно?

– Кракены – это что-то типа субмарин, – ответил Иезекииль. – Внутри них целая система туннелей. Там и живет команда.

– Ладно, тогда все просто, – сказала Ив. – Крикет не нуждается в кислороде. Стены сделаны из плоти. Так что мы разрежем одну и отправим его искать эти туннели.

– Не думаю, что кракену это понравится, – предостерег ее Иезекииль.

– Ну, а мне не нравится быть съеденной заживо. Так что все по-честному.

– Начнешь вскрывать его желудок, и он активирует лейкоциты.

– А это еще что такое?

– Механизмы самозащиты. Этот корабль – живой механизм. У него такое же, как у тебя тело. И у него есть свои способы разбираться с непрошеными гостями.

– Ладно, Контуженый, у тебя есть идеи получше?

– Ну, я… – Иезекииль моргнул. – …Погоди, ты по-прежнему так меня называешь?

– Время идет, Культяпка, – вмешался Крикет. – Мы не знаем, где находится Лемон и в каком она состоянии. Может, она ранена. Может, она в беде. Кое-кому еще не плевать на Три закона, и нам нужно спасти человека. – Бот взобрался по ноге Ив, уселся ей на плечо и крепко вцепился в свою хозяйку. – Я с тобой, Иви.

Ив вытащила из мусора Экскалибур, прицепила его за спину и шагнула в слизь. Голова по-прежнему кружилась. Она чувствовала, как девчонка, которой она когда-то была, та избалованная маленькая принцесса, сморщилась от отвращения. Она держалась на ногах исключительно благодаря мысли о том, что Лемон и Кайзер могли сейчас находиться в Беде с большой буквы Б. Ив вошла в слизь еще глубже, сначала по пояс, а потом по шею. Жижа пахла сахаром, солью и гнилью. Она была теплой и вязкой, просачивалась сквозь одежду, заливалась в ботинки. Ив вдруг согласилась с Аной в своей голове.

– Какая га-а-а-а-а-адость, – пробурчала она.

– Это был твой план, – прокричал репликант с берега.

– Спасибо за помощь.

– Ради разнообразия я лучше посмотрю, как справляется человек, – парировал он.

– Туше, – пробормотала Ив.

Когда они почти достигли своей цели, девушка снова почувствовала под ногой дно – видимо, под слизью оно было вогнутым. Обнаружив опору, она стала продвигаться сквозь жижу к блестящей стене, прикрыв рот и нос промокшим шейным платком. Ив держала Крикета на расстоянии вытянутой руки, голова продолжала кружиться. Но нужно было сдерживать эту бурю хотя бы до тех пор, пока они не выберутся отсюда к чертовой матери.

– Ладно, Крик, начинай.

– Ты у нас босс.

Крикет снова активировал горелку, из его пальца выскочило десятисантиметровое пламя. Оно было высокооктановым и освещало границы отсека странным синим пламенем. Бот поднес палец к стене, и солоновато-гнилостная вонь сменилась запахом паленой плоти. Весь отсек тут же содрогнулся, раздался низкий стон.

– Э-э-э… можно вопрос? – сказал Крикет. – Что это было?

– Просто продолжай.

Маленький бот послушно продолжил медленно прожигать плотную волокнистую стену. От зловония у Ив защипало глаза, а стон становился все громче. Весь отсек резко задрожал, так сильно, что она чуть не упала.

– Говорю вам, вы только разозлите его! – прокричал Иезекииль.

– Меньше всего мне не хочется соглашаться с Культяпкой, Иви, но…

Потолок распахнулся, и из него высыпались штук шесть сферических объектов размером с тракторные шины. Вращаясь в воздухе, они отскакивали от обломков хлама и шлепались в слизь. Один из них приземлился на остров, прокатился немного и резко остановился. Он был мокрым, блестящим, облаченным в хитиновый панцирь.

С чавканьем и хрустом сфера раскрылась, превратившись в монстра, словно сбежавшего из старого ужастика двадцатого века. Через прозрачный бесцветный панцирь просматривались перекрученные внутренности. Из остроконечной звероподобной головы с острыми, словно бритва, жвалами смотрели несколько пар глаз. Из тела торчали несколько пар ног, и по скромному мнению Ив, у этого чудовища было как-то слишком много клешней.

Желудок кракена снова начал вибрировать, и слизь покрылась рябью. Из жижи вынырнули еще пять чудовищ и начали двигаться.

Прямо на Ив.

– Эй! – крикнула она. – Похоже, это те самые лейкоциты, о которых ты говорил?

– Думаешь? – откликнулся Иезекииль.

Ив в замешательстве таращилась на приближающуюся волну из жвал и многочисленных клешней.

– Ладно-ладно, – вздохнула она. – Признаю, мы действительно разозлили его.

Комната затряслась, как лодка, попавшая в шторм, пол задрожал с такой силой, как будто все вокруг вот-вот развалится. Раздался влажный щелчок, и под шипение выходящего воздуха путы на руках и ногах Лемон вдруг ослабли.

Это застигло ее врасплох, и ей едва хватило ума попытаться выпутаться. Смола почти сразу же снова сжалась вокруг нее, но Лемон успела-таки вытащить правую руку. Комната зарокотала – в воздухе загудели странные, какофонические ноты. Такое ощущение, что кораблю… было больно?

Не отвлекайся, Лем.

Все вопросы могли подождать до завтра. Сейчас же, освободив одну руку, ей нужно было освободить и другие части своего тела. Дотянувшись до пряжки ремня, Лемон вытащила семисантиметровый нож, которым распарывала карманы, когда еще жила в Бэрроузе. Дернув плечом в знак извинения перед кораблем, она начала резать путы на левой руке.

Комната заходила ходуном, а стон стал громче. Из разрезов, оставленных ножом Лемон, сочилась ярко-зеленая жидкость – та же самая, что текла по венам в стенах.

Лемон постепенно осознавала, что ее путы, плита, на которой она лежала, – все вокруг – было частью этого корабля. Он жил, дышал и истекал кровью. Она даже ощутила легкий укол вины за то, что причиняла боль существу, спасшему ей жизнь. Но Ив и Крик могли быть в беде. Они могли быть ранены. Так что заставить кого-то немного пострадать казалось небольшой ценой за то, чтобы вернуть их.

Ее рука уже была скользкой от флуоресцентной зеленой жидкости, но Лемон все-таки удалось освободить и левую руку. Через несколько минут девушка освободила ноги. Когда она уже наполовину разрезала путы, стягивающие Кайзера, стена, задрожав, открылась, и в комнату быстро вошла женщина средних лет. Как и Сэлвидж, она была без волос, с голыми ногами и облаченная в черную резину. В руках у нее был кувшин с водой и миска с какой-то кашей, оба сосуда были изготовлены из неизвестного материала, напоминавшего черную кость.