Револьверы готовы. Вообще-то я бы все-таки предпочел, чтобы это были пистолеты. Отвык, понимаешь ли, от револьверов… и самовзвод еще этот чертов! Конечно, он у этих моделей не такой тугой, как у нагана, после пары отстрелянных барабанов которого палец начинает болеть и отваливаться – у «Кольта» и «Смит и Вессона» самовзвод на удивление мягкий, но… эта стрельба далеко не со… хмм… шнеллером. Если бы я стрелял одиночными – тут проблем нет, взвел курок, выстрелил, снова взвел, а сейчас приходится работать только самовзводом. Но ничего, не рассыплюсь!

Беру оба револьвера в руки, выхожу из-под навеса, встаю в стойку – стволы револьверов смотрят в сторону мишеней. Большие пальцы сцеплены, как и положено. Нет ничего в мире, кроме целей и стволов, ставших продолжениями моих рук, моего тела, моего мозга.

Цель номер один двигается, вытягивает в мою сторону руку с пистолетом! Я танцую, перемещая тело хаотично, дергаясь, будто потерял координацию. Выстрел, другой – мимо меня! И тут же я сразу с двух рук посылаю две пули в голову врага! Готов! Голова взорвалась кровавыми брызгами!

Начинают двигаться и другие цели – и я стреляю, стреляю, стреляю… Целей шесть, патронов двенадцать. Каждому врагу – по две пули. Цели уничтожены.

Пахнет сгоревшим порохом, я вдыхаю этот запах. Хорошо! Люблю этот дым! С детства люблю. И сам не знаю, почему… Волнует он меня.

Револьверы опускаются и перестают быть частью меня. Возвращаюсь под навес, не глядя на замершую, молчаливую толпу зрителей, кладу стволы на стойку. Все. Шоу закончено! Цирк сгорел, клоуны убежали.

– Браво! Браво!

Вот любят они бурно выражать свои чувства – ну как дети, право слово! Я думал, что это только в голливудских фильмах так – вот герой спас мир, и в командном пункте все хлопают в ладоши, даже солидные адмиралы и генералы. Хеппи-энд! Все счастливы! Ан нет, оказывается. Не только в фильмах. Как ни странно, все так и есть в жизни. Чуть на месте не подпрыгивают! Кто не скачет, тот… не американец.

– Что это было? – Седой удивленно смотрит на меня. – Майкл, ты не мог бы рассказать курсантам и нашим инструкторам, что ты сейчас делал, и вообще – прочитать небольшую лекцию на тему стрельбы? Нам было бы очень интересно услышать мнение со стороны, от человека, который явно разбирается в этом деле. Итак?

– Хорошо. – Я медленно кивнул головой. – Только вы не обидитесь, если услышите неприятные слова? Не вырвете у меня медаль вместе с куском рубашки?

– Не вырву, – серьезно согласился седой. – Рубашку оставлю. Итак, расскажи, в чем мы ошибаемся и почему то, как мы учим стрелять курсантов, тебе не нравится. Давай. Обещаю не обижаться. Если у тебя есть дельные замечания – озвучь их. Мы с благодарностью примем критику.

– Хорошо, тогда слушайте. – Шум вокруг меня затих, и было слышно, как где-то недалеко насвистывает птичка, видимо, аналог нашего воробья. – То, что я сейчас делал, называется «качание маятника». Стрельба «по-македонски» с двух рук одновременно по одной и той же цели. Меня попросили изобразить что-то интересное, вот я и… изобразил. Эта тактика может применяться тогда, когда ваш противник или противники, находятся на открытой местности – как и вы, и вам некуда спрятаться. В вас стреляют, и чтобы не попали – вы должны совершать некие, кажущиеся хаотичными перемещения в пространстве, одновременно подавляя противника массированным и точным огнем. А теперь мы перейдем к главному – как вы думаете, почему два полицейских – Герра и Райан – не смогли попасть в цель? И это при том, что они совсем не были худшими в показателях стрельбы! А я вам скажу. Это результат ущербности стрелковой подготовки. Вас учат, что надо встать в определенную стойку, принять определенное положение, и только тогда уже начинать стрелять. А это полнейшая глупость! Вне стойки вы теряетесь! Вы не знаете, что делать! Вы не попадаете в цель и с двух метров! Потому что не стоите в стойке и потому что волнуетесь и забываете, что нужно сделать! И гибнете, черт подери!

– Ну, и что мы должны, по-твоему, делать? – Это уже один из инструкторов, мрачный мужик под сорок с худым, будто вырубленным топором лицом. – Так учат курсантов уже десятки лет! И ничего, выжили. А по-твоему, мы неправильно учим?!

– Неправильно! – отрезал я резко, едва сдержавшись, чтобы не обложить матом тугодума. – Вы учите их шаблону! Вы губите их! Фактически – убиваете! Что вы должны делать? Вы должны учить курсантов интуитивной стрельбе! Чтобы пистолет был продолжением их руки, чтобы они попадали из любого положения! Полицейская работа – это не стрельба в тире! С самой Второй мировой ваша стрелковая практика пошла совсем не туда, и это при том, что интуитивная стрельба всегда была американским брендом. Вспомните ваших стрелков с Дикого Запада – что, они становились в стойку, прежде чем выстрелить?! Нет! Шлепок по рукояти револьвера и выстрел! И пуля уже в сердце противника! Если, конечно, противник не выстрелил быстрее и точнее. Все перестрелки копов – почти все – идут на ближней дистанции. Значит, вы должны учить курсантов стрелять именно на ближней дистанции, но интуитивной стрельбе! Указал стволом на цель, нажал спуск – и готово! Пуля в злодее! И не надо говорить, что интуитивной стрельбе, стрельбе навскидку нужно долго обучаться – чушь это все! Человек очень быстро начинает стрелять как следует, если его правильно учили. У одного интуиция развита сильнее, у другого – слабее, но то, что курсанты, прошедшие курс интуитивной стрельбы, начнут стрелять в разы лучше, то, что они не спасуют в трудной ситуации, гарантирую! Вы потеряли правильную дорогу, но вы можете на нее вернуться. И еще – прекращайте использовать эти дурацкие пукалки (я указал на лежащие сзади меня револьверы), используйте многозарядные пистолеты! Пусть гражданские лица покупают эти штуки – полицейскому нужен простой, но достаточно мощный пистолет, в магазине которого как минимум десяток патронов. Вы только сравните – шесть зарядов и десять! Пока вы перезаряжаете револьвер – вас могут убить уже несколько раз! Хватит использовать эти древности, переходите на современный уровень. Уверен, что у вас есть хорошие пистолеты. А если нет – пусть ваши оружейники разработают то, что вам нужно – легкий, мощный, многозарядный пистолет! Вот, в общем-то, и все.

Аплодисменты, но… такие жиденькие-жиденькие. Не нравится людям правда, ох, не нравится!

– Спасибо, Майкл, за твой интересный рассказ! – Голос седого был деревянным, скрипучим, как несмазанная втулка колеса телеги. – Мы рассмотрим твои предложения.

Ни хрена вы не рассмотрите. Потому что закоснели в своем тупом ретроградстве! Пройдет еще несколько десятков лет, прежде чем вы начнете задумываться и пойдете тем путем, на который я вам указал. Вот только будет уже поздно – погибнут десятки, сотни копов – бессмысленно, тупо погибнут, не умея ответить на выстрелы бандитов. И вы в этом виноваты. Вы – с вашей коррупцией, с вашим желанием прикрыть неприглядные факты, развал и разброд среди личного состава. Вы думаете только о своей выгоде, и ни о чем больше! Ведь я все помню. Я помню Серпико – детектива, который пошел против вашей системы. И которого едва не убили ваши же коллеги, подставив под выстрелы преступника. Только вот говорить об этом не буду. Вы все равно не услышите, даже если бы я это сказал.