животным и предпочли их импрессионистам. Однако через несколько месяцев их первоначальные предпочтения вновь проявились: Три четверти тех, кто повесил на стену плакат с животными, пожалели, что видят его каждый день; ни один из участников, которые последовали своим первоначальным импульсам и выбрали Моне или Ван Гога, не пожалел о своем решении.

Если оправдать личные вкусы сложно, то объяснить романтическое влечение практически невозможно. Как сказал Блез Паскаль, "у сердца есть свои причины, о которых разум ничего не знает". Уилсон и его коллеги наблюдали это на практике, когда попросили партнеров, состоящих в романтических отношениях, заполнить анкету о том, насколько они счастливы друг с другом. Одних просили перечислить как можно больше причин, по которым их отношения находятся в нынешнем состоянии, и тщательно обдумать эти причины перед заполнением анкеты. Других участников попросили дать любые ответы, которые сразу придут в голову. Когда спустя семь-девять месяцев исследователи проверили, вместе ли они еще, то обнаружили, что интуитивные оценки в значительной степени предсказывают успех пар, а оценки, основанные на обдуманном анализе, практически не влияют. Люди, которые тщательно анализировали свои отношения и приходили к выводу, что у них все очень хорошо, с такой же вероятностью расставались, как и те, кто считал, что в их отношениях есть серьезные недостатки.

Исследования Уилсона, казалось бы, подталкивают нас к тому, чтобы полагаться на автоматическую систему в сердечных делах, но исследование Дональда Даттона и Артура Арона должно заставить нас задуматься. Исследование проводилось на двух мостах в Британской Колумбии. Первый был широким и прочным, с достаточно высокими ограждениями, чтобы удержать прыгунов, а любой, кто упал, угодил бы в спокойную реку всего в десяти футах ниже. Второй мост, напротив, представлял собой веретенообразную конструкцию прямо из приключений Индианы Джонса . Подвешенный на высоте 230 футов над скалами и порогами в гораздо более бурном месте реки, он имел низкие перила и раскачивался от ветра или всякий раз, когда по нему кто-то проходил.

Когда мужчины проходили по одному или другому мосту, их останавливала привлекательная женщина-экспериментатор и спрашивала, не желают ли они принять участие в исследовании о влиянии природных пейзажей этой местности на творческие способности людей. Их задача, если они согласятся участвовать, заключалась в том, чтобы написать короткий рассказ, сопровождающий фотографию женщины, прикрывающей лицо одной рукой, а другую вытянувшей вперед. Когда каждый желающий участник сдавал свой рассказ, экспериментатор сообщала ему на клочке бумаги свое имя и номер телефона и говорила, чтобы он не стеснялся звонить, "если захочет подробнее поговорить о цели исследования".

Конечно, на самом деле цель исследования, которое впоследствии окрестили "любовью на подвесном мосту", не имела никакого отношения к творческому письму. Вместо этого целью было изучить, как повышенные эмоции - в данном случае страх - могут быть спутаны с другими интенсивными эмоциями - в данном случае влечением к экспериментатору. Оказалось, что половина участников, перешедших по раскачивающемуся подвесному мосту, позже позвонили экспериментатору, чтобы "поговорить об исследовании"; среди тех, кто шел по более низкому и устойчивому мосту, только одна восьмая часть сделала звонок. Истории, написанные на более шатком мосту, также содержали больше сексуального подтекста, по мнению рецензентов, не знавших контекста, в котором были написаны эти два набора историй. А если у вас остались сомнения в намерениях мужчин, обратите внимание на тот факт, что при повторном исследовании с участием мужчины-экспериментатора количество обратных звонков было одинаково низким для двух мостов.

Как получилось, что люди спутали страх упасть навзничь на зазубренные скалы внизу с ощущением, что их поразила стрела Купидона? Видите ли, автоматическая система регистрирует физиологические реакции, но не всегда может понять, что их вызывает. Хотя страх и любовь кажутся совершенно разными эмоциями, наши телесные ощущения от них могут быть весьма схожими: сердце бьется все быстрее, ладони потеют, в животе порхают бабочки. Любовь с первого взгляда на самом деле может иметь много общего со страхом падения.

Результаты исследования моста нельзя объяснить как аномалию. На самом деле мы часто обращаемся к социальному контексту, чтобы получить подсказки о нашем эмоциональном состоянии. В классическом исследовании, проведенном в Колумбийском университете в 1960-х годах, Стэнли Шахтер и Джером Сингер обнаружили, что студенты, которым вводили адреналин (без ведома экспериментатора), могли вести себя либо игриво, либо злобно. В зависимости от того, как экспериментатор управлял взаимодействием, каждый студент интерпретировал свое физическое, вызванное наркотиком возбуждение одним из двух способов - "Я, должно быть, отлично провожу время!" или "Я, должно быть, очень зол!" - и затем вел себя соответствующим образом.

Мой бывший студент не понаслышке знает о странной взаимосвязи между контекстом и эмоциями. Во время поездки в Индию со своей подругой он был вдохновлен исследованием подвесного моста и решил провести собственный эксперимент. У него был романтический интерес к этой подруге, но она, похоже, не отвечала ему взаимностью. Поэтому он взял дело в свои руки. Поездка по Дели на быстром и опасном авторикше - то, что нужно, подумал он, чтобы разогнать кровь. Она обязательно передаст свое волнение человеку, сидящему рядом с ней, а это будет он. План был практически безотказным! Он помахал рукой рикше, которым управлял крупный, громкоголосый мужчина в тюрбане. Он давал указания, которые вели их по узким, шумным и кривым улочкам. Его подруга крепко держалась за руль, ее глаза были расширены, а волосы растрепались от ветра. Когда они наконец остановились, она вылезла наружу и стала разглаживать одежду. "Ну, - сказал он, весьма довольный собой, - как это было?" Она наклонилась ближе, посмотрела ему в глаза и ответила: "Разве тот водитель рикши не был просто великолепен?"

Нелегко предсказать, как отреагируют другие люди на ту или иную ситуацию. Нам даже трудно предсказать свои собственные эмоции. Когда мы пытаемся определить, как мы будем относиться в будущем к решениям, которые мы приняли сегодня, мы экстраполируем их на основе наших текущих чувств. При этом мы часто поддаемся некоторым из тех же предубеждений, что и в предыдущей главе. Например, мы склонны переоценивать интенсивность нашей реакции, потому что сосредотачиваемся на ярком сценарии, игнорируя более широкий контекст, в котором он будет происходить. Спортивные болельщики могут предсказать, что они будут подавлены, если их команда проиграет, и обрадованы, если она выиграет, но они не учитывают все остальные элементы дня - погоду, поездку на работу, сроки на работе, семейный ужин, - которые будут способствовать их общему эмоциональному состоянию.

Мы также переоцениваем продолжительность наших чувств. Если повышение по службе делает вас невероятно счастливым сегодня, вы можете