Поскольку я так и не продвинулся в своем расследовании, мне пришло в голову пойти другим путем. Какова, в сущности, была главная причина наших мытарств? По плану предстояло сломать старый спортзал – вот какая угроза витала над нами. Это само по себе вписывалось в рамки крупномасштабных работ по благоустройству территории лицея, включая строительство нового стеклянного учебного корпуса, сверхсовременного спортивного комплекса с бассейном олимпийского класса и закладку ландшафтного парка.

Этот глобальный проект и впрямь стал притчей во языцех – о нем говорили вот уже добрых четверть века, однако же его так и не запустили, поскольку лицею все никак не удавалось собрать необходимую сумму, а она была огромна. Насколько мне было известно, способ финансирования менялся на протяжении десятилетий. Напрочь лишенный возможности зарабатывать деньги самостоятельно, лицей Сент-Экзюпери со временем превратился в учреждение смешанного типа, которое постепенно вернулось в систему национального образования и стало получать субсидии из регионального бюджета. Но в последние годы в Сент-Экзе царили бунтарские настроения. В конце концов они сформировались в необоримую волю к освобождению, выразителем которой стали те, кто вознамерился избавить лицей от бюрократии. С избранием президента Олланда процесс пошел быстрее. Противостояние с администрацией завершилось своего рода расколом. Лицей возвратил себе историческую автономию, но лишился государственного финансирования. Расходы на образование увеличились, но, по моим подсчетам, они представляли собой всего лишь каплю в море денег, необходимых для финансирования предстоящих строительных работ. Чтобы запустить такой проект, учреждению требовались значительные частные вложения. Я вспомнил речь директрисы на церемонии закладки первого камня. Она благодарила «щедрых спонсоров», которые помогли запустить «самый дерзновенный строительный проект из всех, что осуществлялись в нашем учебном заведении», однако перечислить их по именам она не решилась. В этом направлении и надо было копать.

В интернете я ничего не откопал, по крайней мере ничего вразумительного. История финансирования этих работ была окутана непроницаемым покровом тайны. Чтобы продвинуться в расследовании, у меня не было другого выхода, кроме как снова обратиться за помощью к Стефану Пьянелли. Я написал ему эсэмэску, изложив все, что мне удалось обнаружить. А для вящей убедительности отправил ему фотографии с образцами почерков. Ксерокопии заметок, сделанных рукой Алексиса Клемана на моих философских сочинениях, а также писем и посвящения, адресованных Винке.

Он перезвонил мне через секунду. Я ответил с некоторой опаской. Пьянелли был превосходным спарринг-партнером, он обладал бойким умом и сообразительностью, так что в моем положении действовать предстояло тонко. Надо было слить ему информацию так, чтобы в один прекрасный день она не обернулась против меня, Максима или Фанни.

3

– Черт, с ума сойти! – выпалил Пьянелли с ярко выраженным марсельским акцентом. – Как же такое могли упустить?

Журналисту приходилось чуть ли не кричать, чтобы заглушить рев толпы на трибунах кольцевой автогонки в Монако.

– Это подтверждают свидетельства и слухи, – заметил я. – Твой приятель Анжевен оказался прав: народ дурачили с самого начала.

Потом я вспомнил про отредактированную фотографию Даланегра и второго типа на ней.

– Погоди-ка, ты хочешь сказать, что того малого тоже зовут Алексис?

– А ты сообразительный.

За этим последовала долгая пауза – Пьянелли, похоже, не на шутку призадумался. Мне казалось, что я слышу, как шевелятся его мозги, переваривая мои слова. Ему понадобилась целая минута, чтобы переварить, что мне удалось раскопать.

– Значит, в Сент-Экзе учился еще один Алексис, – заключил он. – Грек. Над ним еще все издевались – дразнили Растапопулосом, помнишь?

– Алексис Антонопулос.

– Точно!

– Мне это тоже пришло в голову, – сказал я, – но меня бы удивило, если б это был тот самый тип, который нам нужен.

– А почему нет?

– Он был лопух. Не думаю, чтобы такой приглянулся Винке.

– Мало ли что! Богатенький малый, симпатяга, и потом, разве восемнадцатилетние девчонки непременно водили дружбу только с умниками?.. Или не помнишь, как мы ему завидовали?

Я сменил тему:

– Так ты в курсе, кто финансировал строительные работы в лицее?

Фоновый шум в трубке разом стих, будто Пьянелли укрылся в каком-нибудь тихом закутке.

– Вот уже несколько лет Сент-Экз живет по американской системе: непомерные регистрационные взносы, пожертвования состоятельных родителей, которым хочется, чтобы их имена увековечили на учебных корпусах, и две-три стипендии особо нуждающимся ученикам для успокоения совести.

– Но ведь запланированные работы стоят не один миллион. Откуда у дирекции такие деньжищи?

– Думаю, часть денег они заняли. Процентные ставки сейчас низкие и…

– Никакой заем не покроет такую сумму, Стефан. Может, покопаешься в этом деле?

Почуяв подвох, он ушел от прямого ответа:

– Не пойму, как это связано с исчезновением Винки.

– Ну пожалуйста! Мне бы только кое-что проверить.

– Если не скажешь, что тебе нужно, я навряд ли смогу тебе помочь.

– Мне нужно знать, могло ли какое-нибудь частное лицо или предприятие пожертвовать соответствующую сумму на закладку новых корпусов, бассейна и парка.

– Ладно, для начала подключу стажера.

– Нет, только не стажера! Дело серьезное и запутанное. Тут нужен человек искушенный.

– Уж ты мне поверь, малый, которого я имею в виду, будет носом землю рыть, как та собака, что отыскивает трюфели. К тому же ему чужд корпоративный дух, который стараются поддерживать в Сент-Экзе.

– Значит, он такой же, как ты…

Пьянелли хихикнул и спросил:

– А ты-то сам как считаешь – кто стоит за этим финансовым делом?

– Пока, Стефан, я ничего не считаю. Да, кстати, хочу еще кое-что у тебя спросить. Что ты думаешь о смерти Франсиса Бьянкардини?

4

– Думаю, поделом ему – одним мерзавцем на земле стало меньше.

Его дерзкая острота меня ничуть не позабавила.

– Отвечай серьезно, пожалуйста!

– А Винка, значит, побоку? Какую еще игру ты затеваешь?

– Даю слово, потом я тебе все расскажу. Неудачное ограбление – как тебе такая версия?

– Так его же коллекцию часов уже давно нашли.

Пьянелли, определенно, был в курсе дела. Должно быть, он вытянул информацию из комиссара Дебрюина.

– Ну так что?

– По-моему, дело тут в сведении счетов. Бьянкардини уже представлял собой раковую опухоль, подтачивавшую Лазурный Берег изнутри: аферы, политическая коррупция, темные связи с мафией.