— Я теперь и сама в это не верю, но… Знаешь, Максим,пять минут назад мне казалось, что ты и есть та единственная соломинка, спомощью которой я наконец выкарабкаюсь из грязи. Пожалуйста, не смотри на менятак, словно я совершила какое-то преступление!

— А разве проституция это не преступление?

— Нет, Максим, нет. Это вид заработка. Я не хочу и небуду оправдываться. Боже мой, как я боялась, что ты рано или поздно всеузнаешь!

Мне было физически больно от одной мысли об этом. Большевсего на свете мне хотелось забыть о своем прошлом, вычеркнуть его из памяти,но… Проститутками становятся не от хорошей жизни, Максим. Шлюхи — несчастныеженщины, поверь мне. Да, я действительно была одной из них, но я искреннехотела выбраться из этого омута. Выбраться с твоей помощью, дорогой мой, ведьближе и дороже тебя у меня никои Нет, никого…

— И ты еще хотела, чтобы я на тебе женился? —изумленно спросил Макс.

— Да, я хотела выйти за тебя замуж, — плача,кивнула я.

— И ты собиралась стать матерью моих будущих детей?!

— Да, да, да…

— Лена, на проститутках не женятся…

— Неужели я не заслуживаю прощения? Ты же сам говорил отом, что мы оба вылезли из дерьма…

— Извини, Лена, но в таком дерьме, как ты, я лично небыл.

Эти слова прозвучали для меня как пощечина.

Макс вынул из кармана пакет с баксами, бросил его на стол и,ссутулившись, вышел из кухни. Я не стала окликать его. Зачем? Был ли в этомсмысл?

Возможно, я и в самом деле не имею права на прощение.

Входная дверь едва слышно хлопнула, оборвав последнююнадежду.

Толик дополз до стола, взял сверток с деньгами и поспешносунул его в карман своих брюк.

— Вот сволочь, с моим пистолетом ушел, — скривилсяон, пытаясь подняться. — Ладно, хоть баксы оставил. Подумаешь, гордыйкакой! Я бы на его месте не стал разбрасываться!

— Оставайся лучше на своем месте, — вздохнула я.

Танька подбежала к Толику и помогла ему встать.

— Толик, ты потерял много крови, тебе нельзяходить, — запричитала она. — Давай поедем к доктору, а потом янакормлю тебя куриным бульоном.

Я брезгливо передернула плечами.

— Ты еще ему кашки свари или яичко вкрутую.

Давай выхаживай этого гаденыша. Деньги у тебя теперь есть,так что особых финансовых проблем не возникнет. Тебе ведь безразлично, какойценой они достались.

Танька, подбоченясь, зашипела, как змея:

— А мне плевать на то, что он натворил! Я не сволочь,чтобы человека в таком состоянии бросать! А твой Макс тоже хорош! Рас стрелялсятут!

А вдруг он ему какие-нибудь связки повредил?

Может, он теперь на всю жизнь калекой останется!

— Базарная ты баба, Танька, а еще учительница! —громко крикнула я и выбежала из квартиры.

Поймав такси, я села на заднее сиденье и тупо уставилась вокно. Вот и иссяк стремительный водоворот моей любви… Еще совсем недавно головакружилась от счастья, а теперь — пустота. Беспросветная, кромешная пустота…

— Девушка, вам плохо? — удивленно спросил таксист.

— Нет, мне хорошо.

— Вы ведь плачете?

— Вам показалось, — губы растянулись в дежурнойулыбке.

Зеркальце над лобовым стеклом отражало его лицо.Симпатичный, интересный мужчина, лет примерно сорока пяти… Седые виски, высокиескулы… Наверное, при такой работе он многое повидал в жизни.

— Скажите, а вы бы смогли полюбить проститутку?

— Что? — Таксист бросил на меня заинтересованный взгляд.

— Вы бы смогли жениться на женщине, если бы знали, чтодо встречи с вами она занималась проституцией?

— Нет!

— А почему?

— Зачем жениться на проститутке, если на свете полнопорядочных девушек?

— Ну а если бы вы полюбили?

— Разве можно полюбить падшую женщину?

— Вы считаете, что нельзя?

— Конечно нет.

— Ну а если она бросила заниматься этим ремеслом ибольше никогда к нему не вернется?

— Лично я даже не смог бы ее поцеловать. Умные людиговорят: если не хочешь нажить себе неприятностей — никогда не женись напроститутке.

Извините, девушка, за бестактный вопрос, но то, о чем высейчас говорили, имеет к вам какое-то отношение?

— Самое прямое.

— Никогда бы не подумал. Вы такая красивая, утонченная…Вы больше похожи на менеджера или на хозяйку модного бутика. Если честно, явообще никогда с проститутками дел не имел, а вот в салон эротического массажаходил. Дело прошлое.

Мне там нажимали на такие точки, что я даже сам не заметил,как пришел к оргазму. Чудеса прямо — секса не было, а удовлетворение получил повысшему разряду. Мне один товарищ говорил, что из проституток получаются самыехорошие жены.

Мол, они в своей жизни столько грязи видели, что им большеничего не хочется. Но, если честно, я так не думаю.

Такси подъехало к моему дому. Я рассчиталась с водителем инаправилась к своему подъезду. Такси не отъезжало. Даже спиной я чувствоваладолгий и сверлящий взгляд.

— Девушка! — донеслось мне вслед.

Остановившись, я посмотрела на водителя удивленным взглядоми, пожав плечами, спросила:

— В чем дело? Я дала вам мало денег?

— Нет. Вы заплатили мне вполне прилично.

Я просто хотел узнать, сколько нужно денег для того, чтобыпровести с вами ночь?

— Тебе за всю жизнь столько не набомбить! — громкокрикнула я и зашла в подъезд.

Дома я рухнула на кровать и в голос завыла, колотя крепкосжатыми кулаками по шелковому покрывалу. Так бабы в деревнях плачут попокойнику — громко, надсадно, жалея себя. Обидно же, черт! Полюбить человека итак по-глупому потерять его из-за длинного языка Танькиного ухажера.Проститутка! Клеймо на всю жизнь. Никогда теперь не отмыться. Так и буду доглубокой старости заниматься своим ремеслом. Ха, до старости!