– Пометьте его на картах. Операцию разрешаю. Какой срок вам требуется?

– Двое-трое суток.

– Закончите – вылетайте в Москву.

– Есть!

Совсем другое дело! Выйдя из штольни, в которой располагался командный пункт местного капитана порта, провожаемый несколько недоуменными взглядами присутствовавших при первом разговоре с комфлота, я дошел до причала, на котором заканчивали погрузку торпед обратно на лодку. Сказал Малафееву, чтобы поторапливался, и разговорился с Виктором Аркадьевичем о том, сможем ли мы выйти ночью, так чтобы нас даже теоретически никто увидеть не мог.

– Особой сложности в этом нет. Ночью выходить даже легче, если не будет тумана.

Так оно и оказалось! Ночью фарватер мог быть подсвечен заглубленными буями двух цветов. А створы были видны через специальные очки, насколько я понимаю, створы были инфракрасными. Но включались они по требованию. Такими же створами были оборудованы проходы в минных банках в Новороссийске и Севастополе. Жуков к моменту нашего выхода уже крутился мористее мыса Кийский. Подошли к нему вплотную, перешли на электроход, заглушив даже вспомогачи. Убрав всех вниз, сообщил Жукову, Малафееву, Строгову и Карпову (командирам пловцов) о цели и задачах похода.

– Действовать быстро, себя не раскрывать. Установить место, где заканчиваются минные заграждения, обследовать вот в этом месте пляжи и их плотность по обоим берегам реки. Постараться определить грузоподъемность моста, наличие береговых укреплений и минных полей, возможность установить дополнительные понтонные средства. Бойцам вместо карт выдать кальку без названий. Вся эта информация – особой секретности. Всем всё понятно?

– Конечно, товарищ комбриг.

Я достал рукой «Березку»:

– По местам стоять, со швартовых сниматься.

Отдали концы и разбежались на четыре мили друг от друга. Мы бегаем быстрее, у нас 28 узлов, поэтому отрывались мы, затем уравняли скорость. Пробежав 22 мили курсом 270°, через час ушли под воду и легли на курс 180°, начав подкрадываться к берегу. Но некоторые сомнения у меня все же возникли. Мы зафиксировали работу трех радиолокационных станций: в Местерсанде, в Киберге и в Эккеройе. Два из них работали на частоте 380 МГц, это были артиллерийские радары, один – на другой, 120 МГц. Так как из Киберга выскочило три звена катеров, то получается, что нас засекли, когда мы находились всего в 22 милях от места отхода. Довольно оперативно сработано. Дальше можно было ничего и не смотреть, но задание получено, поэтому продолжили движение и через четыре часа подошли к месту. Здесь тихо, удалось даже кое-что рассмотреть в перископ. Жуков высадил разведгруппу, а мы прошли вглубь небольшого фьорда, где обнаружили три грузовых причала. Дальнейшая разведка показала, что участок в 25 миль шириной, во-первых, не прикрыт с моря минными заграждениями, во-вторых, все фарватеры обвехованы.

Почему так? Весь этот сектор простреливался орудиями двух батарей: Местерсанд (28 cm SK L/50) и Ристиниеми (4 французских орудия 15 см).

Нам пришлось пропустить в Линахамари один конвой, но затем Жуков передал сведения о нем на Средний. Стрельбу видели, результаты неизвестны, так как мы полным ходом, в крейсерском положении, отходим к Рыбачьему, пользуясь темнотой, как и немцы. В этот раз нам дальше, идем в Пала-губу и Гремиху. Оставлять Жукова под боком у Головко нежелательно. Этот, если заточил зуб, то достанет! Пусть пока в Гремихе посидит, в месте расположения бригады. Меня катером снимают на входе в Кольскую губу, К-3 разворачивается и уходит тоже в Гремиху, от греха подальше. Сколько это будет еще продолжаться – одному богу известно. А меня ждет присланный из Москвы борт.

Отчитывался не в Кремле, а в Генштабе, Антонову. Василевский выехал на фронт, как обычно, представителем Ставки.

– На месте высадки мы насчитали шесть взводных опорных пунктов: 3–4 пулемета, 25–35 человек, плюс, не во всех, 1–2 миномета. Система перекрестного огня отсутствует. Однако, не подавив работу радиолокационных станций, операция обречена на провал. Немцы видят все, что происходит в открытой части фьорда. Ну, или почти все, так как полутораметровый локатор в тех условиях сильно зависит от погоды и состояния атмосферы, – резюмировал я, показав на карте всю картинку.

– То есть вы хотите сказать, что задача нерешаемая? Или есть какие-то предложения?

– Ключом к обороне является остров Кьёлмес-Ойен, на котором расположена крупнокалиберная батарея, локатор и три оптических дальномера. Кроме того, южнее, в бухте Ранспервикен опорный пункт и причал.

– И?

– Локатор, прожектор и одно орудие «Флак-88» расположены на острове Гандл, вот здесь. Этот остров на пару метров выше, чем мыс, на котором стоят остальные орудия. Высадка возможна в трех местах, и там всего три постройки. Необходимо уточнить, где находится сам локатор.

– Может быть, авиацией?

– Это было бы здорово, если бы они так не мазали.

– Заказанные корабли прибыли?

– Да, прибыли, ведем передачу, экипажи предварительно прошли подготовку на имеющихся.

– Место погрузки – Териберка.

– Есть. Мне нужно…

– Никаких переносов дат не будет. Сутки назад 23-й УР неудачно высадился в Мотовском заливе. Бои еще идут, только одна из высаженных групп сумела выполнить свое задание. Речь идет о смене командующего. Вы меня поняли?

– Как обычно… – вырвалось у меня.

– Что как обычно? «Как обычно» поняли меня?

– Вас-то я понял, я о смене командующего. Что с частями ОМАГ? Мы пропустили через свой учебный класс личный состав четырех полков, они получили новую технику. Мне было обещано, что эта группа будет обеспечивать высадки и контроль района восточной части моря.

– Да, это остается в силе, вот приказ о том, что 13-й, 20-й, 121-й и 255 ИАПы, 28-й, 29-й, 221-й БАПы и 35 мтап, входящие в ОМАГ РГК, придаются особой корабельной группе под вашим командованием. Командующий ОМАГ генерал-майор Петрухин такой приказ получил. Группой прикрытия командует капитан 2-го ранга Колчин. Он об этом еще не знает, но ему приказано сосредоточить свою бригаду к 27 сентября.

«То, что с 27-го до 2 октября – это понятно! Там придет очередной конвой, и эсминцы у меня заберут», – подумал я и внимательно посмотрел на Антонова.

– Что-то не нравится?

– Спешка. Плюс приход нового конвоя лишит меня поддержки с моря.

– Мы считаем, что к тому времени десант придется снимать.

– Для чего он тогда нужен?

– Возможно, наиболее вероятно, что немцы начнут отводить передовые части, чтобы не допустить его прорыва к мосту через Эльвенес. Если это произойдет, то части 14-й армии перейдут в наступление, и немцам станет не до вашего десанта.

«Да, Генштаб есть Генштаб! Мыслят здесь совершенно другими категориями! А что, корабли в основном получены по ленд-лизу, чего их жалеть? Танки и все остальное постараются сунуть такие же. В авиагруппе – в основном американская и английская техника. Вот только люди наши…» Но они надеются, что подвешенная передо мной «морковка» сработает. К сожалению, я уже не могу ничего изменить: все приказы подписаны, силы и средства выделены. Интересно, почему меня катера не охраняют? Ни одного слова о них сказано не было. В совершенно мрачном настроении сажусь обратно в самолет и лечу в Гремиху. Времени – в обрез!