храме в Минске. Толпы паломников заполонили городской микрорайон. Патриарх Вениамин обещал вернуть крест в Полоцк, но только когда спадёт паломнический ажиотаж, райцентр подобного наплыва верующих не выдержит.

Сутки спустя верующих оттеснил ОМОН, но уже минский, более многочисленный. Телекамеры выхватили высокую фигуру белорусского Президента, прошагавшего в храм в сопровождении трёх сыновей. Покинув храм, он остановился у камер, поблагодарив Бога и «выдающихся белорусских учёных-историков, установивших точное местонахождение святыни белорусского народа».

Эту передачу Глеб смотрел в компании Бронштейна и Алеся.

— Народ потребует имена «великих историков».

— Еврей-американец — не есть великий белорусский историк, — автор проекта с грустной улыбкой заявил самоотвод.

— А я засекречен как северокорейская ядерная программа, — вздохнул Алесь. — Тебе, Глеб, тоже ничего не светит. Вангую, скоро увидим новое кино, как местонахождение креста вывел учёный умник из Национальной Академии Наук. Если доктор наук, моментально получит члена-корреспондента и Государственную премию, раздует щёки, даст стопятьсот интервью и, в конце концов, искренне уверует, что — да, его заслуга.

— Злишься?

— Не особо. Знал, на что подписался.

Минорный тон Алеся не прибавил правдоподобности его словам.

Вертолёт Президента Республики Беларусь. Источник: president.gov.by

На следующий день «Веспасий» снова услышал рокот вертолётных лопастей и гул турбин. Белоснежный аппарат с красной и зелёной полосой на боку опустился на широкий плац, используемый охраной объекта для шагистики. Но вертолёт окружил спецназ в другой форме, очевидно, их отряд прибыл на базу несколько ранее. Глеб приблизился к окну, чей-то неожиданный визит явно смешал планы на день.

Осокин влетел в кубрик, занимаемый научниками, впервые на памяти Глеба утратив невозмутимость.

— Тридцать секунд на мыться-бриться-подтянуться! Сам Президент здесь!

Новость уже новостью не являлась: Первый в сопровождении неизменного в таких поездках младшего сына Николая уже шагал через плац. Как обычно при визитах в военные учреждения, надел пятнистую военную форму. Коля выглядел студентом и с любопытством разглядывал объект.

Бронштейн решил зарыться в тину, памятуя о неприязненном отношении белорусского лидера к «коллективному Западу», а профессор как раз происходил из того самого Запада. Поэтому когда Осокин вызвал научную часть, перед Президентом выстроились Глеб, Алесь и полдюжины других участников проекта, но без профессора. Полковник, тем не менее, доложил «все в сборе», а Алеся Юшкевича представил как главное научное светило «Веспасия».

— Красавцы!

Президент пожал им всем руки. Глеб отметил, что ладонь у Лукашенко тяжёлая и сухая, рукопожатие крепкое.

В отличие от иных визитов на военные объекты и Лукашенко, и Путина, сейчас Президента не сопровождал генералитет с большими звёздами. Осокин остался самым высокопоставленным среди армейцев. Вероятно, уровень секретности таков, что военное командование до сих пор не в курсе, чем занимаются на «Веспасии».

— Кто бывал в прошлом?

Глеб сделал шаг вперёд.

— Глеб Майоров, майор армии России в отставке. Контрактник.

Президент остановился перед ним.

— А белорусы?

Поскольку он обратился к россиянину, Осокин предпочёл не вмешиваться.

— Научный сотрудник Кирилл Мазуров. В третьем походе в прошлое аппаратура отказала в возвращении.

— Погиб? — Лукашенко нахмурился.

— Никак нет, товарищ командующий. Прожил долгую успешную жизнь. Но в XVII веке.

— Полковник! Доложите, какие ещё потери!

У Осокина дёрнулся кадык на горле.

— Не вернулся в настоящее российский контрактник Генрих Волкович. Отказался от возвращения, по докладу Майорова.

Вторая фраза была лишняя. Несмотря на ответственную должность, он ещё не до конца обучился великому армейскому искусству скрывать от начальства щекотливые моменты. Стоило вильнуть в духе «выясняем ситуацию», и, глядишь, пронесло бы…

— Чёрт знает что! — от благостного расположения духа Президента не осталось ни следа. — Дезертир⁈ Безобразие! Всё приходится контролировать самому. Почему в команде были только россияне? Это же не МКС! Да и там Василевская с Новицким…

Понимая, что южнее Кушки не отправят и севернее Карского моря не сошлют, Глеб кинулся в бой.

— Разрешите разъяснить, товарищ командующий! В прошлом действуют иные законы. Мы не имеет полной свободы воли. В события вмешиваются природные силы, предотвращающие появление временных парадоксов, — он слегка покривил душой. — Я уверен, что мой товарищ не имел шансов возвратиться. Эту невозможность предсказала игуменья Елена из Полоцкого Ефросиньевского женского монастыря, святая женщина.

Лукашенко на миг задумался.

— Трое ходило в прошлое, двое не вернулись!

Он выразительно глянул на сына.

— Ну, папа!

— Коля, нет. Не пушчу. Там и подготовленный спецназ не справляется.

Это показалось обидным. С риском для жизни доставленные летописи и Крест Ефросиньи — «не справились»?

Но тирада была адресована младшему, и не надо обладать ясновидением, чтобы понять: тот, услышав про «Веспасий», упрашивал батьку отпустить его на экскурсию в прошлое.

— Товарищ Президент! Какие будут указания? — после вежливой паузы вновь прорезался Осокин.

— Мне ответственные товарищи доложили, что самое лучшее для нас — найти сокровища Наполеона. Они где-то у Борисова. А мы спим в шапку и не думаем их искать! Полковник! Найди специалиста по тому времени и засылай. Обязательно белорусского. Россиянина тоже, он — опытный ходок в прошлое. Докладывать мне лично!

Когда вертолёт поднялся, унося Первого, Осокин вернулся в свой кабинет и снова созвал ту же команду и Бронштейна, переставшего по-детски играть в прятки. Когда Глеб вошёл, полковник вытирал лоб платком. На этот раз внешняя бесстрастность далась ему гораздо тяжелее обычного.

— Всё нормально! — объявил он личному составу. — Глава государства сам контролирует важнейшие программы. Именно благодаря ему состоялся «Веспасий», иначе никто бы не выделил средства и электрические мощности. Поэтому требует отдачи. Я заверил, что сделаем всё возможное и сверх того.

— Разрешите? Россиянин — я один. Кто из белорусов пойдёт со мной к Наполеону?

Осокин вопросительно глянул на начучников и если ожидал, что все как один добровольно шагнут вперёд, вызвавшись добровольно, то прогадал. Статистика невозвращенчества пугала даже самых стойких. Из трёх темпонавтов с ними остался лишь один.

— Предлагаю найти и привлечь историка либо гика-любителя, увлечённого той эпохой и знающего французский язык, — это был максимум инициативы, и её рискнул проявить один из ассистентов, коллега Алеся.

— Гика? Опять — штатского? В том то и проблема. Увлечённый эпохой захочет там остаться. Юшкевич! Ваше мнение?

— Другого выхода не вижу, товарищ полковник. Времени на исполнение приказа Первого почти не осталось. Армия Наполеона вторглась в Россию в июне тысяча восемьсот двенадцатого года. Наш человек должен как-то примкнуть к врагу, войти в доверие. Я предполагаю, что