совершенно неприступной. А что? Синаххериб знал толк в военном деле не понаслышке! И он практически всё предусмотрел, когда возводились её укрепления…

– Тогда что? Получается, фараон Псамметих там застрял? И застрял на долго…

– Возможно на многие-многие годы.

– И он не будет оставлять у себя за спиной Ашдод?

– С его стороны это было бы безрассудно! Ашдод- это замок на дверях в Азию для Египта! Я бы так ещё сказал.

– Получается, Псамметих пока что империи не опасен?

– Думаю, что это именно так! И ты можешь не опасаться появления египетской армии где-нибудь у переправ через Евфрат. И тем более Псамметих не дойдёт до самой Ассирии. Этого не будет.

– Ну а на севере киммерийцы по-прежнему громят Лидийское царство и оба этих противника не представляют на сегодня нам какой-либо угрозы… Они заняты друг другом,– продолжил рассуждать вслух Ашшурбанапал. – У Урарту с нами заключен союз, и я не думаю, что урартский царь его нарушит…

– Всё верно!

– В Манне правит Уалли, он вернул себе трон отца с нашей помощью, и вместе со скифами может успешно противостоять мидийцам…

– А вот тут я не совсем с тобой согласен, – вдруг возразил Великому царю туртан.

– Почему?

– Да потому, что в Ишкузе лишь только недавно закончилась изнурительная гражданская война. Скифы не до конца навели у себя порядок. Ну и новый молодой правитель Мидии, Фраорт, непредсказуем. Он уже восстановил и перевооружил армию. Если бы ещё был здоров Дайаку, и действительно бы он распоряжался всеми делами в Мидии, то я бы мог сказать, что мидийцы ничего не предпримут, но про Фраорта я этого не скажу… Тем более ты знаешь, что на него сильно влияет Закира, его жёнушка. А она не угомонится, пока не отомстит за отца. И влияние Закиры в последнее время на Фраорта только возросло, потому что она ему родила наследника. Так что я не исключаю, что мидийцы уже вступили в сговор с Шамашем. И ему они могут помочь…

– Значит ты считаешь, что маннейцев в этом случае будет недостаточно?

– У Уалли не больше двадцати пяти тысяч воинов. Исходить надо из этого, государь. Вот и думай…

– А что тогда предпринять?

– Отправь ему в помощь корпус. И ты даже знаешь кого поставить во главе него…

– Ашшурадана?

– Верно, его! Ашшурадан- не только мой племянник и способный молодой генерал, но он ещё и родственник маннейского царя, муж его сестры, и они при этом хорошие друзья. Этот генерал, как свои пять пальцев знает Манну с прошлой кампании. И тогда со стороны Мидии я думаю для империи не будет никакой опасности!

– Ну а от Элама что ждать?

– А вот за Хумбан-никаша… я тоже за него не ручаюсь. Тем более Шамаш действует к моему удивлению толково.

– Это как же?

– Он одарил этого правителя сокровищами Эсагилы, так что тот скорее всего перейдёт на сторону смутьянов. А может он это уже и сделал…

– Мда-а-а уж… – Ашшурбанапал ожесточённо потёр переносицу.– И последнее, мой друг… Я вижу, что ты устал…

– Ничего-ничего, государь. – Набушарусур чуть приподнялся, отпил воды из кубка, который ему заботливо подал Великий царь, и перевёл дыхание.– Можешь продолжать.

– Армия Шамаша уже выдвинулась к Куте и осадила этот город.

– Кута хотя и большой город, но это – не Ашдод. Укрепления её не самые сильные. И если она падёт, то положение Шамаша в Вавилонии значительно окрепнет. Ты потеряешь, государь, очень важный для себя плацдарм на севере этой страны. Пока что Шамаш всё делает правильно… И я уже чувствую, что предстоит тяжёлая борьба. Шамашу не откажешь в продуманности его плана, – подытожил разговор с Ашшурбанапалом туртан.

Глава семнадцатая

 Карлик Мардук-апла-иддин после Эламской кампании (а после неё прошло уже почти два года) практически не появлялся в царской резиденции, и поэтому сильно удивился, когда от Ашшурбанапала прибыл гвардейский офицер и сообщил, что его ожидает аудиенция. Делать нечего, и уродец засобирался.

 Он жил в отдалённом пригороде Ниневии и поэтому ему пришлось даже на колеснице добираться до царского Северного дворца не меньше трёх часов.

***

 Мардук-апла-иддин уже разменял сороковник. То, что он в детстве выжил, было какое-то чудо. Казалось бы, ему была уготована самая незавидная судьба. Увидев уродливого младенца, родители испытали отвращение и ужас, и сразу же отказались от него, и он погиб бы от голода, если бы не одна старуха нищенка, которая его подобрала и выходила. С трёх лет он помогал ей выпрашивать милостыню у вавилонских храмов. Несмотря на уродство и жалкий вид Мардук-апла-иддин рос смышлёным мальчиком, и вскоре на это обратил внимание один из жрецов того храма, на пороге которого этот горбун чаще всего сидел и попрошайничал.

 Сердобольный жрец стал маленького горбуна подкармливать и обучать грамоте. Ну а когда мальцу исполнилось девять лет и старуха нищенка, заменявшая ему всех родных и, в том числе, мать, умерла, жрец забрал к себе Мардук-апла-иддина.

***

 В храме богини Гулы, покровительствовавшей врачеванию, маленький уродец стал служкой, и, наверное, он так бы и провёл в нём всю оставшуюся жизнь, но однажды он попался на глаза ассирийскому гостю, который специально приехал в этот храм, чтобы отблагодарить богиню врачевания за выздоровления своей любимой супруги. Ассириец поразился тому, как пятнадцатилетний горбун безошибочно и быстро в уме (без помощи счётной доски абаки) высчитывал огромные цифры и все в храме советовались с ним по поводу различных расчётов.

Ассириец этот оказался не простым гостем, а был важной персоной…

***

 Как потом выяснилось, этот ассириец был никем иным, а очень-очень важной шишкой. Он являлся Главным экономом Северного дворца, огромной резиденции ассирийских царей. Проверив знания юного уродца в математике и, убедившись, что тот действительно в ней необыкновенно сведущ, ассириец забрал Мардук-апла-иддина с собой. Так этот уродец попал в столицу империи и оказался в царской резиденции.

 Смышлёный карлик помогал царским экономам, но вот в двадцать четыре года ему пришлось сопровождать сына своего покровителя (тот являлся генералом ассирийской армии и был послан усмирять с большим отрядом восставший город на северной границе, в зависимом от империи Табале). Ассирийцы не ожидали, что к восставшим подойдут на подмогу киммерийские конники и в завязавшемся с ними сражении воины Великого царя уже были практически разбиты, а их предводитель и его заместители оказались тяжело ранены. И тут неожиданно для всех руководство сражением взял на себя ущербный горбун, приставленный к отряду всего лишь походным казначеем. Он так ловко и уверенно руководил ассирийскими воинами, что