он явно услышал знакомый голос:

– Очнись! Надо убираться отсюда!

Едва живой физик никак не мог понять, кто его нашёл. Вениамин? Глеб или Макар? Как они его отыскали среди тысячи тоннелей?

– Да приди ты уже в себя!

Получив несколько увесистых ударов по щекам, Николай открыл глаза, всё вокруг плыло и было мутным. Чей-то силуэт начал тащить его за руку, пытаясь поставить на ноги. Однако после такого забега конечности отказывались работать.

– Подожди, ноги, ноги! – простонал Николай, в то время как чьи-то сильные руки, продолжали тащить его.

– Тебе придётся встать. Иначе нам не выбраться.

Николай сделал над собой усилие, поставил одну ногу на колено, а затем, почувствовав очередной рывок за руку, встал. Голова шла кругом, ноги были ватными и едва держали его тело. Но всё это отошло на второй план, когда он увидел, кто его поднял. Перед ним с очень тревожным лицом стоял Михей, которого вообще не было с ними, который не видел ни водопада, ни «царь-дерева».

«Как он тут оказался?» – подумал про себя Николай и поплёлся за капитаном. И тут же поправил собственную мысль: «Как здорово, что он тут оказался!».

Глава 12. «Неожиданная встреча»

Тарас Петрович и Фёдор проснулись с невероятным ощущением лёгкости и бодрости. То ли их взбодрило чувство безопасности, то ли на планете Вуртру невероятно удобные кровати, а возможно, то сказывался адреналин, и в действительности земным организмам сейчас не по себе. Но размышления по этому поводу были отложены на неопределённый срок, есть хотелось дико. Из-за стресса раньше не чувствовался голод, и только сейчас пришло осознание, что последний раз они ели, сидя на дне огромной ямы, до краёв наполненной мраком.

Ивраоскарь был тут как тут. Он знал, что его гости голодны, ещё до того, как Петрович и Фёдор проснулись. Он катил перед собой тележку с мисками и свёртками различных форм, наполненными пастами, желе и прочими пюрированными массами разных цветов.

– Я не знаю, что вы предпочитаете, но всё, здесь представленное, для вас безопасно, – улыбаясь сказал он.

– Спасибо тебе, милый человек, у меня от голода желудок в трубочку свернулся! – с благодарностью ответил Фёдор и стал с интересом обнюхивать миски. Тарас Петрович подошёл к Ивраоскарю и вполголоса напомнил:

– А как там наш товарищ? Пришёл в себя?

– Товарищ? Да. Пришёл. Только я не уверен, что он ваш товарищ. Поешьте, наберитесь сил, я приду через полчаса, и мы всё обсудим, – не дав шанса Петровичу продолжить задавать вопросы, лингвист быстро развернулся и вышел.

«Да уж, аппетита не прибавил», – подумал про себя Петрович и присоединился к Фёдору, который уже вовсю дегустировал инопланетные яства.

– Петрович, подумать только. Если бы мне год назад сказали, что я попробую еду двух других планет, я бы со смеху бы помер! – сказал атлет, отправляя в рот палец с каким-то кремом бежевого цвета. – Здорово! Похоже на кабачковую икру!

Петрович сначала был задумчив и беспокоен из-за слов Ивраоскаря, неохотно дегустируя шедевры инопланетной кухни по рекомендациям Фёдора. Но затем интерес его все-таки захватил:

– А попробуй вот это! Как паштет!

– Я уже пробовал. А это что? Хлеб? Эх, мы всё это можем намазать на инопланетный хлеб! – восторженно кричал Фёдор.

– Счастливый ты человек! Тебе лишь бы было, что на хлеб намазать! – посмеялся старик, и они продолжили завтрак из разноцветных паст и хлеба, испечённого жителями планеты Вуртру.

На полчаса они забыли обо всех проблемах и наслаждались удивительной возможностью позавтракать на неизвестной планете. Не переставая жевать и восхищаться невероятными вкусами, они обсуждали всё то, что узнали за вчерашний день, проведённый с Ивраоскарем, словно на экскурсии.

Для человека с Земли могло показаться, что жизнь здесь – сущий ад. Почти вся планета непригодна для существования. Она давным-давно превратилась в безжизненную пустыню, везде, кроме трёх больших городов.

Жители Джи-Малабао, города, куда землян забросило лихо, строили новые или восстанавливали разрушенные планеты, звёзды и иногда целые галактики. Только вот слово «строительство» здесь неприменимо ни для одного землянина. Эти самые «строители» понятия не имеют, где и что они строят. Их работа заключалась лишь в том, чтобы предоставлять свой мозг в аренду роботизированным системам. Те, в свою очередь, с помощью человеческого мозга получали неограниченные возможности, они создавали сложнейшие проекты за доли секунды, формировали целые галактики за несколько дней, и всё это за тысячи, миллионы световых лет вдалеке от «арендованного» мозга. Как такое было возможно, не понимал ни Петрович, ни, тем более, Фёдор, да и сам Ивраоскарь, наверняка не смог бы это объяснить.

Но «аренда мозга» – не единственная странность жизни местных людей. Они практически отказались от естественных благ. Всё доставлялось искусственно. Если человек болел, то садился в специальное кресло, компьютер делал ему точнейшую диагностику, после чего обвивал пациента сотней проводов и вводил лекарство куда надо и сколько надо.

Те пасты и хлеб, что уминали Петрович с Фёдором, были огромной привилегией, оказанной гостям. Ведь сами жители получали все питательные вещества в том же аппарате, по тем же трубкам, не отрываясь от «работы».

То же было и с развлечениями, хочешь выпить и потанцевать? Зачем куда-то ходить? Сел в кресло, тебе ввели соответствующие препараты, вызывающие чувство эйфории, радости, а затем приятной усталости, и потребность удовлетворена.

Абсолютно всё, что требовалось человеку, он получал, садясь во всезнающее и всё умеющее кресло. Тарас Петрович и Фёдор единогласно восприняли такую жизнь, как жизнь белки, бесконечно крутящей колесо, и при этом сияющей от счастья.

Они не выходили наружу, не создавали семей, не посещали футбольные матчи, не пили свежесваренный кофе с хрустящим сэндвичем. Все эмоции, которые дарят землянам любимые занятия, здесь вызываются набором химических веществ.

– Сюрреализм какой-то. Абсурд! Зачем так жить? Почему они на это соглашаются? Это не жизнь, а клетка! – вопрошал Фёдор и сразу получил едкий ответ старика:

– А думаешь, у них есть выбор? Или считаешь, что в твоей жизни есть место свободе? И с чего ты вообще решил, что они несчастны? Им вкололи эндорфина, и они довольны. А ты сидишь тут и переживаешь, что будет завтра.

– Ой, не знаю, Петрович, я лучше здесь буду бояться, чем там.

– Это тебе с этой стороны так видится. Ты ж не смотрел изнутри, может, оттуда всё выглядит иначе. И они удивляются нам, людям, которые свой мозг используют сами. Делая ошибки, прилагая при этом немалые усилия.

– Как знать. Но проверять, пожалуй, не стал бы, – подытожил Фёдор.