плаще стояла посреди круга, раскинув руки, и теперь Иса видела, что вся энергия, которая бушует в небе, проистекает из его рук.

Капюшон, призванный скрыть лицо, съехал назад, и Иса увидела ожоги на белых, как у мертвеца, щеках.

— Возьми клинок! — взвыл знакомый голос совсем близко. И именно в этот момент Безымянный обернулся.

— Ирен… — хриплым, неживым голосом прошептал он.

Иса не стала отвечать. Клинок был спрятан под её плащом так же, как и у спутников, но она твёрдо решила, что не пустит его в ход. Сорвав с пояса короткий металлический цилиндр — любимое оружие Терс Мадо — она щёлкнула кнопкой, превращая его в посох, и бросилась в бой.

Поначалу всё шло почти так, как должно.

Краем глаза Иса замечала, как вспыхивают и гаснут огненные снаряды вдалеке — там, где дрался Дезмонд. Беспокойство было, но не настолько сильное, чтобы мешать ей делать своё дело. У Дезмонда противников было двое, но он ещё мог надеяться, что братья подоспеют ему на помощь. К тому же, его задачей было сдерживать их, а не победить.

Победа определялась здесь, на холме.

Иса владела рукопашным боем достаточно хорошо, чтобы не сомневаться в своих силах. Однако её любимым оружием был меч. Посох ощущался непривычно, она слишком остро чувствовала, что держит в руках замену того, что на самом деле должно в них быть. Меч, к тому же, прижимался к телу и стеснял движения. Он был тяжёлым, заметно тяжелее чем те мечи, которые могла бы выбрать она сама.

И тем не менее, такая техника боя тоже была ей знакома, и Иса спокойно могла держаться в ней наравне с лучшими бойцами смертного мира.

В то же время движения противника казались скованными. Сначала Иса не могла понять, в чём дело, но затем осознала, что он хромает. Переступая на левую ногу он каждый раз чуть приседал. Этот факт поразил воительницу до глубины души — после всего, что она слышала об этом существе, ей в голову не могло прийти, что у него настолько человеческие слабости.

Безымянный дрался искусно, он определённо некогда был мастером фехтования, но на самом деле вовсе не казался теперь той непобедимой легендой, которую представлял себе каждый, кто думал о нём.

На мгновение Иса так удивилась этому факту, что едва не пропустила удар, но рефлексы сработали за неё, и всё встало на свои места.

Куда большую опасность представляла магия, которую Безымянный обильно пускал в ход. Его явно не сдерживал истощившийся эфир Земли, в этом вопросе он действовал свободно и легко.

Иса даже не пыталась атаковать энергией. Только блокировала атаки старательно экономя силы, и медленно теснила его.

Там, за воронкой, сейчас виднелись силуэты алых скал и лавовых уступов, так что она решила использовать этот шанс и, если не получится убить врага — вытолкнуть его туда.

Не получилось ни одно, ни другое.

До победы оставался всего шаг, когда её скрутила боль. Такая сильная, что Иса закричала и едва не согнулась пополам. Она заставила себя выпрямиться и отразить очередной удар, но боль не думала ослабевать, и вторая атаки заставила её отступить на шаг назад. Понимая, что может не продержаться ещё несколько секунд, с яростным воплем она ринулась вперёд, целясь в голову — но первой получила удар и упала на камни.

Дезмонд двигался медленнее, чем мог бы. За всю жизнь у него выдался всего один разговор с отцом — но это всё равно был его отец. И Дезмонд до этой ночи надеялся, что этот разговор не будет последним.

Он не понимал, что заставляет его отца служить Безымянному. У Дезмонда вообще было специфическое отношение к слову «служить». Даже в детстве он мог представить в роли своего лидера только того, кого искреннее любил.

Ахмиус Безымянного не любил. В ту короткую ночь, когда он явился рассказать о себе, едва разговор заходил о Безымянном, как Ахмиус сжимал зубы и изо всех сил старался не сказать ничего плохого.

Дезмонд это видел.

Ахмиус предлагал ему поддержать воинство Нижнего мира в грядущей войне, Ахмиус говорил о том, что Высшие держат мир в оковах и нет справедливости в том порядке, который они хотели бы установить.

Всё это звучало красиво и хорошо. И Дезмонд давно уже не испытывал никакой приязни к Высшим, которые бросили и его, и весь этот мир.

Он не испытывал и ненависти к демонам и искренне хотел понять отца, но тот факт, что Ахмиус не может сказать о своём господине ничего хорошего, настораживал его.

«Я бы не смог служить тому, в кого я не верю», — сказал он тогда. И сейчас видел в глазах у отца то же отсутствие веры.

Однако Ахмиус всё равно оставался лордом нижнего мира. Его сила в срединном была меньше, чем дома, но всё же достаточно велика чтобы он неделями поддерживал материальное тело, а в бою превосходил любого смертного.

Дезмонд смертным не был.

Он не знал, насколько осознаёт это обстоятельство отец. У всех девятерых был доступ к Истоку — общему для наследника и его создателя. Однако никто из братьев Дезмонда никогда не обращался к своему истоку. Все до одного знали, что если кто-то из них откроет исток — Страник уже не сможет его открыть.

Для тех, кто сражался сейчас у подножия холма, проблема была умозрительна, но для Дезмонда — более чем реальна. Он понимал, что, прикоснувшись к настоящей силе, навеки отберёт её у Галактиона — и сдерживался, стараясь ограничиваться тем, что могло позволить себе его человеческая половина и демоническая часть.

Никто из дерущихся не заметил, когда ситуация стала меняться. В одно мгновение четыре посланника Безымянного прочертили в воздухе магические знаки и растворились.

Ричард, Инга, Орландо и Дэниэл бросились к Дезмонду, но не прошло и полминуты, как, коротко вскрикнув, Ардис подпрыгнула и исчезла в огненном портале.

Ахмиус мешкал. Оба противника замерли, скрестив мечи. Лицо Ахмиуса было совсем близко от лица Дезмонда.

— Мне жаль, — коротко произнёс Дезмонд и отшатнулся назад. Без всякого портала он рассыпался клочьями чёрного пепла, которые истаяли, не коснувшись земли.

— Что?.. — выдохнул Дезмонд и тут только понял, что свет над холмом погас. Он бросился к вершине, а добравшись до места, отбросил клинок и, стиснув кулаки, заорал, обращаясь к закрывшимся небесам.

— Он её забрал, — резюмировал Дениэл. В команде он был недавно и всей глубины эмоционального нрава Дезмонда ещё не познал.

— Видимо, надо идти за ним? — проговорил Ричард и тронул брата