сопланетника.

– Смотри!

– Что на этот ра… – Петрович прервался на полуслове. Перед ними, среди безжизненной пустыни, образовался огромный город.

– Добро пожаловать в Джи-Тау! – учтиво улыбаясь, сказал Ивраоскарь. – Уверяю, вам здесь понравится!

Джи-Тау был гораздо привычнее для земных глаз. Фантастический, футуристический, но всё-таки город. В основном он был отстроен из белого камня, того, что они видели в пустыне. Обработан этот камень был сложно и идеально, он блестел и имел замысловатые геометрические очертания. Некоторые постройки были монолитными, из гигантских валунов, выделанных так, что казалось, будто это глянцевый пластик.

Всюду белый цвет разбавлялся зеленью. Любая, даже самая причудливая постройка, была усеяна деревьями, кустарниками и тем, чему на земле ещё не придумано название – растениями таких форм, что отнести их к какому-либо классу было проблематично. Одни извивались пламенем, не имея явных очертаний, другие были настолько густыми, что походили на огромные зелёные камни, покрытые мхом. Всё это, конечно, достойно длительного созерцания и восхищения, но почти мгновенно внимание гостей этого города привлёк один объект, разительно выделяющийся на фоне прочих.

Как бы это не звучало абсурдно, но на высоте около двухсот метров, в воздухе, без каких-либо опор, висело громадное дерево, причем перевёрнутое корнями вверх. На корнях расположился достаточно громоздкий пласт почвы, на котором были сооружены тонкие и высокие башенки из белого камня. В центре среди маленьких башен, стояла башня побольше, вероятно имевшая статус главенствующей. На верхушках башен наблюдались скопления, похожие на грозовые облака, внутри которых что-то хаотично двигалось.

Всюду между башнями, словно паутина, сверкали яркие голубые нити, уходящие к земле. Лишь приблизившись, путники догадались, что нити – это тропинки наверх, спиралью уходящие к башням.

– Потрясающе. А можно нам туда подняться? – спросил Петрович у Ивраоскаря.

– Мы туда и идём! Там трудится восемьсот двадцать третий Великий Правитель. Старейшее, мудрейшее, справедливейшее творение Одинокого Создателя. Он ждёт нас.

– Творение кого? – переспросил Фёдор и тут же ощутил на себе осуждающий взгляд Петровича.

– Одинокого Создателя, – повторил лингвист.

Фёдор бросил взор на Петровича и решил не увлекаться с расспросами, тем самым только раззадорив Ивраоскаря:

– Когда вы не говорите того, что у вас в голове, а из вежливости храните молчание, я всё равно всё слышу. Причём ваше молчание понятнее и красноречивее фраз, произносимых вами. Поэтому поясню для вас. Одинокий Создатель – единственная, на данный момент, рабочая теория сотворения мира. Её суть, вкратце такова: однажды совершенному существу, которого мы именуем Создатель, стало так одиноко, что он решил обеспечить себе собеседника. Столь же совершенного, но абсолютно иного, а иначе неинтересно с ним будет беседовать. Для этого он придумал различных живых существ и разбросал по вселенной, чтобы они изолированно друг от друга развивались и совершенствовались.

– А кто создал Одинокого Создателя? – не унимался Фёдор.

– Не знаю. Может быть, Одинокий Создатель Одиноких Создателей, – с улыбкой ответил Ивраоскарь. – Я не специалист в этом вопросе. Если останется минутка, спросите Великого Правителя об этом.

– Минутка? У нас будет мало времени? – вмешался в разговор Тарас Петрович.

– Ну конечно! Ведь к Великому Правителю все хотят попасть!

Так, за беседой, все четверо двигались в направлении левитирующих башен, молчал только Георгий, то есть тот, кто раньше был Георгием. Он до сих пор не смог произнести ни звука, хотя иногда, земляне замечали, что Ивраоскарь будто ведёт с ним немой разговор. Это замечалось по повороту корпуса, по непроизвольному взгляду на собеседника. Хотя мимикой они себя не выдавали, то ли скрывая своё общение, то ли по привычке, за ненадобностью. Быть может, именно из-за этого все эмоции Ивраоскаря в разговоре с Петровичем и Фёдором казались гипертрофированными и театральными.

***

– Что здесь произошло? – завопил Николай, придя в себя.

– Это я тебя хотел спросить. Какого чёрта ты попёрся с Вениамином?

– За научными открытиями!

– И как? Много пооткрывал? – грубо ответил Михей, продолжая тащить своего товарища по коридорам.

– Как ты тут оказался?

– Мне помог тот, кому Вениамин предпочёл не доверять, и с кем рекомендовал мне не связываться. В итоге сам он непонятно где, а мне приходится вас вытаскивать.

– Спасибо! – едва сдерживая слёзы, проговорил Николай. Он совсем расклеился. Его физическое и моральное состояние было на нуле. – Что теперь с ними будет?

– Не знаю.

– Ты уверен, что мы не заблудились?

Михей остановился, тревога на его лице стала сменяться нервозностью. Он отпустил Николая, так, что тот чуть было не рухнул.

– Слушай, я здесь уже давно ни в чём не уверен, я просто пытаюсь нас вытащить, будь добр, заткни чем-нибудь этот фонтан вопросов, а освободившуюся энергию направь в свои ватные ноги. Хорошо? Пошли, поговорим в лагере.

Физик после этих слов старался изо всех сил. Ноги подкашивались, голова гудела, но он не остановился больше не на секунду и всю оставшуюся дорогу молчал. И даже смог воздержаться от вопросов, когда они стали взбираться вверх по отросткам корней в совершенно другом месте. Не там, где совершался спуск.

Яркий свет ударил по глазам. Финишная прямая. Оказалось, что в обессиленном организме и без того неспортивного человека всегда остаётся запас на последний рывок. Николай инстинктивно лез на свет, не думая больше ни о чём. Через мгновение он ощутил достаточно продолжительное падение и болезненное приземление на землю. Николай утопил лицо в траве. Когда-то пугающий лес сейчас казался миролюбивым и таким безопасным!

Отдышавшись, он поднял голову, чтобы осмотреться. Михей, его спаситель, так вовремя подоспевший, вылезал из расщелины красивого дерева с белыми цветами. Из дерева, которого он видел впервые, из дерева, в которое когда-то побоялся лезть капитан вместе с чокнутым стариком.

У Николая совсем не было сил возвращаться в лагерь. Да и до наступления темноты они едва ли успели бы. Михей быстро разбил небольшой лагерь и приготовил пюре из «светящихся» плодов.

– Ешь как следует. Тебе надо восстановить силы, – сказал капитан, заботливо протягивая миску.

– Спасибо. Теперь-то можно задавать вопросы? – осторожно спросил биофизик.

– Теперь можно. И извини меня за грубость в тоннелях. В критических моментах я привык всегда вести себя твёрдо.

– Ничего. Я всё понимаю. Так как ты попал в тоннель?

– Случайно.

Михей рассказал Николаю об Анне, о разговоре в кабинете начальника станции и о необычной просьбе местных обитателей, удовлетворение которой категорично бойкотировал Вениамин.

– Мы, как всегда, вели уютную беседу, и вдруг, светлячки в камине вспыхнули, Анна на мгновение замолчала, а потом рассказала, что вы в беде,