— А куда мне деваться? Он же совсем ни на что неспособен. Пока я молода, хороша собой, я должна скопить капитал. А затем всеброшу к чертовой матери и займусь семьей.

— Света, а если бы ты встретила обеспеченного мужчину, которыйпозволил бы тебе сидеть дома и заниматься детьми, ты бы все бросила?

— Конечно, — тяжело вздохнула моясобеседница. — Ты даже не представляешь, как мне все это надоело. Я илошадь, я и бык, я и баба и мужик.

Только где сейчас такого встретишь? Мало-мальски нормальныемужики давным-давно заняты.

Остались только недоумки какие-то. Я в этой жизни только насебя надеюсь. Понадеешься на мужика — останешься без штанов.

Я отвернулась к иллюминатору и устало закрыла глаза. Судьбыу нас со Светкой разные, но в то же время похожи как две капли воды. Возможно,в этом виноваты мы сами, но, скорее всего, наша дурацкая система, котораязаставляет человека выживать, не оставляя ему никакого выбора.

В Афинах нас встретил улыбчивый, похожий на скромного клерка«менеджер» лет примерно тридцати с небольшим, одетый в светлый, слегка помятыйкостюм, кажется, из льна — жара в тот день стояла невыносимая, — и безлишних слов, не разрешив даже заглянуть в маленький, наполненный народом бар,чтобы попить воды, торопливо препроводил в микроавтобус, за рулем которогосидел пожилой усатый грек в полосатой футболке, прилипшей к потной спине.

Попетляв по узким, залитым полуденным солнцем улочкам, мывыехали на пригородное шоссе и вскоре остановились у небольшого уютного на виддвухэтажного отеля, утопающего в тени деревьев.

— «Порто Рио», — прочитала я название. —Разве мы здесь будем жить?

— Тоже мне, туристка нашлась, — усмехнуласьСветлана. — Жить мы будем у клиентов, а здесь только вещи оставим.Правильно я поняла? — повернулась она к «клерку».

— Правильно, правильно, — закивал тот, отбирая унас паспорта. — Отработаете — вернетесь сюда. Бабки получите в аэропорту,перед вылетом.

Двадцать кусков, как договаривались. Ну, идите переоденьтесьи спускайтесь в ресторан.

Накормили нас вкусно и обильно. Свежая зелень, овощи, мясона шпажках, холодная минеральная вода, только что выжатый апельсиновый сок.Вина не давали — встреча с клиентами намечалась через два часа.

О «смотринах» даже вспоминать не хочется, но для тех, ктоинтересуется интимными подробностями, все-таки расскажу: попросили раздетьсядогола, выстроили в ряд и запустили в комнату «заказчиков» — как видите,никакой романтики.

Больше всего повезло Светлане. Ее «кавалер» хотя и не тянулна Сильвестра Сталлоне, но и на Квазимодо тоже не походил. Мне же досталосьтакое… Знала бы, не поехала, ей-богу! Но выбирать, однако, не приходилось. Да икамушки, сверкавшие на коротеньких, поросших волосами пальцах, говорили омногом.

Грек увез меня на свою виллу и мочалил до самого утра.Претензий у него было хоть отбавляй.

И стоя, и сидя, и в зад, и в рот… А что делать?

«Желание клиента для вас закон», — напутствовал насперед отлетом Зак. Вознаграждение было соответствующим. За несколько дней яслупила пару колечек с бриллиантами, симпатичные сережки и толстую золотую цепьпятьсот восемьдесят пятой пробы. В Москве эту дребедень можно будет выгоднопродать. Самое страшное началось через неделю. Едва проснувшись, грек заставилменя надеть на голое тело белый кружевной фартучек и, вручив веник, приказалподмести пол в его спальне.

— Ниже, ниже наклоняйся, — пуская слюни,командовал он, наблюдая за мной жадными глазами.

Потом он вскочил и, тряся толстыми телесами, подбежал крезному комоду, который обычно запирал на ключ. В верхнем ящике лежалиметаллические наручники, плетки и прочие прибамбасы, предназначенные дляэкстремального секса.

Садист, поняла я и испуганно забилась в угол.

Грек вытащил из ящика тонкую кожаную плетку и принялся меняизбивать. От боли и унижения я закричала, стараясь прикрыть голову и лицоруками. Но это еще больше раззадорило грека. Он бил меня до тех пор, пока я непотеряла сознание.

Очнулась я на кровати и уже без фартука. На животе, плечах,руках вздулись багровые рубцы.

Простыня подо мной была мокрой от крови. Грек стоялсовершенно голый и громко смеялся, оттягивая не по фигуре длинный пенис.

— О нет, нет, только не это, — взмолилась я ипопыталась встать.

— Лежать, — рявкнул грек и навалился на меня всейтушей.

И так повторялось несколько раз. Наконец он устал и,довольный, откинулся на испачканную моей кровью подушку.

— Ты хороший девочка. Ты умеешь работать.

Возьми полотенце и вытри кровь, иначе я захочу еще. Запахкрови меня возбуждает.

Услышав последние слова, я вскочила с кровати и по грудь замоталасьв полотенце. Раны были такими глубокими, что полотенце за считанные секундыпропиталось кровью.

— Мне больно, больно, — испуганно прошептала я.

— Давай трахнемся еще раз, и я позову к тебе врача.

— Но мне плохо.

— Ах, плохо, — засмеялся грек. — Ничего,потерпишь, за такие деньги можно потерпеть. Сейчас я поколочу тебя железнымпрутиком, а ты покричи погромче. Мне нравятся женские крики.

Они возбуждают даже больше, чем вид крови — Грек сел накровать и выразительно посмотрел на комод. — Видишь тот ящичек? Он тамлежит. — Из открытого рта, как у безумного, потекли слюни.

Черные глазки навыкате быстро заморгали. — На немсохранилась кровь твоей предшественницы.

Она была покрепче тебя.

Нет, только не это… Я не вынесу истязаний, я умру..

В изголовье кровати, на широкой полке, предназначенной длявсяких мелочей, стояла красивая статуэтка из мрамора. Поджарая, хорошо развитаядевушка в легкой коротенькой тунике, накинутой на обнаженное тело. Стройныеноги перетянуты ремешками сандалий. За спиной колчан со стрелами. В руках —лук. Лицо воительницы. Амазонка… Это судьба! Схватив статуэтку обеими руками, яразмахнулась и, прикусив губу до крови, с силой опустила ее на уродливую головусвоего мучителя. Получай, ублюдок! На тебе, на, на!