Ценили они меня, за что — сама не знаю. Может, за то, чтовеселая я, контактная. Хотя проститутки все контактные. Без этого в нашем деленикуда. Дома, правда, веселость моя вмиг исчезала. Я ведь свою работуненавидела. Макс! Больно, противно, стыдно — даже и не подберешь нужного слова.Волчицей выть хотелось, волосы на себе рвать, на колготках повеситься. Разведля этого меня мама родила? Я ведь со школьной скамьи о любви большой мечтала.Принца на белом «мерее» ждала. На шестисотом, ты ж понимаешь. Кому теперь нужныалые паруса? Это я раньше так думала… А теперь знаю — нужны. Мне нужны.

Потому что ты — мой капитан Грей, Макс. Я не хочу другого. Яне могу без тебя. Я никогда больше не вернусь к своим занятиям. Даже если мнепридется голодать. Ничего, как-нибудь перетерплю. И зачем я только тебе все эторассказала? — Я уткнулась лицом в ладони и замерла так, не в силахговорить что-либо еще. Мне казалось, что Макс сейчас подойдет ко мне, погладит поголовке, как маленькую девочку, успокоит, утешит… Я очень, очень надеялась наэто.

Макс встал и протянул мне ключи от машины.

— Я сделал твою тачку. Бампер в порядке. Можешьпосмотреть в окно.

— Ты приехал только за этим? — растерянно спросилая и взяла ключи.

— Я приехал еще и за тем, чтобы посмотреть на тебя.

— Ну и что, увидел?

— Увидел. Красивая ты девушка. Красивая, нопроститутка…

Эти слова прозвучали для меня как выстрел.

Я прикусила губу и попыталась встать. Это получилось стретьей попытки.

— Макс, — прошептала я, размазывая слезы пощекам, — ты не представляешь, как сильно я тебя люблю. Мне будет без тебяплохо, честное слово.

Я, конечно, понимаю, что не тяну на Джулию Роберте из«Красотки». Но ведь и у нас есть шанс попробовать еще раз. Если бы ты толькосмог закрыть глаза на мое прошлое… Понять меня и простить… Если бы ты толькосмог…

— У тебя слишком страшное прошлое, — вздохнул Макси отвернулся. Почему-то мне показалось, что он заплакал.

— Выходит, ты никогда не простишь меня?

— Не знаю. Может быть, тебя сможет простить кто-тодругой, но не я.

Не выдержав, я отвесила Максу пощечину и громко крикнула:

— Пошел вон!

Макс потер щеку и, не говоря ни слова, вышел из квартиры. Ядаже не попыталась его остановить. А может быть, зря? Может быть, надо былосделать попытку? Бросившись к окну, я увидела своего любимого. Быстрой походкойон удалялся от дома и вскоре скрылся за поворотом.

Внизу стояла моя иномарка. На ней не было ни единой вмятины.Словно я и не втюхивала ее в мусорный бак. Ничего не было. Ни погони, нистрельбы. Наверное, мне все это просто приснилось.

С трудом доковыляв до дивана, я рухнула на него имоментально уснула. Мне приснилась маленькая девочка со смешными косичками.Мама ласково гладит ее по голове и читает добрую сказку о большой и чистойлюбви…

Звонок в дверь был вызывающе назойлив.

Сунув ноги в домашние тапочки, я с трудом доплюхала додвери. Такой чудовищной головной боли я не испытывала уже тысячу лет! Проклятаятекила, а еще говорят, что от нее не бывает похмелья!

Борясь с замками, я даже не удосужилась заглянуть в «глазок»и была вне себя от ярости, когда увидела Зака.

— Какого черта тебе нужно?!

— У меня к тебе серьезный разговор. — Зак, каквсегда, благоухал дорогим парфюмом.

— По-моему, мы с тобой давно обо всем поговорили.

— Я ненадолго, не переживай.

С наглой усмешечкой Зак отодвинул меня и бесцеремонно вошелв квартиру Закрыв за ним дверь, я вдруг спохватилась, что стою в одном нижнембелье, и потянулась за валявшимся на полу платьем.

— Могла бы и не одеваться. Я ведь и сейчас помню каждуюродинку на твоем теле. Кстати, а где твой жених?

При воспоминании о Максе в груди неприятно заныло, но япостаралась взять себя в руки.

— Никакого жениха у меня больше нет, — невозмутимоответила я.

— Вот оно как? Соскочил, значит?

— Соскочил.

— Наверняка узнал о твоем прошлом. — Зак кривенькоусмехнулся и сел на диван.

— Узнал не узнал, какая тебе разница?

— Да мне, собственно, никакой разницы нет.

Послушай, а может, ты мне кофе нальешь? Помнится, раньше тыбыла со мною поласковее.

— Перебьешься и без кофе. Я поила тебя кофе, когда тыснимал для меня квартиру, а сейчас ты пришел в мой собственный дом. Улавливаешьразницу? Давай говори, что тебе нужно, и проваливай.

— Раньше ты так со мной не разговаривала, — сказалЗак, разминая в пальцах сигарету.

— А раньше вообще все было по-другому. Было время, яспала за сущие копейки с разными мудаками. Теперь у меня есть все. Я больше непроститутка, понял? Если ты пришел уговаривать меня вернуться к прежнемуремеслу, то лучше не распинайся. Проваливай ко всем чертям. Я даже знаю, чтоименно ты мне хочешь сказать. Ты хочешь сказать, что у меня отвязаннаявнешность, что я всем нравлюсь: и бандитам, и бизнесменам, и даже монахам, ичто торговать телом мой удел.

Другого я просто не умею делать.

— А ты умная девочка, — улыбнулся Зак. —Провидица прям, мысли с ходу читаешь. Ты же сейчас без работы? Чем тысобираешься зарабатывать себе на жизнь?

— А ты за меня не переживай, как-нибудь устроюсь. Напроизводство пойду.

— Это за две-то тысячи рублей? Да ты за одну ночь в трираза больше получала! Неужели ты готова пахать за две тысячи в месяц?! Нунасмешила, дорогая! Нет, Ленка, твои услуги стоят очень дорого. Сейчас я работаюс девочками высшей категории. Они ходят в норковых шубках, ездят на крутыхтачках и разговаривают по мобильнику столько, сколько им хочется, не думая осчетах.

Они летают к шейхам по вызову, а те не скупятся на подарки.Ну как тебе такая перспектива, нравится? Могу устроить, если попросишь,конечно.

Но сначала тебе придется зарекомендовать себя, доказать, чтоты еще не растеряла свой профессионализм. Хочешь, я устрою тебя в «Мариотт» наТверской? Ну, там, где Клинтон останавливался.

Сама понимаешь, туда просто так с улицы не возьмут. Нужныхорошие рекомендации и связи, дорогая, связи. Там такие клиенты, Ленка,закачаешься… А денежки тебе нужны, ох как нужны!