Лодки получили снабжение, принял доклады командиров восемнадцати десантных кораблей, среди которых шесть танко-десантных и двенадцать пехотно-десантных, из них восемь больших и четыре малых. Двадцать «БОшек» и двадцать восемь «мошек». Довольно большой ордер. Все переходим в Териберку, где в шести местах начинаем погрузку. Первыми уходят «МО», они идут в Пумманки. Затем отходим и сами. Лодки уже на позиции, связи с ними нет. В ночь с 26-го на 27-е на траверзе Кильдина встречаем 1-й ОДЭМ, но вместе с ним идут семь эсминцев типов «S», «B» и «G» и два «Флетчера»: «Редфорд» и «Джекинс». Неожиданный «подарок». Через три часа начали вызывать «моих». Получена квитанция, что нас слышат, работают. Вокруг кромешная мгла, сыпет мелкий осенний дождь со снегом, но ветер и волна вполне умеренные. Ветер от SWW, метра три-четыре. Слева видны вспышки выстрелов, работают наши прожектора, долбят по кому-то в районе Девкиной заводи. Очередной конвой пытаются потопить. Зажглись прожектора справа по курсу, примерно там, где находится батарея Местерсанд. Принимаем короткое сообщение из трех «семерок»: «Дай-дай-закурить». А мы как раз подходим к повороту. Теперь не отвертеться! Я, честно говоря, надеялся, что убрать радар не удастся и с удовольствием бы дал команду на отход. Начинаем перестраиваться, вперед уходят «мошки» и «БОшки». Справа и слева «загораются» два инфракрасных створа. Затем вспыхивает и остается стоять вертикально прожектор, и раздаются три очереди взрывов в четырех местах, прожектор гаснет. Буквально через 30 секунд загорается сигнал: «веду высадку» у МО-1024, лидера первой волны. А берег молчит! Но напряжение не спадает: первая волна должна разойтись со второй и третьей. Правое крыло ордера вытягивается в кильватер и следует к заводским причалам. «Иоканга» стоит в очереди последней, на ней восемь тяжелых танков КВ-8, основная ударная сила десанта. Подзываю радиста и передаю ему шифровку:

– Срочно в два адреса, с пометкой «Воздух».

Одна из «мошек» столкнулась с большим десантным кораблем, но пока держится на плаву. Отсемафорили ей, чтобы шла к молу и ремонтировалась там. Видимость оставляет желать много лучшего. Опять припустил дождь, усилился ветер с берега. Но для ожидающих высадки командиров кораблей – это манна небесная. Через три часа выгрузка закончена, и все, кроме эсминцев и сторожевиков, перестраиваются в походный ордер. Я воспользовался катером, чтобы пересесть на «Осмотрительный». Советские эсминцы, почти в полном составе, уходят, чтобы вернуться вместе со второй волной. Здесь остаются «Карл Либкнехт», «Урицкий» и «Грозный». Всего: 11 эскадренных миноносцев, три БО и восемь тральщиков типа АМ. Остальные ушли на Рыбачий. Им хватит времени, чтобы прийти туда, им полтора часа хода, и еще затемно вернуться. Ночи довольно длинные! Только бы там не произошло какого-нибудь срыва.

Малафеев доложил о снятии группы с мыса Смаастрёмнесет, но приходит сообщение десанта, что в Лапимукка-бухт до взвода противника изготовилось к обороне. Это в пяти километрах от места высадки. Карпов по этому поводу по звукопроводке сообщил, что волноваться не стоит, немцу сообщить об этом некому и нечем. Телефон перерезан в 8 километрах от него, а станция на катере немного выпила морской воды, пить хотела! А нефиг оставлять катер без присмотра!

– Рассветет – он попытается выйти, если сможет запустить двигатель на воде и с песком за фильтром.

Было понятно, что на К-3 сейчас все «угорают». Но фактически место высадки захвачено ими. Они здесь уже третьи сутки «веселятся».

Десант блокировал немцев в их домике, охватив их с трех сторон. Пока со стороны противника не прозвучало ни одного выстрела. Бой разгорелся не у нас, а в 27 километрах от места высадки, там, где тропа, по которой двигался батальон Инзарцева, пересекалась дорогой из Долгой щели в Линахамари, у озера Трифоноярви. Прошумели из-за шталага «322 Цет». Кто-то из пленных или «хиви» поднял тревогу. Они здесь долбят камень, городят новую батарею. Немцы сюда привезли башни «Тирпица». Однако нас больше интересует не новостройка, а «Линахамари», самая тяжелая на тот момент береговая батарея немцев в этом районе. У всех немецких батарей был общий недостаток в проекте: наблюдательный и командный пункт развернут в море, а дальномерные посты находятся в открытом укреплении. Они стянуты с кораблей в том виде, как там и стояли. А зря, что ли, десантура на себе перла 82- и 120-миллиметровые минометы? Плюс еще темновато, но моим «ластоногим» это не мешает использовать «тихие» винтовки. Сухо щелкают ударники, перекусывается проволока, шустрые тени расползаются по территории батареи. Орудийные дворики защищают только от настильного огня, а не от мин и выстрелов практически в упор. Но точку над «i» поставили не они, а торпедные катера СФ, ворвавшиеся в гавань Линахамари на полном ходу и высадившие десант в основных точках. Наши действия отвлекли противника, они больше озаботились тем, что происходит в их ближайшем тылу. К рассвету Печенга, Линахамари и вся губа Девкина заводь находились под нашим контролем. У немцев оставался последний козырь: «Айсмеер». Там сосредоточены 88-миллиметровые «флаки», Ju-87 и «мессершмитты».

Но операция была задумана таким образом, что восемь полнокровных авиаполков находилось сейчас во взаимодействии с десантом. Плюс Головко, высадив десант в Девкиной заводи, вовсе не собирался отсиживаться и почивать на лаврах, тем более что представителем Ставки в Полярном сидел сам Василевский. Мы уже слышали его. Состоялся массовый налет на Луостари, а как по-другому? Где Юра Гагарин, по-вашему, служить должен? Расчищали место для него! Пока немцы пытались отразить массовую атаку сверху, на аэродром ворвались лучшие представители нашего «ПВО»: краснозвездные «шерманы» и «Ли». Этих генералов, конечно, свергли с пьедесталов, потом, в другом веке, ибо расисты и совсем нетолерантны, но в том году до этого еще не додумались. Поэтому взлетевшим асам 5-го флота сесть назад было некуда. Тот, кто сумел вовремя уловить пятой точкой ситуацию, тот долетел до Хебухтена или Шуонийоки. Остальным предстояла жесткая посадка в тундре. Неприятное это занятие в тех местах: сплошной мох да камень.

А наступление, которое обещал Антонов, начала не 14-я, а 19-я армия. Они ударили с правого фланга через тундру от Туломы и Ниванкюля навстречу нам. Им понадобилось всего три дня, чтобы соединиться с нашим десантом западнее Луостари, у Колосъйоки. Форсировав реку Патсойоки в верхнем течении, они двинулись в двух направлениях: на Альту и Киркинес. Оказалось, что сил здесь было накоплено даже с избытком, а немецкий горнострелковый корпус был предельно ослаблен отводом частей на Восточный фронт. И мы, и 19-я армия, затем и 14-я, массово использовали танки, а у немцев практически не было артиллерии, способной с ними бороться. Наш, в общем-то, небольшой десант немного потерялся на этом фоне. Мы сумели высадить чуть более дивизии, но эти части первыми оказались в Печенге и Линахамари, на Луостари и в Киркинесе. Они показали остальным, что у немцев «за душой», во втором и третьем эшелонах, ничего нет, требуется только прорваться через их позиции в первом эшелоне обороны.

Действия их флота тоже оказались хаотичными и непродуманными до конца. На заводские причалы мы выгрузили запасные торпеды для обеих лодок, и я дал команду их не жалеть. Бой с семью эсминцами и двадцатью «эМками» состоялся в квадрате 70–31, при этом обе лодки добились попаданий в миноносцы, в момент, когда немцы готовились к артиллерийскому бою. Наличие у нас довольно хороших радиолокаторов и двух «флетчеров» в качестве «кораблей ПВО», дало возможность отразить атаку торпедоносцев и самим атаковать расстроенные порядки немцев. Бой закончился без больших потерь с нашей стороны, лишь на выходе из боя немцам удалось потопить два американских торпедных катера и повредить артогнем три наших эсминца. Катера появились «ниоткуда», четыре звена, свои действия с нами не координировали. Нам хотели «помочь», тогда, когда бой нами был фактически выигран. Но еще один эсминец и три «М», «стотонников», они записали на свой счет. Эсминец был только поврежден, но тонул долго и отстреливался, добившись артиллерийских попаданий по «Урицкому». Место для боя выбрал я и заранее поставил там лодки. В этот квадрат могла бить только «Ристиниеми», у которой не было артиллерийского локатора. Попытки немцев оттянуть нас под огонь Киберга не удались. К тому же большая часть немцев, впрочем, как и у нас, локаторов не имела, а погода продолжала быть пасмурной и дождливой. «Ристиниеми» ни одного раза выстрелить не смогла.