могу сдержать усмешки. Дальше следует мой, правда очень короткий, выход. Первое знакомство бейгали и жены. Я должна преподнести ей ключи — символ мира и гармонии. Азра уже стоит рядом, вручает мне небольшой золотой поднос с ключами от нашей с Киром квартиры. Строго смотрит на меня, мол, только попробуй что-нибудь вытворить. Но устроить какую-либо выходку мне не дают вовсе не её холодные глаза, а собственная гордость. Спокойно подхожу к людям, с которыми мне теперь предстоит жить под одной крышей, протягиваю девчушке поднос. Она внимательно смотрит на меня, будто пытается понять, ждать ли от меня подвоха. Никакого подвоха, девочка. Вот тебе ключи от его дома и сердца. Забирай, я больше не претендую. Замешкавшись на мгновение, берёт ключи и благодарит меня. Молча киваю. И не взглянув на Кира, сидящего так близко, скрываюсь за спинами гостей. Далее по программе следуют танцы и угощения. Но я думаю, что там вполне обойдутся без моего присутствия. Знаю, что Кира с женой привезет домой водитель на большом белом лимузине, поэтому с чистой совестью иду в свою временную комнату, переодеваюсь в собственную одежду и спешу уехать с чужого праздника. Не так уж и сложно. Это не моя жизнь.

Не могу сейчас сидеть в четырёх стенах, так что отправляюсь в единственное известное мне место, где я могу безнаказанно побыть в одиночестве. Тем более, что пляж дивов находится по дороге в столицу.

Уже стемнело и холодная вода в свете луны выглядит неприветливо. Волны шумят, торопятся рассказать мне, что всё пройдёт. Вечны только камни и вода. А я не каменная. Ледяная стена рушится, и я вдыхаю свой океан боли, оседая на мокрые студёные валуны. Мне требуется довольно много времени, чтобы хоть чуть-чуть прийти в себя. Продрогшая насквозь, забираюсь в салон машины, включаю печку и музыку. Музыка помогает пережить любые беды. Согревшись, убаюканная мелодией я засыпаю чутким тревожным сном прямо за рулем.

А просыпаюсь от того, что кто-то с силой стучит в окно машины.

КИРАМ

Как они торопятся разлучить меня с Мари. Даже комнаты выделяют разные. Отец и мать долго инструктируют меня, что и как будет происходить завтра. Конечно, я же не должен облажаться. Когда отпускают, понимаю, что Мари в моей спальне нет. Выловив служанку, требую, чтобы проводила меня к бейгали. На секунду застыв в дверях, определяю, с какой стороны раздаётся дыхание, и иду к своей девочке. Крепко обнимаю, не в силах ослабить хватку хоть немного. Знаю, чувствую по тому, как дышит, что она не спит. Но намёк понятен и я не тревожу её. Я боюсь завтрашнего дня, и бояться вдвоём чуть менее страшно.

А на рассвете я вынужден сбежать в свою комнату, чтобы начать этот адский день. Мы с отцом и друзьями едем в дом невесты, чтобы забрать её. Соблюдаем множество обрядов, которые выводят из себя. Вместо того, чтобы думать о том, что делаю, всё время возвращаюсь мыслями к Мари. Как она там? Джавад несказанно выручает, когда я неоднократно косячу, исполняя некоторые ритуалы. Когда никого нет поблизости, спрашивает, что со мной. А что я могу ответить кроме как «всё в порядке»? В конце концов, думаю, все списывают мои косяки на волнение. Так и есть. Только волнуюсь я о другой девочке.

Уже в отцовском доме немного расслабляюсь, чувствую её присутствие где-то в толпе гостей. С трудом выдерживаю фарс, названный моей свадьбой, бесконечную церемонию вручения подарков и поздравительных речей. Когда Мари подносит Алие ключи от квартиры, мне безумно хочется схватить мою девочку и увезти подальше отсюда. Слышу в каждом её жесте, что она отказывается от меня. То, что для нас символ мира в семье, для неё значит совсем иное.

Вокруг уже звучит музыка, гости танцуют, едят, только мы с Алией всё так же сидим, как памятники самим себе. Нам тоже приносят угощение, но кусок не лезет в рот. В кармане звучит оповещение, прослушав которое я чуть не схожу с ума: объект движется на запад со скоростью сто пятьдесят километров в час. Не обращая внимания на гостей, звоню ей, но она не отвечает. Я уже почти в бешенстве, когда приходит новое сообщение — объект остановился, локация пляж дивов. Страх накрывает чёрной волной: она же ничего не сделает с собой, правда? Снова звоню, на этот раз Джаваду. Он подходит ко мне, едва в трубке раздаются гудки.

— Отвези меня на пляж дивов. Сейчас, — говорю другу.

— Кирам, ты не можешь сейчас уехать, — произносит тот мне на ухо. — Это оскорбление невесты и её семьи.

— Мари на пляже, — говорю, осознавая всю мощность подставы.

— Я съезжу за ней, не переживай, — отвечает друг, на которого всегда можно положиться. Я уже однажды доверил ему Мари, и вынужден сделать это снова.

— Возьми с собой Дину, — прошу я. — Если с ней что-нибудь случится… — Это предложение окончить я не могу.

— Позвоню тебе, как только найду её, — заверяет Джавад и уходит.

Алия всё так же молчит, стесняется или боится, неважно. Все мои помыслы сейчас на тёмном и холодном пляже. «Только не делай глупостей», — прошу её мысленно.

По ощущениям, проходит вечность, прежде чем раздаётся звонок друга. Он нашёл мою девочку, с ней всё в порядке. Джавад обещает отвезти Мари домой и проводить до дверей, что немного успокаивает. Но расслабляться рано. Одна из самых кошмарных ночей в моей жизни только начинается.

В подтверждение этого, перед тем как мы с новоиспеченной женой можем уехать, меня отводит в сторону отец и говорит тихо:

— Знаю, у тебя на уме одна Мария, сын. Но консумация брака должна быть произведена. Не смей позорить имя семьи недостойными слухами.

Мне остается лишь скрипеть зубами и соглашаться, таковы традиции предков. Она же должна понять, правда?

27

МАРИ

В темноте за окном с трудом различаю силуэт Джавада. Луна зашла за тучи и темно так, что хоть глаза выколи.

— Что случилось? — спрашиваю, выходя из авто.

— Кирам просил отвезти тебя домой, — отвечает коротко.

— Ясно. Не беспокойся, я доеду сама.

Но Джавад настаивает, чтобы я пересела в его машину. Там меня встречает обеспокоенная Дина. Ловко, несмотря на неудобное одеяние, перебирается ко мне на заднее сиденье и крепко обнимает. Впервые за этот бесконечный день я плачу на плече у своей маленькой подружки. Потому что жалость разрушительна как ржавчина. Никогда никого не жалейте, в том числе себя, и будет вам счастье.

— Он