Вышли трое – новенькие, Дональд предпочел больше со мной не связываться. Мужчины лет тридцати – тридцати пяти, спокойные, серьезные, на вид типичные бойцы-рукопашники. Насмотрелся я таких…

Все чуть ниже меня и не такие массивные (хотя я и убавил объемы!), но то, что они ниже меня, совсем ничего не значит. Высокая башня и падает громче – знаю, не раз это слышал. И падал.

Ну что же… теперь все пойдет всерьез. Это не гопников разгонять! Эти парни знают толк в борьбе. Вот только с русским спецназом не встречались. Иначе не были бы так спокойны.

Сближаемся… шаг… еще шаг… держу нож обратным хватом, к себе. Парни расходятся – двое справа и слева, прямо передо мной один – крепыш с бритой налысо головой. План у них таков – двое наваливаются с боков, пока один отвлекает мое внимание, вцепляясь, как разъяренный бульдог. Бульдог – это опасно. Единственный, кто сумел победить Белого Клыка в схватке – это был бульдог, схвативший его за глотку и державший, пока пес задыхался от недостатка воздуха. Я повторять судьбу боевого пса не собираюсь, а потому прыгаю в сторону того, что заходит справа, и обозначаю удар ножом сверху, в шею. Само собой, он ведется на провокацию и тут же получает удар ногой в голень – ребром ботинка. Очень, кстати, нехороший удар – болезненный, а еще опасный. Кость сломать таким способом – запросто. Минимум – нога на некоторое время отключится, а потом будет не очень хорошо служить – некоторое время, конечно. Пока не пройдет сине-зеленая опухоль.

Парень падает к моим ногам, я поворачиваюсь к нему спиной, но успеваю перед этим «вонзить» клинок в спину проигравшему.

– Выбывает! – звонко кричит судья.

Да он и так выбывает… еще и с синяком на спине. Валяться будет минуту, не меньше. Ударь посильнее – я мог бы деревяшку загнать ему в легкое.

Поворачиваюсь вовремя – летит тот, что был слева, решив воспользоваться моментом – отвлекусь на добивание первого противника, вот тут и попался. Зря так безрассудно бросился в бой – перекрыл спиной доступ второго своего коллеги, меня уцепить не успел и получил нож под дых. В реальном бою ему тут же бы и конец.

– Выбывает! – кричит девчонка, и мой противник, скрючившийся от удара, медленно уходит в сторону зрителей, бурно аплодирующих «злодею», то бишь мне.

Забавно – люди, я уже это точно знаю, почему-то любят плохишей! Особенно, если те выступают против Системы. Забывая, что они, эти люди, и есть часть той самой Системы, с которой этот самый одиночка и борется.

Впрочем, это нормально – каждый человек в душе самый настоящий бунтарь, и время от времени ему ужасно хочется послать на хрен все и вся, делать то, что он хочет… не задумываясь о последствиях. Но… не может. И очень любит тех, кто смог.

Остался один противник. Он стоит напротив меня в борцовской стойке, и в глазах его мелькают огоньки ненависти и… страха. Он боится! Только что коллеги потерпели неудачу, сразу двое! А он теперь один! И сдаться нельзя…

– Держи! – Я бросил нож под ноги противнику. – Ты с ножом, я – с голыми руками. Давай!

Он взял нож. Мягко, одним точным движением, потом перебросил его из руки в руку, и я понял, что нарвался. Этот парень владеет ножевым боем! Бывший коммандос? Или еще где-то изучал? Неизвестно, но только держит он нож уверенно, будто хирург свой скальпель. Если у такого парня будет в руке настоящий нож – его только пристрелить.

Рраз! Рраз! Нож рассек воздух крест-накрест, и я отшатнулся назад. «Попишет» ведь, паршивец! Нефиг было давать ему преимущество! Я бы с ножом в руке их всех сделал – как детей. И пофиг всякие там бразильские джиу-джитсу. Нож – штука очень серьезная, и владеющий ножом победит десяток обычных бойцов. Если, конечно, они не подготовлены к такой засаде. Но и в этом случае будет трудно, очень трудно!

– Видели, курсанты? – крикнул я, перекрывая гомон торжествующей толпы – Если на вас идут с ножом, пристрелите его! Потому что шансов в этом случае у вас никаких!

И это правда. Даже если человек не владеет ножевым боем – порежет просто на раз-два. Если он ловкий и сильный. Но самое главное – быстрый.

Ну и как с таким бороться? Единственным способом… Нет, не бежать, хотя и это было бы правильным решением. Лучше всего взять дрын и отделать им парня с ножом так, как и следует. Ну, или пристрелить, что лучше всего.

Кстати, что мне всегда нравилось у американских полицейских – они никогда не стреляют по конечностям. Глупость полнейшая стрелять по ногам и рукам, чтобы остановить злодея. Если он был настолько глуп и агрессивен, чтобы напасть на копа, путь ему один – в могилу. И это мое твердое убеждение. Идиотам нечего делать в этом мире – их и так слишком много, и желательно подсократить количество таких кадров.

Что делает боец с ножом? Он хочет тебя подловить и нанести какую-никакую рану, от которой ты будешь заливаться кровью и терять силы. А в конце концов – запырять насмерть. Значит, время работает на него, ведь чем дольше ты участвуешь в этом бою, тем больше шанс, что тебя подрежут. И значит, ты должен обострить бой, войти в контакт с противником и попытаться вызвать его на прямую и грубую атаку.

Поднял горсть песка, исхитрился, бросил в лицо супостату. Неа… не прокатило. Он ждал чего-то подобного. А что тогда? Тогда… я медленно, отступив назад, снимаю рубаху и остаюсь по пояс голым. Представляю, как сейчас вздохнули девчонки-курсантки и как потом будут вздыхать американские домохозяйки – голый мужик! Как настоящий гладиатор! О, майн гот! Интересно, во скольких эротических снах я приснюсь дамам бальзаковского возраста? Хе-хе-хе…

Можно было бы и не раздеваться, да. Но это же шоу! Я должен дать им шоу! И пусть они его получат – по полной.

Я свернул рубаху в рулон, вроде как защищая руку от клинка, и медленно, осторожно двинулся к противнику. Тот ждал – правая рука с ножом чуть в сторону, левая рука наготове – прикрыть от удара. Левая нога вперед, правая чуть назад. Классика!

Выпад, еще выпад! Я блокирую рукой с рубахой, а потом… швыряю свернутую рубаху в лицо противника! Прыжок!

Бьет ножом, перехватываю и, не вынимая нож у него из руки, «вонзаю» «клинок» ему в живот. Затем захватываю руку и швыряю инструктора приемом айкидо так, что парень летит по воздуху метра два, сделав в воздухе как минимум, один оборот.

– Выбывает! – запоздало кричит судья, замершая рядом с нами в ступоре. Вытаращенные глаза, отвисшая челюсть – как с картинки, ей-ей! Ну что такого-то? Голый по пояс мужик бегает по арене, и что?! Ох уж эти американцы!

Поднимаю рубаху с земли, разворачиваю ее… и получаю сильный и, главное, болезненный удар в спину! Да так, что лечу на песок кубарем, втыкаясь головой и едва не сломав нос! Ах ты ж сука… со спины напал. И кто тогда из нас злодей?

Он прыгает мне на спину, делает захват за горло, но почему-то не наваливается всей массой, а тянет меня вверх, наваливая на себя. Зачем? Какого черта ты тут изображаешь из себя героя голливудского боевика? Или хочешь, чтобы мою грязную рожу, перепачканную кровью и песком, увидела вся страна? Идиот! Этим ударом в спину ты сейчас нанес ущерба репутации полиции больше, чем все ваши взяточники, вместе взятые! Люди посмотрят репортаж и скажут: «Ох и сволочи же эти полицейские! Посмотри, как он ударил в спину этому парню! Разве копы должны быть такими подлыми?» Получит он потом от начальства пилюлей – не позавидуешь.