— Флэшмен, наверное, получше нас знает этого человека, — промолвил Мак.

И тут Макнотен взорвался.

— Опомнитесь, капитан Макензи! Я убежден в своей правоте, ясно вам или нет? Даже вопреки мнению такого выдающегося дипломата, как мистер Флэшмен. — Он фыркнул и снова сел за стол. — Хотелось бы услышать, какие выгоды получит Акбар-Хан, предав нас? Какой еще смысл может таиться в его предложениях? Ну, может, скажете мне?

Мак затушил чируту.

— Если бы я мог сказать вам, сэр… Если бы я ясно видел, в чем подвох — то был бы самым счастливым человеком. Имея дело с афганцами, я не берусь ничего предугадать, и это беспокоит меня.

— Идиотская философия! — отрезал Макнотен, давая понять, что не намерен больше ничего слушать. Было ясно, что он клюнул на предложение Акбара.

На следующее утро Макнотен вызвал Мухаммеда и Хамета, и они оформили письменное соглашение, которое и отвезли Акбар-Хану. Полагаю, это было весьма глупо, поскольку документ стал неопровержимым свидетельством участия Макнотена в деле, которое в конечном счете нельзя охарактеризовать иначе, как предательство. Некоторые из советников посла пытались отговорить его, но он уперся.

— Отчаяние ломает человека, — сказал мне потом Макензи. — Предложение Акбара подоспело как раз в тот момент, когда Макнотен потерял последнюю надежду, и готов бы удирать из Кабула, поджав хвост. Ему хочется верить, что послание Акбара суть знак свыше. Не знаю, как вы, юноша, но отправляясь завтра на встречу с Акбаром, я заряжу свои пистолеты.

Я и так чувствовал себя не в своей тарелке, и вид Эльфи-бея, когда Макнотен повел меня к нему вечером, не внушил мне оптимизма. Старикан лежал на кушетке на веранде, а одна из гарнизонных дам — не помню, кто именно, — читала ему вслух Писание. Ничто не могло обрадовать его так, как мое появление, он буквально рассыпался в похвалах моим подвигам, но сам, облаченный в ночной колпак и сорочку, выглядел таким старым и изможденным. «Бог мой, — подумал я, — на что мы можем рассчитывать, имя такого командира?»

Макнотен не стал много разглагольствовать, поскольку, услышав про план Акбара, Эльфи, словно в воду глядя, спросил его, нет ли здесь измены.

— Конечно нет, — отвечает Макнотен. — Прошу вас срочно и без лишней огласки привести в готовность два полка и две пушки для захвата форта Мохаммеда во время завтрашней встречи с сирдаром Акбаром. Остальное предоставьте мне.

Эльфи не вдохновила эта идея.

— Все так расплывчато, — поеживаясь, сказал он. — Полагаю, им нельзя доверять. Здесь какая-то ловушка, как пить дать.

— О, мой бог! — возопил Макнотен. — Если вы так думаете, то давайте двинемся вперед и сразимся с ними. Уверен, что победа будет за нами.

— Но я не могу, дорогой сэр Уильям, — отвечает старина Эльфи, и его дрожащий голос звучал так патетически! — На войска нельзя полагаться, вы же знаете.

— В таком случает нам не остается ничего иного, как принять предложение сирдара.

Эльфи продолжал бурчать, а Макнотен едва не пританцовывал от нетерпения.

— Я лучше разбираюсь в таких вещах, нежели вы, — отрезал он наконец и стремительно покинул веранду.

Эльфи пришел в большое расстройство и принялся стенать по поводу печального состояния дел и отсутствия согласия.

— Полагаю, он прав, или хотя бы надеюсь на это. Но будьте начеку, Флэшмен, всем вам надо быть начеку.

После встречи с ним и Макнотеном я чувствовал себя подавленным, но вечер поднял мне настроение. Отправившись в дом леди Сэйл, где собрались почти все офицеры гарнизона с женами, я обнаружил, что меня там принимают за настоящего героя. Макензи рассказал мою историю, и мой приход вызвал фурор. Даже леди Сэйл, этот ядовитый дракон в юбке с языком острым, как ятаган, и та была сама любезность.

— Капитан Макензи рассказал нам удивительную историю о ваших приключениях, — заявила она. — Вы, должно быть, сильно устали: присаживайтесь здесь, рядом со мной.

Я, разумеется, попытался сказать, что все это пустяки, но мне посоветовали прикусить язык.

— Нам тут особенно нечем похвастать, — продолжает леди Сэйл, — так что позвольте воспользоваться тем, что есть. Вы по крайней мере проявили храбрость и здравый смысл, которыми не могут похвастаться многие из старших по званию.

Эта инвектива была, разумеется, направлена против бедолаги Эльфи, и леди вместе со своими товарками незамедлительно принялись разбирать его по кусочкам. Не миновала та же судьба и Макнотена, и я поразился злобному характеру их высказываний. Только позднее я понял, что эти женщины просто были по-настоящему испуганы. И у них имелась на то серьезная причина.

В самом деле, казалось, что каждый считает непременным долгом пнуть Эльфи и посла, и это напоминало некую игру. Я ушел после полуночи. Сыпал снег, ярко светила луна, и по пути к квартире на меня навалились воспоминания о рождественских днях в Англии: о возвращении в коляске из Рагби после окончания семестра, о горячем пунше в холле, о языках пламени, пляшущих на каминной решетке в гостиной, об отце и домочадцах, весело болтающих, сидя у камелька. Мне хотелось оказаться там, рядом с молодой женой, и при мысли о ней я почувствовал, как затрепетали мои чресла. Бог мой, я не был с женщиной уже несколько недель, а в военном городке взять их было неоткуда. Почему-то мне хотелось, чтобы дела с Акбаром увенчались успехом, и мы поскорее вернулись к обычной жизни. Возможно, на меня так подействовали эти скулящие бабы, но, засыпая, я поймал себя на мысли: а вдруг Макнотен прав, и наш сговор с Акбаром пойдет на пользу?

Встал я до наступления рассвета и облачился в афганский костюм — в его складках прятать пистолеты проще, чем под мундиром. Нацепив шпагу, я поспешил к воротам, где вместе с небольшим отрядом сипаев уже ждали Макнотен и Макензи. Макнотен, во фраке и цилиндре, восседал на муле и распекал корнета из Бомбейского полка — как оказалось, эскорт еще не готов, а бригадир Шелтон не собрал войска, потребные для расправы над дуррани.

— Передайте бригадиру, что где бы он ни был задействован, там все идет вкривь и вкось, — орал Макнотен. — Сущий бардак! Нас окружает сплошная некомпетентность военных. Хватит. Я не намерен больше терпеть. Я отправляюсь навстречу, и в течение получаса Шелтон обязан подготовить войска. Должен, говорю я! Ясно?

Корнет умчался прочь, а Макнотен, сморщив нос и выругавшись, заявил Макензи, что не желает ждать больше. Мак просил его погодить хотя бы до тех пор, когда Шелтон появится в поле зрения, но Макнотен сказал:

— А, он, наверное, еще в кровати. Но я послал весточку Ле Гейту — пусть присмотрит за ходом дел. Ага, вот Тревор и Лоуренс. Джентльмены, нам нельзя терять времени. Вперед!

Меня это не вдохновляло. План заключался в том, что Акбар и другие вожди, в том числе дуррани, соберутся у форта Мухаммеда, расположенного по меньшей мере в четверти мили от ворот нашего лагеря. Как только Макнотен и Акбар поприветствуют друг друга, Шелтону предстоит стремительным броском из военного городка окружить дуррани, зажав их между собой и другими вождями. Но Шелтон не был готов, у нас не было даже эскорта, и я чувствовал, что нам пятерым и сипаям, которых насчитывалось лишь с полдюжины, предстоит пережить весьма нелегкие времена, пока Шелтон не появится на сцене.