Как-то раз она рассовала по карманам и под складками платья целый серебряный сервиз и прошла от Гросвенор-сквер до Сент-Джайлза словно рыцарь в латах. Ей улыбнулась удача, и не пришлось спасаться от погони или отбиваться от насильника, она добралась до дома без приключений.

В те далекие дни она зависела от инстинктов. Но когда речь шла лишь о выживании, жизнь не казалась такой сложной. Ей было все равно, что думают о ней люди. И ей не приходилось входить в логово голодного мужчины в одной прозрачной ночной рубашке, стоять пред ним и терпеть огонь желания в его глазах.

— Что-то случилось? — спросил Гриффин, вставая из-за стола.

— Я не могу спать.

— Тогда…

— Я не могу есть.

— И читать, — добавил Гриффин, соглашаясь.

— И уделять внимание просьбам вашей тетушки.

— И картам, в которые вы раньше так любили поиграть в клубе.

— Но это еще не все, — сказала Харриет. — Вы лично, как, впрочем, и весь клан Боскаслов, виноваты в этом. Мне здесь не место. И…

Голос ее надломился. Гриффин вышел из-за стола, кивая, словно все, что она говорила, было наполнено глубоким смыслом.

— И это тоже еще не все, — прошептала Харриет, глядя Гриффину в глаза. — Я решила, что в силу вышесказанного не могу служить вашей семье и не останусь более в вашем доме ни дня.

— В силу вышесказанного? — мягко переспросил он, делая ей навстречу еще один шаг.

Харриет приоткрыла рот.

— Это официальное уведомление, ваша светлость. И я не шучу.

Гриффин скептически осмотрел ее с ног до головы.

— Вы делаете ваше уведомление, стоя передо мной в ночной рубашке? — Герцог протянул руку и провел кончиками пальцев по ее шее вниз, к вязаной тесьме чуть выше ее грудей. — И в такой непристойный час? Боюсь, я не могу принять вас.

— Но и остановить меня вы тоже не можете.

— Понимаю.

— Тогда…

— Ситуация усложнилась, — сказал Гриффин мрачно. — Я найду вам другую работу до конца недели.

Гриффин подхватил ее на руки и опустил на ковер. Несколько секунд они страстно целовались, лаская друг друга через одежду. Совсем скоро Харриет уже гладила пальцами его возбужденную плоть, не в силах скрыть свои эмоции. Ей казалось таким естественным отдаться ему. Должно быть, она была рождена для его умелых рук, которые уже раздевали ее и нежно, но настойчиво возбуждали все сильнее и сильнее.

— Харриет, — страстно прошептал он, — ты хоть понимаешь, что я каждую ночь сижу здесь за столом и жду тебя, чтобы ты вошла и отдалась мне вот так?

Харриет задрожала. Его пальцы сводили ее с ума. Голова шла кругом. Харриет прижалась к его твердой груди, покрывая поцелуями его голые плечи, шею, и улыбалась сама себе.

— Я знала, что вы нарочно оставили вырезки с непристойными картинками.

Его пальцы продолжали свое запретное путешествие по ее телу, отчего кровь в жилах убыстряла свой бег. Когда он неожиданно склонился над ней всем телом, Харриет застонала и откинулась на спину. Он впился губами в ее рот, оставляя без дыхания на долгие секунды, затем прервал поцелуй и прохрипел:

— Но больше они мне не нужны, ведь так? — Его пальцы продолжали свое дело. — Кроме того, картинки ничто пред твоей истинной красотой. Зачем портить такие совершенные формы, дорисовывая бедра, накачанные, словно воздушный шар?

— Вот и я не понимаю зачем, да еще и третью ногу пририсовали, — сказала Харриет, отвлекшись на секунду от колдовства его пальцев.

Гриффин замер в недоумении, затем рассмеялся:

— Это не третья нога, глупенькая, это та часть меня, которая должна была войти в тебя.

Харриет приподнялась на локте, сгорая от любопытства. Она не считала себя ханжой. Братья никогда не учитывали ее мнения, когда речь заходила о разнице полов. То, что ей удалось сохранить девичью честь и определенные приличия, было немалой ее заслугой. Если бы герцог и вправду был дьявольским обольстителем, каким выставляли его падкие до лжи газетчики, она бы никогда не вверила в его руки свою девичью честь. Дело было в его надежности, в его преданности семье, племяннице и тетушке, которых он так любил. Именно эти качества произвели на Харриет такое неизгладимое впечатление. Но было очевидно, что по части интимной близости у Гриффина опыта значительно больше, чем у Харриет.

И вот теперь то, что она ошибочно считала своей третьей ногой, возбудило в ней нешуточный интерес.

— Я вам не верю, — прошептала она с пылом, глядя на него снизу вверх, словно бросая ему вызов.

— Харриет, — сказал Гриффин серьезно, — ты когда-нибудь ловила меня на лжи?

— Я вас вообще не ловила, — сказала она, глядя ему в глаза.

— Вот тут ты ошибаешься.

Харриет задержала дыхание, когда он принялся расстегивать пуговицы на ее ночной рубашке. Нижнее белье из муслина — вот все, что стояло на его пути к ее телу. Он потянул за завязки.

— Гриффин.

Она попыталась поднять голову. Слишком все сложно. Ее тело словно стало картой, по которой он водил пальцами, намечая пути дальнейшего завоевания. В немом согласии она ждала дальнейшего продолжения его похода. В этом, в конце концов, он был опытен.

Начисто лишенная опыта в амурных делах, Харриет вынуждена будет повиноваться его приказам. Впрочем, она не считала это большой жертвой. Она была уверена, что, будучи учеником такого славного учителя, она быстро познает все тонкости запретной науки и очень скоро он будет у ее ног просить пощады.

Но сейчас она осознавала всю его власть над собой, она лежала, прикрыв лицо ладонями. Поначалу она была так переполнена чувствами, что не могла даже пошевелиться. Но вскоре под действием его умелых рук и губ она открыла путь своим инстинктам, которые сами подсказали ей, что нужно делать.

Гриффин развел ее колени и с вожделением посмотрел на нее. От обжигающего взгляда кожа Харриет едва не воспламенилась. Его рука легла на ее лоно, и она подалась бедрами вперед. Харриет закрыла глаза, она готова была позволить ему все, что угодно. Кто бы мог подумать, что ей удастся соблазнить герцога.

— Ты сама пришла ко мне в ночи, — сказал Гриффин.

Харриет было, что сказать на это. Она так сильно любила этого человека, что даже боялась подумать, что сталось бы, отвергни он ее любовь. Впрочем, у нее была семья, а если она родит герцогу ребенка, то будет ли он заботиться не только о ней и своем чаде, но и о них? Да и какую роль отведет он ей в своей жизни после того, как они займутся любовью?

Он заявлял, что она нужна ему.

Они нужны друг другу.

Харриет попыталась заговорить. Но на этот раз ее отвлекла голая мускулистая грудь герцога. Гриффин как раз скинул с плеч рубашку. Харриет в ту же секунду забыла, что собиралась сказать. Сейчас ей казалось важнее прикоснуться руками к его обнаженному торсу. Рука ее продолжила свой путь и обвила его шею, притянув его к себе. Их губы слились воедино. Харриет почувствовала, как Гриффин расстегивает брюки. Когда они разомкнули объятия, чтобы вздохнуть, Харриет увидела перед собой всего его, включая мощный изогнутый, словно ятаган, фаллос.